Олег Волков - Яд власти Страница 3

– Где сейчас витус Окрен? – спросил Саян.

– Сегодня утром витусу Окрену донесли, что егеря обнаружили ещё одного матерого секача. Осмелюсь предположить, витус Окрен соизволил отправиться на охоту.

Охота. Саян поднял подбородок по выше. А почему бы и нет? Последний раз гонять испуганного оленя на великолепном рысаке довелось пару месяцев назад. Быстрая езда на свежем воздухе, в тени величественных сосен, через дубравы и берёзовые рощи освежает не хуже прохладной воды в знойный полдень, заодно поможет убить время. Едва Нанун натёр зудящие щёки ароматным маслом, как Саян поднялся со стульчика и громко произнёс:

– Решено – я еду на охоту. Приготовить лошадь. Этого, как там его, ну, в общем, ты понял. Быстро!

– Будет исполнено.

Нанун, прихватив таз с мыльной водой, выбежал из спальни. Саян снова сел на стульчик. Для начала, пока готовят лошадь, нужно одеться. А то садиться в седло в одном халате на голое тело – вороны засмеют.

Спустя полчаса, в великолепном охотничьем костюме из кожаной куртки и в тёмных штанах, Саян появился на конюшне. Конюх, простолюдин в светло-серой распахнутой безрукавке, подвёл оседланного жеребца светло-серой масти с большими рыжими пятнами на шее.

Гордый – вот как зовут великолепного скакуна. Если бы ездил верхом немного чаще, Саян, грубо оттолкнув конюха, запрыгнул в седло, то давно бы завёл дежурное прозвище для личных коней, а то живут они ещё меньше слуг. Гордый немного присел и недовольно фыркнул широкими ноздрями.

– Но! – Саян пришпорил недовольного коня. – Пошёл! Пошёл!

Конь нехотя повиновался и вышел из конюшни. Четверо егерей сопровождения уже ждут снаружи. Саян, не обращая внимания на простолюдинов, направил коня к задним воротам. Хотя, Саян бросил взгляд через плечо, кажись со старшим егерем вчера как раз и бухал. Динт Хисг – вот как его зовут.

Утус Хисг среднего роста крепыш с бычьей шеей и толстыми запястьями. На левой руке не хватает мизинца. Лицо серьёзное, сосредоточенное. Наверняка в своё время командовал в Легионе манипулой, не меньше. Впрочем, не важно. Охранник возле задних ворот торопливо распахнул створки и отскочил в сторону. Саян, поднимая пыль, лихо проскакал мимо.

Хорошо утоптанная дорожка через сотню метров нырнула в густой лес. Похоже, Саян глянул вниз, по утру был сильный дождь. Под сенью вековых сосен лесная почва пропитана влагой. Копыта Гордого громко хлюпают по мелким лужам.

Саян, пришпоривая коня, пустился по тенистой дорожке. Приятный прохладный ветерок, наполненный влажными лесными запахами, омыл разгорячённое лицо словно ключевая вода в знойный день. Стволы высоких сосен словно в бешенном калейдоскопе полетели мимо.

– Э-ге-гей! – с воодушевлением гаркнул Саян.

Заповедный лес огромен. Десять на десять километров, больше десяти тысяч гектар. Простолюдинам строго настрого запрещено охотиться в нём и рубить дрова. Зато дикий зверь чувствует себя в Заповедном лесу относительно спокойно.

В центре леса находится большая расчищенная поляна с каменной беседкой – место сбора для отставших или потерявшихся охотников и егерей. Огромная сеть тропинок разбегается от беседки во все стороны, чтобы высокопоставленным всадникам как можно реже приходилось продираться через густые заросли.

Неожиданно с левой стороны донеслось утробное завывание охотничьего рога и лай собак. Не иначе витус Окрен гонит того самого вепря. Саян, резко осаживая коня, крикнул:

– Ага-а-а! Он там! Все туда!

Развернув коня на месте, Саян свернул на узкую извилистую тропку. Густые кусты тут же вплотную подступили к нему, а по шее и бокам коня захлестали тонкие веточки молодых берёз. Пару раз Саян едва успел уклониться от хлёстких прутиков.

Близость охотников, десятков гончих, что травят кабана, раззадоривают всё больше и больше. Саян быстро оглянулся. Егеря сопровождения отстали. Ещё бы! Ведь у них под сёдлами не такие великолепные и быстрые скакуны, как Гордый. Через пару поворотов Саян остался один, но по-прежнему самозабвенно гонит и гонит вперёд плюющегося пеной коня.

Незамеченная ветка больно хлестнула наискось через лоб. На миг, всего лишь на краткий миг, Саян инстинктивно прикрыл глаза и отвернул лицо. Но и этого краткого мига оказалась вполне достаточно.

Утром был не просто сильный дождь, а самая настоящая гроза со шквальным ветром. Молодая ёлка, растопырив во все стороны густые ветки, упала на тропинкё. Гордый резко встал перед поваленной ёлкой на дыбы, развернулся боком и скинул надоевшего ездока.

