Константин Калбазов - Рыцарь. Еретик Страница 3

— А вот и староста пришел. Быстро же тебя нашли.

— Здравствуйте падре. Плох я был бы староста если бы меня долго разыскивать пришлось. Звали, падре.

— Звал, сын мой. Вот познакомься. Это Ария, она лекарка, как говорят лекарка хорошая.

— А кто говорит-то, падре.

— Бэн, до чего же ты бываешь дотошным, — добродушно улыбнувшись и погрозив пальцем проговорил священник. — Тебе не достаточно, того, что я тебе это говорю, сын мой.

— Достаточно, падре. — Тяжко вздохнув, словно ему-то есть, что возразить, но делать он этого не будет и только из-за безграничного к нему уважения. — Раз так, то пойдем Ария, определю тебя на жительство, да объясню, что к чему.

— И не забудь ее представить сэру Джефу. — Напутствовал его священник.

— Это как водится, падре. Только вот определю, а тогда уже. Сэр Джеф-то опять увел дружину, на учебное поле, так что скоро не появится. Но к вечеру обязательно.

Когда они вышли на улицу, староста окинул старуху и ее внучку внимательным взглядом и кивнув своим мыслям, словно придя к какому-то выводу проговорил, направляясь по улице и соответственно увлекая их за собой.

— Стало быть, по горячему бежали.

— С чего ты взял?

— А как же иначе-то. Вещей у вас, только то, что на вас, даже узелка нет. Ты Ария не обижайся, но только со мной как с падре на исповеди, мне здесь за порядком смотреть и ответ держать перед милордом и людьми. Пока дойдем время есть, а не успеешь, так я и не тороплюсь.

— А что так-то? Разве дел нет?

— Дел выше головы. Да только лекарка это дело такое, скользкое дело, а я за село перед милордом в ответе. Так что сама пойми, знать все должен.

— Твоя правда.

Ария без утайки, но весьма сжато рассказала ему о своей прошлой жизни, опуская подробности, рассказывая только в общих чертах. Не утаила и того, что произошло перед их с внучкой бегством.

— Сэмюэль, что привез нас, сказал, что нам здесь будут рады, что баронство только обустраивается и с лекарками просто беда, а барон тот о здоровье людишек сильно заботится.

— Правду сказал, твой Сэмюэль. А из какого он села?

— А вот этого он не сказал. — Проинструктированная инквизитором, тут же ответила бабка. К ее удивлению Бэн отнесся к этому заявлению с пониманием, словно иного и не ждал. Странно это было. Но как говорится, поживем увидим, да все и узнаем, может и впрямь в этом нет ничего удивительного.

— Ну, вот и пришли.

Бэн толкнул калитку одного из домов, на соседней улице, расположенного ближе к центру села. Бабка замерла, не решаясь ступить на подворье. Так не могло быть. Те кто жил лекарством никогда не селились в селе, они всегда жили наособицу, за частоколом, так как люди не терпели их рядом с собой. От лекарства, до колдовства один шаг, а потому они предпочитали перестраховываться, сколько бы добра не принесла лекарка, в ней в любой момент готовы были увидеть пособницу дьявола, а потому и среди людей таким делать нечего. А буде хворь какая приключится, так до лекарки и добежать всегда можно, а нет, так и пригласить в дом.

— Ну, чего встала-то?

— А куда ты меня привел?

— Дом это теперь твой будет. Оно конечно дом пока принадлежит милорду, ты должна будешь за него выплатить ему полную стоимость, но это не к спеху, за два три года осилишь, а если и впрямь лекарка знатная, так и раньше любого крестьянина управишься.

— А не боишься, меня в селе селить?

— С чего бы это? Будь ты с душком, то чай инквизитор тебя не привел бы. А так, как говорит милорд, лекарка должна быть поближе к больным.

— А с чего ты взял, что меня привел инквизитор?

— А то нет. Но то дело не мое. Вот это твой дом. Ты пока подумай, что нужно для обустройства, походи, посмотри, а вскорости к тебе придет моя жена, ей все и обскажешь. А я пойду, твоя правда, дел много.

Обходя дом, сложенный на совесть из хорошего строевого леса, подворье, не менее ладно устроенное, она была словно во сне. Внучка, пока еще не освоившаяся на новом месте всюду следовала за ней, вцепившись своей ручонкой в ее юбку и затравленно оглядываясь по сторонам. Поверить в то, что этот дом, которому позавидовал бы любой зажиточный крестьянин в тех местах откуда она убежала, было невозможно, но судя по всему это было именно так.

