Андрей Гончаров - Яд для императора Страница 3

– С завтрашнего дня возьмешь на себя принятие распоряжений по всем важнейшим вопросам, – сказал Государь. – Будешь постепенно входить в курс дела. Потом, когда случится неизбежное, примешь присягу государственных лиц – в общем, начнешь царствовать.

– Напрасно вы хотите все возложить на меня, папа́, – произнес Александр. – Я вижу, вы все так же ясно мыслите, глубоко проникаете в государственные дела. И вообще, течение болезни может еще измениться. Будем уповать на милость Божию.

– Только на нее одну я и полагаюсь, – сказал Николай, взглянув на висевший в углу образ Спасителя. – Лекари мне уже не могут помочь. А насчет ясности мышления ты ошибаешься. Болезнь коснулась уже не только тела, она мне и рассудок помутила. Видения бредовые у меня начались.

– Не могу в это поверить, – покачал головой наследник. – Вы мне сами говорили, что у вас даже снов не бывает. Какие еще видения?

– Были, были видения, – упрямо повторил Николай. – Вот прямо перед твоим приходом случилось. Открываю глаза – и вдруг вижу вон там, возле стола, три фигуры. Две мужских, а одна вроде женская. Я спервоначалу, после забытья, решил было, что это ты с Ольгой и графом Клейнмихелем. Но потом открыл глаза пошире и вижу, что нет, это вовсе не знакомые люди. Причем мужчины в моей одежде, а женщина в старом платье императрицы. И вижу, они не просто стоят возле стола, а копаются в моих бумагах, представляешь? А у меня там приказы по армии, указания послам в Австро-Венгерской империи и Пруссии, другие важные документы. Тут я, видимо, издал какой-то возглас, потому что они обернулись, один из мужчин (он был одет в мой кавалергардский мундир) крикнул какое-то дикое слово – и вся троица куда-то исчезла. Словно в воздухе растаяли!

– Да, действительно… – пробормотал Александр, – настоящий бред… А что за слово выговорил этот призрак в мундире? Хотя вы, наверное, не запомнили…

– Представь себе, запомнил! – ответил отец. – Он выговорил не одно, а два слова. Сказано было так: «Хватит! Ходу, ходу!» После чего они, как я уже говорил, исчезли.

На это наследник ничего не сказал, только покачал головой, и Николай понял этот жест.

– Вот видишь, – грустно произнес он. – Если начался бред, то никакие государственные дела я вершить уже не могу. Дальше уже ты поведешь этот корабль. Передаю тебе команду, но не в порядке. На театре военных действий положение плохое. И хуже всего дело с союзниками. Австрия в любой момент может перейти на сторону врагов. Одна Пруссия пока остается надежной, но сил у нее маловато. Укрепляй с ними союз. На Францию не надейся – изменит. И потом, в этой стране что ни год, то революция. Положение помещичьих крестьян до времени не трогай. Их крепостное состояние – опора трона. А пуще всего опасайся…

Однако Государь так и не закончил фразу, и наследник не узнал, чего именно он должен опасаться. Голос императора пресекся, глаза закрылись, его охватил озноб, от которого он съежился под одеялом. Александр с жалостью посмотрел на отца – такого всегда крепкого, такого надежного, – после чего встал и тихо вышел. Шел четвертый час пополудни…

Глава 2

– Простите, товарищ генерал, никак не могу поверить, что вы это серьезно, – сказал человек, сидевший за столом прямо напротив хозяина кабинета. – Путешествие в прошлое? Расследование, проводимое в прошлом?! Но это же… Литература для подростков! Кино!

– Понимаю ваше удивление, товарищ майор, – отвечал хозяин кабинета. – Однако должен повторить то, что уже сказал: вам поручается отправиться в первую половину XIX века, чтобы расследовать совершенное там преступление. Чтобы снять все вопросы, я сейчас предоставлю слово научному руководителю проекта «Хронос» Григорию Соломоновичу Нойману.

И он повернулся к сидевшему слева от него улыбчивому человеку невысокого роста с обширными залысинами. Григорию Соломоновичу можно было дать и 60, и все 70. Впрочем, глаза его смотрели бодро, молодо, и говорил он быстро, энергично.

– Прекрасно вас понимаю, молодой человек, – сказал он, обращаясь к майору. – Если бы мне самому такое года два назад сказали, я бы такого шутника просто на смех поднял. Действительно, как вы выразились, кино. Но с тех пор прошло два года. И не просто два года, а два года серьезнейших исследований. Мы совершили прорыв, настоящий прорыв! Сейчас я вам объясню, в чем дело. Вам и вашим товарищам.

