Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой 2 общий Страница 3

— Полком смогу. А кто вы такая, чтобы давать такие обещания?

— Я порученец товарища Берия, временно прикомандирована к товарищу Жукову. Так вы как? Пришли в себя?

— Пришел. Спасибо, лейтенант. Пожалуй, пойду.

— Идите, товарищ генерал, только фляжку верните. Это имущество товарища Жукова. И знаете, мы все сейчас заново учимся воевать, так как раньше воевали совсем по-другому. И если не научимся, то погибнем.

Копец отдал мне фляжку и уже твердым шагом двинулся на выход. А я с фляжкой вернулась к Жукову и передала ему наш разговор, добавив, что готова сама доложить обо всем товарищу Берия. Жуков подумал минуту и сказал, что попробует сам решить этот вопрос. Мои действия одобрил.

Через пару дней товарищ Жуков где-то нашел для Копца хорошего заместителя, и потери заметно снизились, хотя и оставались слишком большими. Один раз Копец не выдержал, и сам полетел в сопровождении. Во время воздушного боя сбил один самолет, а в своем привез двадцать три пробоины. Жуков его за это обматерил по телефону, а я не удержалась и потихоньку от Жукова позвонила и поздравила Копца с открытием счета в этой войне. Копец, кажется, был очень доволен моим звонком.

---

В РИ только за первый день войны Западный округ потерял примерно 740 самолетов, из которых 528 не взлетели и были сожжены прямо на аэродромах. После катастрофических потерь авиации Западного округа в первый день войны командующий авиацией Западного округа Герой Советского Союза генерал И. Копец 23 июня застрелился.

4

С Копца и нашей авиации мои воспоминания переключились совсем на другое. Мне вдруг в голову пришла вообще идиотская мысль, что как раз сегодня мой день рождения. Нет, вообще-то я родилась в конце августа, но с учетом того, что я перенеслась назад не только без малого на семь десятков лет, но и еще на пару месяцев, то как раз сегодня мне исполнилось двадцать биологических лет. Обычно в день рождения мама пекла вкусный пирог, а папа шел на рынок и выбирал большой и сладкий арбуз килограмм на 15. К нам на дачу приезжали родственники и мои друзья. По мере прибытия все подключались к настольному теннису и к старинным играм вроде крикета и "серсо", причем играли и взрослые и мы. А к обеду, когда все уже были в сборе, на террасе накрывался большой раздвижной стол, и начиналось торжество. Эх, славное было время, которое я не умела ценить. А теперь вот в качестве подарка могу получить только несколько осколков разной формы и пару фингалов от летящих в разные стороны камней.

Плюнув на эти воспоминания, я переключилась на современные проблемы. Сдаем Минск. И ведь вины нашего Западного фронта в этом практически нет. Менее, чем через час, после начала артобстрела и первого авианалета наши войска уже вступили в бои. Мосты взорвали почти все. Если не ошибаюсь, то немцы смогли захватить в целости и сохранности только один мост. Но они, заразы, очень быстро сумели навести понтонные переправы — все-таки двухлетний опыт боевых действий что-то значит. А потом повалила такая масса войск, что нам все время приходилось пятиться. И это были еще цветочки. Наш округ, а точнее, теперь уже фронт первый удар кое-как выдержал, да и сейчас с трудом, но еще держится. А вот в Прибалтике наши просто провалились. Там после двух дней боев немцы захватили Вильнюс и далее пошли, как по широкой магистрали. Почему там так опростоволосились наши армии, пока никто не знает, но оценка Жукова о ширине прорыва очень похожа на правду. А сил и, что главное, транспортных средств для нанесения ударов с фланга, по словам товарища Жукова у нас просто нет, поэтому нанести мощный отвлекающий удар во фланг немецкой группировке мы не можем. Вот и приходится медленно, но верно отступать. Единственный небольшой плюс пока лишь в том, что немцы постепенно растягивают свои коммуникации. А с учетом того, что железнодорожные пути мы тоже успели как следует повредить, скорость их продвижения вглубь страны скоро должна замедлиться. И на Юго-Западном фронте у них тоже не все гладко. Так что шансы на то, что мы сумеем как следует затормозить продвижение немцев, все-таки есть.