Сила инерции выбросила Саяна из седла. Кувырок в воздухе, мир перевернулся перед глазами. Ржание коня. Растопыренные ветки и сильный удар по голове.

Жизнь – до жути интересная, но совершенно непредсказуемая штука. До середины сегодняшнего дня Динт Хисг, старший егерь Заповедного леса, очень надеялся на счастливый исход задуманной авантюры. Какая удача! Сам Великий Сахем не побрезговал обществом простолюдинов и вчера вечером завалился к ним в дом на весёлую попойку.

Ещё только освобождая место для дорогого гостя, Хисг моментально сообразил, как с наибольшей выгодой и минимальными вложениями поймать птицу удачи за хвост. Он специально приказал Муре, шестнадцатилетней дочери, прислуживать за столом, подливать вино и соблазнительно улыбаться Великому Сахему.

Когда витус Умелец нажрался до чёртиков и отрубился прямо носом в салат, Хисг лично отнёс Сахема в спальню. Стыдно признаться, но едва не описался от страха, пока уверял Нануна, личного слугу витуса Умельца, будто Сахем велел Муре следовать за собой. А потом Хисг лично сдёрнул с дочери платье и затолкал её под одеяло.

Эх! Было бы здорово, если бы Мура стала любовницей Великого Сахема. Чем он, главный егерь, отставной преторианец, хуже всех эти надутых благородных? Сами доминисты, высшие чиновники Вилуры, мечтают уложить в постель Сахема не то что дочерей – жён. Аккуратно действуя через Муру, можно было бы так поживиться, так. Но… Радужные мечты пошли прахом. Хисг сидел за столом в большом зале дома егерей и лечился после вчерашнего загула свежим пивом, когда прибежала бледная от страха Мура. Великий Сахем выгнал её из спальни в чём мать родила. Дура неопытная!

Одна надежда: Сахем придёт в себя, вспомнит о юной красотке в своей постели и вновь призовёт её. Собрался же витус Умелец на охоту, прокатиться на резвом скакуне и освежить похмельную голову. Даже от обеда отказался.

Согласно дворцовому этикету Хисг, как старший егерь Заповедного леса, и ещё трое помощников обязаны сопровождать Великого Сахема на охоте. По всем признакам витус Умелец пришёл в себя. Вон, без малейшей жалости, пытает Гордого шпорами, только ветки мимо лица свистят. А вдруг авантюра ещё выгорит, Хисг пришпорил коня. Вдруг после прогулки по осеннему лесу Великий Сахем возжелает Муру.

Протяжное завывание охотничьего рога и бешеный лай собак заставили витуса Умельца свернуть с центральной дороги на узкую тропинку. Гордый – великолепный конь, самый лучший в конюшне. Витус бьёт и бьёт его шпорами, а он скачет всё быстрей и быстрей. За очередным поворотом Великий Сахем исчез.

Стук копыт далеко впереди резко прекратился, Гордый отчаянно заржал и тишина. Сердце сжалось от ужаса. Неужели! Хисг, едва не выпрыгивая из седла от нетерпения, с треском вылетел из-за поворота и резко осадил коня. Превеликий Создатель! Возле поваленной ёлки Гордый нервно перебирает копытами. В седле… никого!

Хисг с ходу соскочил с коня. Острые иголки пребольно оцарапали лицо и руки. Ужас! Хисг схватился за сердце и едва не рухнул в кусты. Великий Сахем лежит прямо на земле. Правая рука на груди, левая откинута в сторону, голова неестественно вывернута влево. Такое впечатление, будто витус Умелец пытается разглядеть собственную спину.

Слева затрещали ветки.

– О господи! – рядом остановился один из егерей.

– Что? Что там? – заверещал другой.

Хисг так и замер на месте. Окружающий мир исчез, пропал, растворился за ненадобностью. Стих ветер и шелест высоких сосен над головой, разом заткнулись птицы, исчезли даже запахи. Хисг в растерянности уставился на Великого Сахема. Что же делать? Куда бежать? Кому докладывать? Вопросы, вопросы без ответов.

Показалась? Хисг слабо пошевелился. Нет, не показалось. Правый рукав великолепного охотничьего костюма витуса Умельца рассыпался горсткой пепла. С запястья Сахема упала большая тёмно-синяя капля. Без пламени, без дыма, прожигая камзол самым настоящим образом, странная капля стекла по груди Сахема и плюхнулась на землю. Рыжие травинки тут же рассыпались в пепел под её тяжестью.

Тихий едва заметный писк сотен комаров привёл в чувство, Динт тряхнул головой. На память тут же пришли жуткие истории о том, что происходит сразу же после смерти Великого Сахема. Пусть он и бессмертный, но может умереть как простой смертный. Другое дело, что витус Умелец заново воскреснет на Утёсе. Там, говорят, специальный домик построен. Историй о гибели Великого Сахема превеликое множество, но начинаются они совершенно одинаково – с комариного писка.