Клан Одержимого - Адам Хлебов Страница 29

Он и так его нарушил, когда не сообщил обо мне сразу. Ему полагалось серьезное а-та-та от Великого инквизитора.

Поэтому он был так взволнован, когда высматривал меня у входа в палаты барона в замке

Двое монахов сальванийцев, провожавших меня не подчинялись ему. Совсем.

Скорее наоборот. Я вспомнил, как он смотрел на них. Вся его снисходительность и высокомерие куда-то испарялись при этом.

Он был вынужден в их присутствии соблюдать правила. Он смотрел на них, как дрессированная собачонка.

Они не хотели светить своей властью. Кем же они были, Едрит-Мадрид? Думай Савва.

Это как, если бы барон был губером, то есть губернатором, а Бартель был бы главным фсбшником в области.

Эти двое были круче Бартеля. Типа ФСОшники?

Парни из тайной службы безопасности Папы Римского.

Бррр. Я поежился. Куда я же залез?

Но к моему удивлению анализ ситуации не вызвал во мне страха или волнения.

Наоборот я почувствовал азарт.

В душе родилось желание померяться силами и мозгами с теми, кто обладал абсолютной властью если не в мире, то в Европе точно.

Я аккуратно спустился по холму справа к заледеневшей мельнице.

Тропа здесь была более крутая чем по центру и я, насколько раз поскользнувшись, садился на задницу. Зато меня не видели ни трактирщик, ни монахи внизу у дороги.

На улице не было ни души. Если бы я не знал, что эти двое будут ждать пока не сгорит таверна я бы шел не по околице, а прямо по дороге не таясь.

В домах уже погас свет, местные жители ложились спать. Я крался по самым дальним заснеженным огородам, чтобы скрыться от случайных взглядов монахов на лошадях.

Фасады домов, за которыми я шел хорошо просматривались от подножия холма.

Дом Элайны сейчас находился на противоположной стороне Розенлааря, и я с теплом в душе подумал о ней.

Я не дам пропасть этой красотке. Жаль, что я не смогу взять ее с собою в Москву.

План мой был очень простой. Мне нужно было добраться до Аарта и Дарии рассказать им про Элайну и Бартеля.

Уговорить его выдвинуться на рассвете вместе с маркизой и моей любимой в Ватикан.

В дороге его сопровождал бы Себастиан, который позаботился бы о сестре и не дал бы ее в обиду.

Если Дария согласилась бы взять под свое крыло Элайну и сделать ее со временем своей фрейлиной, то ни Бартель, ни аббат не посмели бы перечить Дарии Альба.

Никто не хотел с ней ссориться. Это было чревато крупными неприятностями.

Что же касается моего плана по созданию великой торгово-производственной империи, то я собирался посвятить весь следующий день его написанию и отправить конверт почтовым голубем вдогонку Аарту.

Бартель Тиельманс ничего не сказал про дату моего перехода в свое московское тело. Он допускал возможность, того что я останусь в этом времени больше, чем двое суток. Я собирался задержаться здесь еще на сутки.

Правда, он угрожал мне необратимыми последствиями в будущем, но кто знает, думал я, что хорошо для одних, может быть плохо для других.

Возможно, думал я, что я изменю мир к лучшему в ущерб Инквизиции, если побуду здесь еще немного.

Я счел бы такие перемены благом и был бы горд, если мои действия преобразовали бы католический мир.

В ту ночь, я даже представить себе не мог какое сильное влияние на дальнейшие события окажет это мое решение.

На мне все еще была одета монашеская хламида с капюшоном, который я накинул, чтобы меня никто не мог узнать по дороге.

Идет себе монах ночью по Розенлаарю — и идет. Никому до него нет дела.

Я оставил далеко позади моих сопровождающих. Вначале я видел силуэты двух всадников, терпеливо ожидающих пожара в трактире.

Третья лошадь, на которой я добирался до холма, спокойно стояла рядом, обмахиваясь хвостом.

Но потом я удалился так далеко к замку, что даже мое острое зрение перестало различать их в ночи.

Я был уверен, что они тоже меня не видели. Иначе они непременно ринулись бы в погоню.

Если честно, то у меня отлегло от сердца, когда я понял, что сегодня трактирщик и его жена останутся живы.

Похоже, что Тиельманс не врал в части описания места перехода.

Что же касается трагических последствий открывающегося временного портала, то я надеялся, что сумею придумать, как спасти владельцев кабака до завтрашнего вечера.

Сейчас мне нужно было найти Аарта.

Несмотря на то, что с полночи не прошло и часа времени у меня было совсем мало.

Монахи из аббатства должны были прийти с первыми лучами солнца, я мне нужно было успеть не только получить одобрение кузена и маркизы.

Нам нужно было перехватить Элайну, дособирать обоз и отправить его из замка как можно раньше.

Добравшись до стен замка, я понял, что ворота заперты на ночь.

Хорошее дельце, если меня не впустят. Я осмотрел арку и замок.

Карабкаться по отвесной обледенелой стене было бы полным безумством.

Я трижды постучал в ворота огромным кольцом, надеясь, что стража не спит и узнает меня.

Секунд через десять в двери отворилось маленькое окошко, кто-то разглядывал меня.

— Где тебя носило?

Я услышал знакомый голос из-за двери.

Глава 11

Сердце наполнилось радостью. Это был Себастиан.

Он продолжил:

— Я себе место не нахожу после того, как ты уехал верхом с монахами. Что они от тебя хотели?

— Долго объяснять. С тобой есть кто-нибудь рядом?

— Только Кристофер, но он мой друг и ему можно доверять, — они уже отворяли вдвоем тяжелые ворота.

Я зашел на территорию замка. Где-то вдалеке лаяла собака.

— Привет Кристофер, я Девитт. Будет здорово, если ты никому не расскажешь, что видел меня сегодня ночью. В этом случаем мы с тобой точно выживем, — я протянул ему руку вглядываясь в его лицо.

Этого парня я видел впервые, но он производил впечатление надежного человека. Интуиция редко меня подводила.

Кристофер широкую улыбнулся энергично пожал мне руку и тихо ответил:

— Договорились. Буду держать язык за зубами.

Себастиан обнял меня как старого друга и сообщил, что Аарт ждет нас.

— Подожди сначала мне нужно кое-что забрать. Пойдем!

Я направился к сараю с мертвыми киллерами.

Себастиан отдал распоряжения Кристоферу, приказав никому не открывать ворота без него.

Кристофер ответил, что понял и уточнил, когда тот вернется.

Себастиан пообещал ему вернуться в караул, как только закончит дела со мной.

Догнав меня, Себастиан