Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича Страница 3

Наскоро перекусив пирожными и запив их крепким кофе, они оделись – Адини покраснела, увидев себя в зеркале – по меркам XIX века она выглядела довольно легкомысленно. Но, уже начав привыкать к здешним нравам, она не краснела, как в первый день пребывания в будущем, выходя на улицу в коротком платьице, которое в ее времени не одела бы и маленькая девочка.

А на улице их уже ждал, стоя у своей машины Николай. Он приветственно помахал рукой дамам, и галантно открыл дверцу автомобиля, приглашая их заходить. Адини удивилась, увидев на переднем сиденье незнакомого мужчину. А тот неожиданно встрепенулся, и неловко попытался вскочить с кресла, забыв, что он пристегнут ремнем безопасности.

— Ваше императорское высочество, — растерянно пробормотал он, — прошу меня извинить, я не знал…

— А вам, ротмистр, — сказала с улыбкой Ольга, — не надо извиняться. Александра Николаевна здесь находится инкогнито, как частное лицо. И тутуловать ее не надо, дабы не вызывать подозрений и ненужных расспросов.

— Вы правы, Ольга, — сказала Адини, — ротмистр, как вас зовут?

— Дми… Дмитрием, — растерянно пробормотал Соколов, ворочаясь в кресле.

— А меня – Александра, — и Адини кокетливо сделала книксен. Похоже, ее очень сильно позабавила растерянность ротмистра Соколова. — Будем с вами знакомы. А вот вам записка от моего папá — и она расстегнула дамскую сумочку, достав оттуда вчетверо сложенный листок.

Соколов прочитал записку и попытался расстегнуть замок ремня безопасности. Видя все это, Николай досадливо взмахнул рукой, и попросил «занять места согласно купленным билетам».

Наконец, все расселись и тронулись в путь. Ехать пришлось не очень долго. Дача Шумилина находилась километрах в тридцати от города. Где-то через часа полтора Николай повернул с шоссе на грунтовку, а потом свернул на одну из линий садоводческого товарищества. Плавно покачиваясь на ухабах, машина доехала до ворот, за которыми виднелся двухэтажный деревянный дом с верандой и балконом. Это и была дача Шумилина.

Николай вышел из машины и подошел к воротам. Со стороны участка к ним подбежал здоровенный черно-коричневый бесхвостый пес. Увидев Николая, он стал радостно поскуливать, и прыгать, словно он встретил старого знакомого.

— Привет, Сникерс, — сказал Николай, — ты с хозяином сюда приехал?

Вопрос был чисто риторическим, — к воротам с ключом от замка, подошел высокий плотный мужчина лет тридцати, с рыжеватой курчавой бородкой. Это был сын Шумилина, Вадим.

— Привет честной компании, — сказал он, — отец уже вас заждался. Вадим открыл ворота, взял за ошейник пса, сказав ему: «Свои», после чего Сникерс деловито обнюхал приехавших, и тактично отошел в сторонку.

Николай представил Вадиму своих спутников. Ольгу Румянцеву он уже видел, а вот с гостями из прошлого Шумилин-младший тепло поздоровался, пожав руку ротмистру, и почтительно поклонившись Адини. Похоже, что отец уже рассказал ему – с кем придется иметь дело.

Вскоре появился и сам хозяин дачи. Он держался бодрячком, хотя всем было видно, что ему не совсем комфортно, да и бинты, торчащие из-под футболки, показывали, что эпическое сражение на Фонтанке не прошло для него даром.

— Рад видеть вас у себя, — приветствовал он гостей, — проходите, чувствуйте себя, как дома. Николай, возьми под опеку Дмитрия Григорьевича. А ты, Ольга, займись нашей очаровательной Адини. А я пойду с Вадимом, накрою на стол. Я сделал свекольник – он как раз по жаре будет в самый раз, а вечером Вадик и Коля сделают шашлыки. Скоро должен подъехать Антон. Он обещал привести хорошее вино из Дербента.

Адини с любопытством смотрела, как мужчины отправились в беседку, где сидя в тенечке на скамейке стали обсуждать какие-то свои, мужские дела. А Ольга, взяв ее за рукав, повела в дом, чтобы умыться с дороги и привести себя в порядок. Адини с любопытством осмотрела дачу Шумилина. Она бывала во дворцах, усадьбах, но никогда не чувствовала себя так уютно, как в этом небольшом домике, сложенном из соснового бруса, в котором пахло свежестью летнего дня и деревом.

Она с ногами забралась на мягкий диван, и стала листать альбом с фотографиями, который подал ей забежавший на минуту в комнату гостеприимный хозяин. Снимки не были похожи на картины, но, сделанные опытным фотографом, они не хуже иных миниатюр схватывали интересные моменты жизни Александра Павловича и его семьи. Ольга, на правах старой знакомой Шумилина, комментировала ей увиденное.

