Сергей Артюхин - 80 лет форы [СИ -- версия от 26.03.2010] Страница 3

* * *

Ганс был доволен. Русские оказались не такими уж и страшными. Фюрер был прав! Так что максимум через пару лет он получит отличное поместье где-нибудь на берегу Волги, заведет семью и детишек. То, что надо для настоящего арийца. Но сейчас надо сосредоточиться - а то мотоциклетный дозор, двигающийся перед колонной опять пропал. Наверное, окруженцы шалят. Но ничего, дивизии уже подтягиваются, скоро прочешем леса, добьем уцелевших. Черт с ним, с дозором, ему, Гансу, ничего не страшно. Он в танке. И в колонне целая рота танков! И еще грузовики с пехотой. Да пусть сюда только кто сунется - живо на клочки разорвем.

Ганс так и не понял, что произошло. Он успел увидеть взрыв впереди идущего танка, а затем пришла тьма. Залп пары "Коалиций-СВ" уничтожил колонну с гарантией. Отдельные выжившие были добиты возникшими, словно из ниоткуда, солдатами. Те не стали сильно тратить патроны, банально делая контрольные выстрелы в голову, словно в боевиках конца двадцатого века.

29 июня 1941 года.

Федор фон Бок не понимал что происходит. Было такое ощущение, что в лесах Белоруссии сидит целая армия этих чертовых русских! Причем сидит там, где ее не должно быть! Он вот уже неделю получал донесения об исчезающих колоннах, сбитых неизвестно как самолетах. И никаких выживших! Никаких сведений! Просто в один прекрасный момент с колонной или самолетами терялась связь, а затем обнаруживались жалкие остатки техники, обломки самолетов. Последний случай был просто вопиющим. Направляющиеся к серьезно тормозящему с наступлением Гудериану три танковые роты Т-3 и одна Т-4, батальон панцергренадеров, несколько орудий, грузовики с боеприпасами - исчезли, словно их не было. В результате активных поисков в том районе была найдена огромная куча обгоревшей техники и трупов немецких солдат. Часть танков вообще выглядела так, словно их расстреливали в упор из крупнокалиберных орудий - сорванные башни, разорванные на части корпуса...

За последнюю неделю количество потерянных в лесах танков достигло нескольких батальонов! Счет же потерянных орудий достиг нескольких десятков, пехота погибала в огромных количествах, сбитых самолетов было уже около сотни... Да еще и несколько поездов с боеприпасами были взорваны неизвестным образом. Что было особенно плохо, поскольку реквизированного подвижного состава с нужной колеей оставалось все меньше.

А все попытки выяснения причин всего этого, сводившиеся к посылке в леса еще большего количества техники и людей, приводили к еще большим потерям. Самым непонятным и пугающим было практически полное отсутствие выживших. Немногие же счастливчики были практически бесполезны - вся их информация сводилось в основном к тому, что в один прекрасный момент все взорвалось. Один выживший из эшелона с топливом, правда, сказал, что слышал перед взрывом нечто вроде самолетного гула. Но попасть ночью в двигающийся на полной скорости состав без всякой подсветки... Русские не настолько хороши.

Федор фон Бок понятия не имел о "Ночных охотниках", с азартом охотящихся за железнодорожными эшелонами.

- Пора с этим кончать, - слова фон Бока прозвучали исключительно громко на фоне тишины его кабинета. А пятая точка вдруг начала предчувствовать приближающуюся катастрофу.

29 июня 1941 года.

А настроение Гудериана было еще хуже. Счет потерянных колонн шел уже на десятки. Затребованное подкрепление до него попросту не доехало, бесследно растворившись в этих бескрайних русских лесах. И ситуация становилась все хуже. Потеря танков и без того была не слишком радужным событием, но кошмар с тылами делал все еще неприятнее. Постоянно атаковались колонны с боеприпасами и топливом! Бензина для танков было все меньше, а продвижение вперед становилось все медленнее. А ведь это у русских должны быть проблемы с тылом, а не у сынов Германии!

Чертыхнувшись, Гудериан вышел из штаба подышать свежим утренним воздухом. Прогуливаясь, он увидел расположившийся невдалеке на короткий отдых танковый батальон. Генерал-полковник посмотрел в сторону веселящихся танкистов. Тяжкие думы слегка отступили.