Сам дом тоже удивил. При входе небольшая прихожая, чтобы зимой не прямо с мороза в дом входить. За дверью прихожей, что-то вроде камина, какой она видела на постоялом дворе, но точно не камин, тот больше на очаг похож, а это вообще ни на что из ранее виденного похоже не было. Очага же нет. Здесь же на стенах были несколько полок, как видно для утвари, небольшой, но и не маленький стол, две скамьи.

Справа и слева от странного камина, или не камина, две двери, которые ведут в две комнаты. Та что слева самая большая, а дальше еще одна дверь, за которой уже поменьше, такая же, как и справа от камина. В этих комнатах стоит по кровати, простые из струганных досок, но должно быть удобно, когда чем ни будь застелется. А в большой комнате и нет ничего, только у окошка, затянутого бычьим пузырем, стоит большой сундук, простой, но ладный.

Стены дымохода камина, в каждую комнату выходят, это же какой дымоход получается, по всему выходит, что стены дымохода должны в зиму отапливать комнаты, этож сколько дров нужно сжечь, чтобы протопить весь дом, и подумать-то страшно. И кругом чистый запах струганного дерева.

Входная дверь отворилась и на пороге появилась не большого росточка дородная женщина.

— Здравствуйте, бабушка Ария. Я жена старосты, Анна. Послал меня к вам, говорит, поди разберись, что там да как, люди совсем без ничего прибыли. Так с чего начнем?

По доброму Арию встретили только падре, староста, да его жена. Остальные косились недоверчиво и даже с долей опаски. Соседи и вовсе боялись смотреть в ее сторону. Освоившаяся было внучка, попыталась завести знакомство с местной ребятней, да была бита и прогнана восвояси. Потом долго плакала на груди старухи никак не понимая, почему к ней так-то. Нет, она знала, что жить на особицу их лекарская судьба, девочка была сообразительной не по годам, но вот только она была ребенком и все принимала с детской непосредственностью. Раз уж пустили их жить в село, то и в остальном должно быть иначе. Ан нет. Все было, как было.

Погоревав на пару с бабушкой, та тоже прослезилась горю внучки, стали жить как и прежде, вместе уходить в лес, собирать травы да коренья, которые в скором времени могли понадобиться. Старуха была лекаркой, тем и жила, по иному пропитание добывать не умела, а раз так, то нужно быть готовой, чтобы какую помощь оказать, да и внучку учить нужно продолжать, не станет старухи, та сама должна будет о себе позаботиться, а чему Ария могла еще научить кровинушку, как не своему ремеслу.

На следующий день к ней заглянул местный кузнец, его прислал староста, так как жена донесла, что той нужен какой-то инструмент, топоры да вилы, это хорошо, да только у лекарки были и иные пожелания. Опасливо сторонясь старухи, кузнец внимательно выслушал, что той требуется, а затем пригласил ее в кузню. Два дня она пробыла в кузнице, подле кузнеца на пальцах объясняя как переделать то или иное, что по ее заказу он делал. Но сладили.

Так в заботах шли дни, и миновало воскресенье, а на следующий день к ней пришел падре Иоанн.

— Здравствуй, дочь моя.

— Здравствуйте падре.

— Не заболела ли часом, та, кто должен здоровье людям нести?

— Слава, Господу нашему, здорова, падре.

— А если так, то почему не была на воскресной службе. Или не крещеная?

— Да как можно, падре. — Возмутилась старуха. — Да только нам никогда не было хода в церковь, только к священнику отдельно и хаживали.

— Это кто же так завел? Уж не священник ли, тамошний?

— Всегда так было. И когда падре менялся, так и оставалось.

— А теперь не будет. — Сказал как отрезал падре Иоанн, в один момент преобразившись из добродушного, в строгого и требовательного. — Велю тебе на каждую службу приходить, и внучку приводи. — А потом, вновь подобрев, закончил. — Люди к вам с недоверием, а вы еще и в церковь не ходите, нужно это менять, пусть они с тобой и внучкой твоей не только по нужде общаются, но и по доброму, по соседски, тогда и не повторится то, что было раньше. Поняла ли?

— Поняла падре.

— Вот и ладно. И еще. Если нужда какая, так ты не стесняйся говори, не мне, так старосте, а лучше жене его, она лучше поймет заботы домашние. На людей не обижайся. Трудно им свыкнуться, столько нового, вот и лекарка, считай колдунья, — ухмыльнулся, — среди них живет. Ну да Господь им судья, а наше дело изменить это.

Тогда она не поняла, о чем говорил падре, упоминая многие новшества, но постепенно, со-временем до нее начало доходить, что попала она и впрямь в необычное баронство и то, что ее определили на жительство в село, предоставив целые хоромы, хоть и не даром, но все же, было далеко не самым удивительным.