Андрей Посняков - Тайный путь Страница 3

– Канистру?! – мужики обрадованно переглянулись. – Ну, Леха, ну, молоток! Вовремя!

– Лешка-а-а! – громко закричал Вовка. – А мы уже твой трактор вытащили!

Лешка… не тот, что шел сейчас по тропинке с канистрой спирта, а тот, что затаился в кустах… до боли закусил губу. А тот, другой, улыбаясь, словно ни в чем не бывало – а чего бы ему не улыбаться? – поставив канистру в мох, весело поздоровался с мужиками за руки.

– Вытащили?! Так быстро?!

– Да раз только и дернули. Всего и делов. Принес?

– А как же! Угощайтесь. Закуску вот только… Зато спирт разбавил уже, чтоб не болотной водицей.

– У Федотихи брал?

– У нее.

Кто-то из слесарюг, сообразив, подозвал Вовку:

– Ну-ка, парень, беги, нарви ягод…

– А на «дэтэшке» поездить дадите? Ну, хоть фрикционами покачать, а?

– Дадим ему, Иван?

Иваничев хохотнул:

– Дадим, ништо… Ягод только набери некислых!

– Наоборот, кислых и надо! Брусницу бери, брусницу…

Вовка побежал к кочкам, мерцающим розовато-белыми, неспелыми еще ягодами, а Лешка, прячась за кустами, наблюдал за своим… за собой! Такая вот получалась шизофрения.

Быстро нарвав ягод, Вовка принес горсть, высыпал на заботливо подстеленную кем-то из слесарей газету, на которой тут же возник и стакан, тот самый, захватанный, из которого пили у дороги портвейн. Плеснув в стакан из канистры – немножко, наполовинку – Иваничев громко произнес: «Будем!» и, лихо поглотив спирт, довольно крякнул. Слесарюги засверкали глазами:

– Ну? Как?

– Хороший спирт, – выдохнув, ухмыльнулся Иваничев. – Пейте, ребята.

«Ребята», не заставив себя долго упрашивать, тут же выпили, после чего Иваничев протянул стакан Лешке… тому Лешке, местному. Парень покривился…

– Пей, пей. Леха. – Тракторист похлопал его по плечу.

Слесаря поддержали:

– Давай, за компанию!

– Ну, разве что за компанию… – Обреченно вздохнув, юноша закрыл глаза и, залпом опростав стакан, принялся хватать ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба. Наконец, утерев выступившие на глазах слезы, жадно кинул в рот пару брусничин, скривился…

– Ничего, ничего, – добродушно захохотал Иваничев. – Сегодня как раз в клубе танцы – сходишь, развеешься, девку какую-нибудь снимешь… Ну, еще по одной.

Конечно, выпили, а вот потом чуть призадумались – спирту в канистре еще оставалось порядочно, но нужно было еще не забыть пригнать на машинный двор оба трактора, иначе потом не жди покоя от бригадира Михалыча.

– Да, Михалыч – мужик упертый, – согласно кивнул дядька Федя (или дядька Слава). – Может и в выходной на машинный двор заглянуть, проверить, как там все…

– Да не «может», а точно – заглянет! – убежденно воскликнул Лешка.

Тот Лешка, что прятался сейчас в кустах, хмыкнул – ну явно было видно, что его… что тому… что ему… в общем, что этому парню вовсе не хотелось больше пить, тем более – спирт, да еще по такой жаре. Солнышко-то в небе жарило, припекало, Лешка – тот, что пил сейчас спирт, естественно – даже снял рубаху, от чего сидевший в кустах презрительно скривился – да уж, не атлет. Сам-то ведь давно накачал мускулы, как же, накачаешь, еще будучи в акритах – воинах ромейской пограничной стражи, ну и потом, в вольных авантюристах. А помахай-ка мечом да саблей – накачаешься живо! Юноша украдкой пощупал бицепс – кремень! Не то что у этого…

– Вот что, мужики, – меж тем, подумав, произнес Иваничев. – Значит, так сделаем: трактора сейчас отгоним…

– Да ты че, Ваньша?! – разом возмутились слесаря. – Бабы-то наши с утра уже около машинного двора крутились, носом чуяли… Твоя, кстати, тоже!

– Так мы на машинный двор и не поедем… За речкой встанем, где огороды. Огурчиков свежих нарвем, луку…

– Огурчики, это, конечно, хорошо… Да как бы бабы не проведали.

– Не проведают… Ништо у нас и пить-то! Ну, на дорожку…

Снова выпили, потом пошли к тракторам. Лешка – местный – оглянулся, махнул рукой Вовке:

– Ну, ты на какой трактор?

– Я? Ммм…

Мальчишка озадаченно зачесал заросший затылок. Видно было, что ему и туда и сюда хотелось, и вот сейчас никак не мог решить…

– К Лехе садись! – ухватившись за пусковой тросик, обернулся Иваничев. – А на «дэтэшке» так и быть, от речки поедешь… А то ведь мы… – Тракторист с усмешкой подмигнул слесарям: – …в ворота еще не впишемся – чини потом, да и Михалыч разоряться будет. Ты, Вовка, попадешь, в ворота-то?