"О чем я вообще думаю? Мои ребята разорвут этих большевиков. А тылы... Подтянутся войска второго эшелона и с недобитками будет покончено", - Гайнц улыбнулся и насвистывая веселую песенку пошел обратно в штаб. Он вдруг услышал громкий звук, а затем его швырнуло в стену. Потерявший сознание Гудериан уже не видел взрывов на месте батальона, переставшего существовать буквально за считанные минуты. Он не видел и уничтожение своего штаба, получившего сполна третьим залпом. Он понятия не имел, что находящиеся в сорока двух километрах от городка батареи "Коалиций-СВ" уже через несколько минут снялись с места и стремительно ушли.

25 июня 1941 года.

Ночь. Пожалуй, любимая часть дня капитана Антонова. Пройдя целую кучу конфликтов, Владимир пришел к выводу, что лучше всего сражаться ночью. Лично для него. Для его врагов ночь была обычно самым страшным временем. И сегодня он собирался в очередной раз это доказать.

Осторожно приподняв голову, он посмотрел в сторону немецкого лагеря. Посмотрел через ночной канал прицела своей любимой винтовки - старого доброго "Винтореза". Скоро придет очередь тепловизора. Бесшумно сместившись на несколько метров, он снова замер. Те, кто видел его, обычно не верили, что такой медведь может двигаться настолько тихо. Но несколько войн и постоянные тренировки научили Антонова и не таким фокусам. Приготовившись стрелять - а цели были выбраны еще днем - он подал сигнал остальным в группе. Через пару минут пришло первое подтверждение о готовности, а еще через пять - второе. Остальные снайперы доложились еще раньше. Группа прикрытия доложила, что все чисто.

"Ну, чтож, пора и мне начинать вешать фрицам люлей. А то танкисты уже отметились, артиллеристы и вертолетчики тоже. И даже мои коллеги. Но вот и наша очередь", - и Антонов коротко бросил микрофон одно единственное слово:

- Огонь! - и в ту же секунду нажал на спусковой крючок.

Почти бесшумные хлопки выстрелов - и в офицерской палатке не осталось живых людей. Перенос огня на следующую цель. На следующую. Сменить магазин.

Люди в камуфляже работают словно роботы. Выстрелы следуют один за другим. И практически каждый из них приносит немецкому солдату или офицеру смерть.

Второй магазин заканчивается. Пора отходить.

- Отход! - и десяток человек растворяется в лесу.

Еще через полчаса, проснувшийся немецкий солдат, отправившись по нужде, увидит несколько расстрелянных палаток и поднимет тревогу. Спешно организованные поиски ни к чему не приведут. А ужас уже потихоньку начинает распространяться по немецким войскам... Потому что группа капитана Антонова - не единственная.

* * *

- Эй, Карл, притормози, смотри - наш! - немецкий солдат указал товарищу на неподвижное тело в форме пехотинца Вермахта, лежащее на обочине.

- Сейчас, - если честно, то Карлу не очень хотелось останавливаться. На их фронте все шло совсем не так как у соседей. Нет, первый день, да и второй все было точно также. Но теперь наступление все больше и больше тормозиться, исчезают люди, танки и целые колонны. Прошел слух, что один из дозоров видел какую-то чудовищную машину русских - с двумя стволами нереальных калибров. Но - долг есть долг, и ему необходимо остановится, чтобы хотя бы забрать документы этого невезучего солдата.

Его нынешний напарник вылез из мотоцикла и подошел к трупу. Тот лежал лицом вниз, и солдату пришлось его перевернуть, чтобы залезть за документами в карман. Он уже делал так пару раз. Но в те разы под трупом не лежала взведенная осколочная граната, оставленная отходящей группой капитана Антонова.

Последним, что услышал Карл, было:

- Майн... - "Готт" его напарник договорить уже не успел.

* * *

Охрана складов в относительном тылу. Гельмут был чертовски рад, что он попал именно сюда. После того, как он едва не погиб во Франции, его совсем не тянуло на передовую за наградами. И здесь, как он чувствовал, будет совсем не Франция. Так что назначение в охрану склада Гельмут принял как дар Богов. Конечно, стоять ночью в карауле - не слишком приятное занятие, но все лучше, чем стоять ночью в карауле на передовой.

Сержант Сергиенко поднял пистолет с глушителем, тщательно прицелившись часовому в висок. Он не знал, да и ему было бы в общем-то по фигу, что именно в этот момент, стоящий в десятке метров от него немец мечтает о доме и радуется тому, что он в тылу.

"Получи, гнида", - это было единственное, что подумал Сергиенко в момент нажатия на крючок.

- Пчела, - тихий шепот подтверждения ликвидации.

И вот несколько темных фигур проникают на склад.

- Что у нас здесь - командир группы, лейтенант Торчок, очень гордившийся своей фамилией, не спешил. Но и не медлил.