Майор Кирилл Углов искоса взглянул на людей, сидевших рядом с ним, по эту сторону стола. Справа от него сидел черноволосый парень в сером джемпере. Впрочем, в этом кабинете все были в гражданском, включая хозяина – генерала ФСБ. Парень был молод, на вид не старше 30 лет, улыбчив. «Несерьезный какой-то, – подумал майор. – И как с таким работать?»

Слева сидела женщина с короткой стрижкой. Она, в отличие от парня, не улыбалась и выглядела весьма серьезно.

– Вы, конечно, читали фантастическую литературу о путешествиях во времени, – начал свою лекцию научный руководитель. – Основная проблема, которая при этом возникает, – невозможность переместить в другой временной пласт физический объект, который там еще не существовал. Или – если речь идет о будущем – существовал когда-то, но давно закончил свой земной путь. И обойти эту проблему никак не получается! Но мы пошли по другому пути. А что, если перемещать в прошлое не физические тела, а лишь запись генетических кодов людей?

– Но, насколько я знаю, пока научились записывать только видовой код, – вмешался парень, сидевший справа от майора Углова. – То есть можно записать только «человека разумного» вообще. А индивидуальность кодированию не поддается.

– Не поддавалась, правильнее сказать! – воскликнул Григорий Соломонович, который вовсе не обиделся на вопрос, прервавший его выступление. – В том и состоит наш прорыв, что мы научились кодировать конкретную личность со всеми ее навыками, предпочтениями и воспоминаниями. Кодировать – и затем передавать в нужную точку времени, где она вновь обретет физическое тело. Таким образом, в прошлое, Кирилл Андреевич, отправитесь не вы сами, а только ваша матрица. А тело, погруженное в анабиоз, останется здесь. Вы, естественно, не почувствуете разницы. Для вас все будет обстоять так, будто вы сами внезапно перенеслись в другую эпоху. И в этой другой эпохе вы будете жить, действовать и выполнять служебное задание.

– А как же назад? – спросила женщина. Голос у нее был мелодичный, звонкий, совсем не похожий на ее хмуро-деловой облик.

– Резонный вопрос, – согласился научный руководитель проекта. – Никакой аппаратуры, позволяющей вам вернуться в наше время, в прошлом, естественно, не будет. Она останется здесь. И в нужный, заранее оговоренный момент она будет включена и пошлет в прошлое нечто вроде луча. Вы трое в этот заранее оговоренный момент должны будете находиться именно в том месте, где произошло ваше «десантирование». Тогда вы попадете в этот луч, вернетесь и доложите о выполнении задания.

– Все-таки я не понимаю, – настаивал улыбчивый парень, сидевший справа от Углова. – Что за луч? Каким образом вы сможете направить его в прошлое? Хотелось бы все-таки знать. А то так и останемся… погруженными в анабиоз.

Григорий Соломонович переглянулся с генералом, тот кивнул, и научный руководитель проекта снова заговорил:

– Да, тут есть момент… неопределенности, что ли. Мы вначале не хотели говорить, но раз один из участников настаивает… В конце концов, вы имеете право знать. Луч – это, конечно, не совсем точное выражение. Наша аппаратура сложнее. Она состоит из двух частей. Первую, главную, можно уподобить… ну, скажем, часам, запущенным в обратную сторону. Установка моделирует пространство-время в определенном объеме – очень небольшом, заметьте! А затем изолирует этот объем от окружающего и запускает в нем все процессы в обратном направлении.

– То есть вы создали модель Вселенной? – воскликнул парень. – И запустили в ней время назад? Круто!

– Вот именно – модель Вселенной! – кивнул Григорий Соломонович. – Вы ухватили самую суть. Так вот, когда отсчет времени в этом замкнутом объеме дойдет до нужной отметки, включается вторая часть установки. Она переносит заранее записанные коды «путешественников» в нужное время и запускает механизм дублирования. Записи обретают тела, включается память, и вы можете идти, выполнять ваше задание.

– Это все классно, – сказал настырный парень. – Но вы сказали про «момент неопределенности». В чем тут неопределенность?

– Ну, понимаете… Аппаратура до известной степени отработана, – замялся Григорий Соломонович. – На мышах, собаках… Но вы сами понимаете, обратной связи мы не могли добиться. Как во всяком новом деле, здесь могут быть сбои… Ваши… э… дубликаты могут не вернуться… Но с вами самими – с теми, что будут погружены в анабиоз, – в любом случае ничего не случится! Вы просто проснетесь!