— Это Александр Павлович во время службы в уголовном розыске, — сказала она, показывая на снимок, на котором молодой еще Шумилин садился в автомобиль, на борту которого было написано «Дежурная часть».

— Александр Павлович служил в полиции? — удивленно спросила Адини. — Он что, воров и мошенников ловил?

— Приходилось разных мазуриков отлавливать, — голос Шумилина, раздавшийся за спиной дам, заставил их вздрогнуть. — Правда, отдел, в котором я потом работал, занимался все больше душегубами. За что его и называли «убойным». Но, наши прелестницы, давайте, не будем прятать свою красоту от суровых мужских глаз. Прошу к столу…

Никогда еще Адини не ела из простой глиняной чашки деревянной ложкой такой вкусный свекольник. Люди, сидевшие вокруг нее, не носили громких титулов и фамилий, не занимали высокие положения в своем обществе. Но ей было с ними интересно, потому что они вели себя просто, шутили, смеялись, и говорили то, что думали…

И ей очень захотелось стать своей в их обществе, чтобы никто не вспоминал, что она дочь императора, что обращаться к ней надо с полным титулованием, и что в ее присутствии надо вести себя подчеркнуто вежливо, не смеяться, не подтрунивать друг над другом, не кичиться своим происхождением.

А еще ей очень хотелось, чтобы рядом с ней был Николай, такой спокойный, мужественный, которого уважали даже убеленные сединой мужчины, такие, как господа Шумилин и Воронин.

Ольга, сидевшая рядом с Адини, все время заботливо подкладывала ей в тарелку – их здесь не заменяли после каждого блюда лакеи, но это почему-то Адини ничуть не смущало – разные вкусные вещи.

Но Шумилин, который внимательно наблюдал за своими гостями, напомнил им, что вечером их ждет шашлык, так что пусть они оставят в своих желудках место для него. Тем более, что мясо замариновал сам хозяин, который, по общему мнению, умеет это делать не хуже иного шеф-повара.

Адини подумала вдруг, что она сыта, и уже вряд ли что сможет сегодня еще съесть. Но Ольга утешила ее, сказав, что от одного запаха жареного мяса у нее появится аппетит. А пока Адини может отдохнуть.

Ольга отвела девушку на балкон, усадила ее в кресло-качалку, и прикрыла колени Адини тонким плисовым пледом. Умиротворенная, она прикрыла глаза, и неожиданно задремала…

Делу время, потехе час…

Виктор Иванович Сергеев все это время занимался одним очень нужным и полезным делом. В большой сумке, которую передал ему при коротком сеансе связи Антон, лежали изготовленные им противошпионские девайсы. И отставной майор решил установить несколько таких приборов в нужных местах, чтобы побольше узнать о тех, кто проявляет излишнее любопытство к их скромным персонам.

Один обычный уличный видеорегистратор уже был установлен на подоконнике квартиры князя Одоевского, и с его помощью велось наблюдение за прохожими, фланировавшими по набережной Фонтанки. Потом, скачав с него информацию на ноутбук, Сергеев вместе с графом Бенкендорфом внимательно просмотрели запись. Александр Христофорович узнал в тех, кто с интересом смотрел на окна квартиры Одоевского двух своих агентов, а также несколько придворных, которые из любопытства притащились на Фонтанку, и больше часа торчали рядом с домом, надеясь хоть одним глазом взглянуть на таинственных незнакомцев, которые оказывают огромное влияние на государя. Были и еще какие-то темные личности, которые вели себя явно подозрительно. Но графу Бенкендорфу они были незнакомы, и он попросил сделать для него распечатку их физиономий, чтобы с помощью своих сотрудников установить личность этих людей.

Видимо, Александр Христофорович рассказал обо всем увиденном им императору. На другой день граф Бенкендорф на карете заехал за Сергеевым, и передал ему просьбу Николая I – установить такой же умный прибор в кабинете царя. Похоже, что самодержец весьма болезненно отнесся к обостренному любопытству некоторых его слуг, и захотел выяснить – кто из них больше всех пытается сунуть нос в царские дела.

Виктору Ивановичу тоже было интересно узнать – как о личностях шпионов, так и о тех, кого интересуют тайны Зимнего дворца. Похоже, что отставка Карлуши Нессельроде и новые назначения в правительстве встревожили не только российский высший свет, но и кое-кого из обитателей иностранных посольств. До правительств европейских держав эта информация, правда, еще не дошла – времена были патриархальные, телеграфа, а уж тем более, спутниковой связи не было еще и в помине, а потому известия поступали в столицы государств Старого света через несколько дней после того, как они произошли.