– Попаду! – обрадованно закричал мальчишка. – Обязательно попаду, дядя Ваня!

– Ну, тогда беги к Лехе.

Завелись, застрекотали, зарычали двигатели, обдавая округу сизым солярным чадом, и сидевший в кустах Лешка вздохнул, провожая трактора долгим завистливым взглядом. Эх, сейчас бы самому вознестись в просторную кабину «МТЗ», врубить передачку да с ветерком по лесной дорожке… Впрочем, можно и не с ветерком, можно и в гусеничнике фрикционами поворочать… нет, в гусеничнике, пожалуй, сейчас пыльно да жарко… хотя и в «МТЗ» не лучше.

Все, уехали! Лишь где-то за лесом слышалось приглушенное рычанье двигателей. Лешка выбрался из кустов, уселся на мягкую моховую кочку и долго сидел так, не обращая внимания на зной, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Мысли путались… Еще бы… Он – вот он, здесь, на кочке и – одновременно – там, в синей кабине трактора. Было от чего задуматься.

Просидев так какое-то время, юноша тряхнул головой и, подойдя к болотине, нагнулся, плеснул в лицо теплой болотной водицей. Походил по кочкам, поел кислой брусники… и вдруг улыбнулся. А чего грустить-то? Он ведь теперь дома! Не в рабстве, не с тяжелой саблей в компании подозрительных личностей, не в чужедальней стороне – дома. У себя. А значит с чего грустить? Вот тот парень… пусть он будет сам по себе, а он, Лешка, как-нибудь выкрутиться. Слава Богу, не сталинские времена, о которых как-то рассказывал Владимир Филиппыч, воспитатель из детского дома. Да и вообще, то, что Лешка был детдомовским сиротой, сейчас, в данной ситуации, выходило куда как на руку. Родителей-то нет, любимой девушки – тоже, как-то не сложилось пока, а значит – делить нечего, вернее, некого. А надобно просто выстроить свою жизнь, с учетом… гм… некоторых обстоятельств. Во-первых, для начала хорошо бы раздобыть денег – купить одежду, еды… Да, еды бы неплохо – на ягодах долго не вытянешь, и так уже желудок сводит. В принципе, можно к дачникам пойти, дров наколоть, воды натаскать – не заплатят, так хоть накормят. Да – так сейчас и сделать!

Приняв решение, Лешка пригладил пятерней волосы и быстро зашагал к грунтовке. Шел – рассуждал, думал. Уж приходилось соображать, куда деваться? Дачники, конечно, не выход. Ну – день там можно погужеваться, ну – два, ну – неделю. А потом кто-нибудь стуканет участковому – мол, объявился у нас какой-то молодой бомжик, как бы чего не украл. От участкового, конечно, можно и убежать, но ведь всю жизнь не набегаешься. Да и так… это сейчас в лесу или в стогу ночевать можно – тепло, жарко даже – а ну как дожди пойдут? Делать нечего – придется уезжать, коли место занято. Да, но опять-таки нужны деньги, приличные деньги. А где их взять? Да на пилораме, вот где! Не на той, что у самой Касимовки, на дальней. Туда и без документов возьмут, подрамным, и платят неплохо. Опять-таки, можно еще и на ночь сторожем подрядиться – вот и жилье на первое время. Однако, без документов, конечно, нельзя. Никак нельзя. Паспорт хотя бы… Паспорт… А что, если…

Лешка даже остановился, покраснел от внезапно пришедшей в голову мысли – слишком уж она была этакой, нехорошей, что ли… Паспорт он решил выкрасть. Выкрасть у себя самого – ну, вот у этого, местного. А что? Лешка ведь вовсе не собирается как-то вредить или портить жизнь своему… гм… себе, что ли… Заработает денег, уедет куда-нибудь подальше – и все. А этот пусть хоть немножко поможет, с паспортом. Потом уж восстановит, невелико и дело… А вот ему, Лешке ромейскому, университет, куда только что – только что? – поступил, похоже, не светит – нет его ни в каких списках, вернее, есть, но не он… не он? Тьфу-ты! От подобных мыслей свихнуться можно!

Итак, сперва – дачники. Поработать да перекусить малость…

Обойдя Касимовку лесом, юноша пересек по расшатанному пешеходному мостику неширокий ручей и вышел на окраину – к дачным домикам, окруженным одинаковыми заборами из ячеистой проволочной сетки – рабицы. За заборами виднелись смородиновые кусты, грядки с зеленью, парники с помидорами, разноцветные цветочные клумбы, отличавшие именно дачников, местные почему-то цветов не садили, да и вообще, изо всех огородных культур предпочитали те, что попроще – картошка, огурцы, лук, редиска – вот, в общем-то, и весь репертуар – дешево и сердито – а уж все остальное – дачники.

Вот к одному из таких домиков Лешка и направился, углядев склонившуюся над грядками моложавую женщину в широкополой соломенной шляпе. Ирина Петровна. Какой-то там доктор исторических наук… Или кандидат – Лешка в ученых степенях не силен был.