Наталья Павлищева - Колыбель времени Страница 3

— Кому вообще пришло в голову тащить с собой эту обузу? — вполголоса огрызнулся Влад.

Я взвилась:

— Обузу?! Да я вообще здесь главная!

— Ты? — Кажется, он удивился вполне искренне. — Кто тебе сказал такую глупость?

— Я повитуха!

— Ну и что?

— Мне предстоит принимать роды и спасать жизнь младенцу.

Глаза Влада стали насмешливыми, а голос ехидным:

— Ты всерьез полагаешь, что без твоих стараний Средневековье ожидал бы демографический провал?

— Но… разве не ради спасения жизни важной персоны я притащилась сюда?

— Вот и я спрашиваю: какого черта?

Иван не стал ждать, пока наш теоретический спор перейдет в область рукоприкладства, и фыркнул:

— Эй, ценные личности! Если уж вы здесь, лучше научитесь работать в команде, полезнее будет.

— Это ты ей скажи.

— Влад, правда, прекрати. Ты сто первый раз, а девушка впервые, ей трудно. Давай, помогу, — протянул руку к моему снаряжению Артур Жуков.

— Вот еще! Сама справлюсь.

— Что и требовалось доказать. — Жуков шагнул вперед, словно забыв, что только что предлагал тащить мой огромный рюкзак.

Но я водрузить его на свою спину тоже не успела, потому как увидела рюкзачище плывущим перед собой. А нес его одной рукой, причем совершенно спокойно, Влад. Не нужны мне помощники, я попыталась отобрать снаряжение, но не тут-то было, парень помотал головой:

— Доказывать, на что способна, будешь потом, сейчас некогда. Прибавь шагу.

Если честно, то даже просто прибавить шаг было тяжеловато, и как они умудрялись не пыхтеть, спокойно шагая в гору с такой тяжестью на плечах и в руках? Небось, всю жизнь тренировались…

И вдруг я вспомнила слова про сто первый раз. Неужели Влад действительно переходит далеко не в первый раз? А куда он ходил? И как возвращался обратно? Значит, вернуться можно?

Похоже, эти вопросы сами собой, словно горох из разорванного пакета, высыпались из меня, потому что Влад с интересом уставился мне в лицо:

— Я не понимаю, тебя отправили безо всяких инструкций? Вань, объясни, что за чудо идет с нами?

— Я тебе потом объясню. В данном случае лучше без инструкций, легче жить будет.

— Ой-ой… Ладно, я тоже тебе потом объясню, если выживем.

— Без если! — Не хватало еще погибнуть в каком-то там веке. — И почему это мне нельзя давать инструкции?

— Катенька, меньше знаешь, крепче спишь, — это снова противный Жуков.

— Я не спать туда иду! — Вдруг меня осенило: — А мы вообще надолго?

— Как получится, может, и на всю жизнь…

— Чего?!

— Но вернешься ты обратно в любом случае как раз к зачетам.

Ну ни фига себе! При таких делах от зачетов можно бы и освободить. Ползай тут по горам с рюкзачищем за спиной, потом где-то болтайся целую жизнь с риском для оной, а потом снова возвращайся прямо к нудному Карееву на кафедру?! Сразу бы сказали, что это приключение с продолжением на родной кафедре, я бы еще подумала. Неужели даже зачета автоматом не поставят? Хотя, кто? Эти наверняка ничего не смыслят в патологии второй половины беременности. И слава богу, коллег мне здесь не надо, дома тошно от своих зубодеров и костоправов. Или зубоправов и костодеров? Второй вариант мне понравился почему-то больше.

Размышления о новом названии занятий моих приятелей немного отвлекли от тяжести пути, к тому же мы почти пришли.

Пунктом назначения оказалось нечто вроде вертолетной площадки. Опуская мой рюкзак прямо в пыль, Влад поинтересовался:

— А правда, какого черта ты пошла с нами? Может, вернешься?

— Ты думаешь, что говоришь? — фыркнул Иван.

— Роды я и сам приму в случае необходимости, обучен. А ей там трудно будет.

— Да нам не столько роды нужны, сколько присутствие рядом женщины.

Влад сокрушенно вздохнул, и без слов было ясно: так то женщины…

Иван посоветовал:

— Ты на него не обращай внимания. А главных и неглавных здесь нет, стоит выбыть из обоймы одному, всем остальным будет худо. Поэтому мы команда, одно неделимое целое.

— Если я в команде, значит, нечего держать меня за дуру! Я тоже должна знать, куда, зачем и как надолго идем и что там будем делать.

— Съел? — Губы Влада тронула усмешка.

— Кать, все, что я могу тебе пока сказать: идем спасать человеческую жизнь. Если не спасти, то история значительно изменится, и кто знает, каким будет наш мир… Как это надолго, действительно не знаю, а поступать будем по обстановке. Но все вместе.