Тут мне пришла в голову еще одна мысль. Я, кажется, поняла, почему Жуков решил оставить меня при себе. Наверное, я, сама того не подозревая, очень помогла ему своим письмом по поводу подготовки партизанского движения в Белоруссии. Будучи только что назначенным командующим округом он сам, разумеется, не мог доложить руководству, что не сумеет сдержать немцев и будет отступать. Что это за командующий, который начинает службу с признания необходимости отступления (на это, насколько я помню историю, решился только Барклай де Толли, и как его потом за отступление топтали). А тут письмо как бы от человека со стороны, причем от такого человека, к мнению которого товарищ Сталин обязательно прислушается. В этой ситуации инициатива будет исходить от товарища Сталина, а он, Жуков, просто честно ответит на прямо поставленный вопрос. Такой расклад Жукова вполне устроил. А потом, он уже по своей инициативе предлагал мне самой написать еще письмо наверх. Получается, я нужна товарищу Жукову как некий буфер для передачи наверх сведений, которые напрямую ему докладывать не всегда удобно. Нет, конечно, он и без меня сумел бы справиться, но так получается проще и эффективнее. Надо будет мне это учесть.

А вот самолеты уже летят назад. Нашу машину, слава богу, не заметили, а больше тут не было объектов для бомбежки, поэтому они бомбили где-то дальше. Мы вылезли из воронок и пошли к машине. Слава богу, что бомбардировщики ее не заметили, но дальше дорога метров на двадцать так была перепахана предыдущими бомбежками, что пришлось нам с майором вручную перетаскивать машину с Лешей за рулем к тому месту, с которого уже можно было ехать. Попыхтели, но справились. И еще через час мы уже были в штабе. Поскольку меня тут кое-кто знал, то к Кузнецову я попала почти сразу. Вручила ему пакет и стала ждать. Он нетерпеливо пакет разорвал, прочитал и посмотрел на меня.

— Вы знаете, товарищ Северова, что в этом пакете?

— Главное знаю, товарищ генерал-лейтенант. Тут приказ об оставлении Минска.

— Вот именно. Мы все время отступаем, и теперь командующий приказывает сдать столицу Белоруссии. Как мы жителям в глаза смотреть будем?

— Будем надеяться, что они нас поймут. И еще будем верить, что через какое-то время мы сюда вернемся уже окончательно. Вот тогда и насмотримся друг другу в глаза.

— Да, если бы не знал вас лично, то ни за что бы не поверил в такой приказ.

— Товарищ Жуков именно поэтому меня сюда и послал.

— Ладно, идите, отдохните и в обратный путь.

— Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант?.

— Слушаю вас.

— Как дела в 85-й дивизии?

— Дивизия сражается изо всех сил, но вот генералу Окулову не повезло. Два дня назад во время внезапного прорыва немцы подобрались почти вплотную к его штабу, и его тяжело ранило. Вчера самолетом Окулова вывезли в Москву. Будем надеяться, что там его вылечат.

Вот тебе и раз! Я от огорчения чуть не села в присутствии генерала. Бедный Федор Савич. Хитрый, умелый, осторожный, но не уберегся, и вот теперь в госпитале врачи будут бороться за его жизнь. В расстроенных чувствах я вышла от командарма, и тут меня окликнули.

— Товарищ Северова, Анна Петровна.

Ко мне подошел незнакомый капитан.

— Вы меня не знаете, но я хорошо знаком с вашим мужем. Помните, он как-то звонил мне, просил, чтобы я о вас поговорил с командармом по поводу поездки в 85-ю дивизию?

— Подождите, припоминаю. Вы Гена?

— Так точно. Вы о супруге что-нибудь слышали?

— Пока нет. Тут все время такая неразбериха, что нагружать кого-то своими личными делами пока не считала возможным.

— Ну так я вас порадую. Два дня назад Вася был жив и здоров, хотя на лицо заметно спал. Он со своими людьми присоединился к 85-й дивизии и участвовал в боях под Гродно. Именно он отправлял в тыл товарища Окулова.

— А где он сейчас?

— На данный момент не знаю. А вы по-прежнему порученец командующего фронтом?

— Так точно.

— Хорошо, если еще раз встречу, то передам ему от вас привет и скажу, где вас искать.

— Гена, большое спасибо. Век буду вам благодарна.

Я козырнула и пошла к машине. Отдыхать буду в машине на обратном пути. Смолицкого мне ждать не нужно — он дальше сам разберется, что и как. Кстати, автомат майор, по зрелом размышлении, забрал с собой, а гранаты оставил. Ну и правильно. Тут он, если что еще себе раздобудет, а нам в дороге могут пригодиться, тем более, что мы с Лешей обратно поедем вдвоем.

5

Перед тем, как двинуться в дорогу, Леша протянул мне котелок с кашей.

— Вот, покушайте, товарищ лейтенант. Я успел поесть, пока вы с товарищем командармом разговаривали, а это ваша порция. Вот в термосе чай.