— И роды принимать толпой?

Серега, хрюкнув, уткнулся в свой рюкзак, чтобы его смех не был слышен на всю долину. От обсуждения нас отвлек шум винтов. Вертолет, что ли?

Да, это оказался вертолет. Ни фига себе, в прошлое на вертолете? До такого вряд ли способны додуматься даже фантасты. Хотя, если можно лифтом на пятый этаж в двухэтажном флигельке, то чем вертолет хуже?

— Мы вот на нем полетим прямо в шестнадцатый век?

— Вот на нем мы полетим прямо на место подготовки. Если ты думаешь, что тебя можно вот так в джинсах и со стриженой башкой отправить ко двору королевы Англии Марии Кровавой, то сильно ошибаешься. Да и нас тоже не мешало бы приодеть и облагородить. Янки при дворе короля Артура бывают только в кино.

Паспортные данные королевы мне не понравились совсем, это что еще за «Кровавая»? А вдруг я у нее должна буду принимать роды и чем-то не угожу?! Надеюсь, она хоть не людоедка и не вампирша?

Жуков спокойно объяснил:

— Кровавая потому, что при ней были сожжены на кострах три сотни человек.

Час от часу не легче, на костер мне тоже как-то не хотелось, я не Жанна д'Арк. Неужели в Англии правда костры были? Я и не знала.

Но не задавать же эти вопросы насмешникам, потому я спросила другое:

— И как долго мы будем облагораживаться?

— Я же сказал: к зачету вернуться успеешь.

А потом были тренировки вперемежку с изучением истории Англии и родословной Тюдоров, обучение придворному этикету «по-средневековски», тогдашним танцам и умению носить на себе полцентнера всякой дребедени, составляющей костюм придворной дамы. Это, пожалуй, оказалось самым трудным. Смотреть на парней с подвязанными под коленками бантиками в белых чулочках и множеством рюшей без смеха невозможно. Лично мне так везде жало, давило, терло, было страшно неудобно, и только громадным усилием воли удавалось сдерживать себя, чтобы не оборвать множество пыльных тряпок, лично для меня явно лишних, но, по мнению костюмеров, совершенно необходимых.

Я знала, что объявлю на весь мир, когда вернусь: «Милые дамы! Цените наш нормальный европейский прикид! Мы живем по-человечески, лучше толкаться в метро в джинсах, чем ездить в карете в робе (роб — это платье на немыслимом каркасе из прутьев)!». Будь моя воля, я бы быстро научила этих из шестнадцатого века носить человеческую одежду, но, предвидя такие поползновения, с меня взяли не просто честное слово, а страшную клятву, что не буду вмешиваться в естественный ход развития исторического костюма. Убедить удалось не сразу, но постепенно я прониклась и мысленно махнула рукой: ну и пусть маются со здоровенными сооружениями вокруг талии, если не хватает ума от них отказаться!

Мудрый Соломон прав: проходит все, пройдет и это. Прошло, закончилось, отмучились… или мучения впереди? Как бы то ни было, наша основательно поредевшая группа из пяти человек — я и четверо парней — переправилась! Переход описывать не буду, не для слабонервных, но мы выжили. Я поняла, что многодневные тренировки в горах были не ради того, чтобы занять наше свободное время.

Причем каждый из нас попал на свое заранее определенное место, то есть в чью-либо «шкуру», лично я ближе всех к объекту воздействия — будущей королеве Англии, а пока принцессе Елизавете, потому как стала Кэтрин Эшли, ее ближайшей наперсницей на много лет. Где остальные, понятия не имела, сказали, что узнаю, когда встречу.

Елизавета — дочь недавно умершего короля Генриха VIII и Анны Болейн, которую тот казнил за супружескую измену. Во король был! Надоела жена или родила вместо парня девчонку — в Тауэр ее, на эшафот; не понравилась на ощупь — развод; наставила рога — казнить! Синяя Борода, не иначе, шесть раз венчался, а любовницам и счета не было. Ему, значит, рога наставлять можно, а женам нет? И где, спрашивается, в этом Возрождении справедливость и права женщин? Пришлось скорбно констатировать, что никаких, но требовать их мне категорически запретили, чтобы не устроила сексуальную революцию раньше времени.

Вообще запретов было немыслимое количество. Нельзя все: вмешиваться в правила ношения одежды, в правила гигиены, питания, этикета, ни во что нельзя, даже если мне это совершенно не понравится. Я должна просто «подселиться» и защищать Елизавету. От кого и от чего, сказано весьма туманно: «В жизненных ситуациях». То ли ситуации слишком жизненные, то ли конспирация превыше всего, то ли наставники сами не знали, чего ждать. Мне показалось, что третье.