Ральф Питерс - Война 2020 года Страница 3

– Привет, Джордж, – бросил его приятель капитан, проходя вдоль шеренги походных коек. – Что почитываешь?

Капитан Тейлор молча показал ему книгу в бумажном переплете.

– Похоже на роман ужасов, верно?

– Не совсем, – отозвался Тейлор, лениво растянувшись на койке. – «Черное сердце».

Приятель рассмеялся.

– Мне сразу вспомнилась одна из моих подружек. Хочешь пивка, Джордж?

– У меня есть.

Капитан добродушно улыбнулся. «Капитан Джордж Тейлор, командир звена. Летчик милостью Божьей». И он зашагал по направлению к полевой столовой.

Тейлор и его товарищи проводили свободное от полетов время, покрываясь великолепным загаром и слушая англоязычную станцию южноафриканского радио, которая ловилась здесь лучше всего и передавала самую хорошую музыку… Женщины-ведущие, с их будоражившим воображение иноземным акцентом, никогда ни словом не упоминали о кризисе, эпидемии или появлении американских войск, но по мере того как ситуация начала, похоже, входить в норму, все чаще стали посвящать песни «одиноким солдатам на севере». Всеобщей любимицей стала девушка по имени Марии Уайтвотер, которую армейские слушатели быстро переименовали в Марни-Отсоси-У-Меня. Когда не было полетных заданий и жаркое солнце выгоняло всех из душных палаток, Тейлор любил лежать в сетчатом гамаке с приятно холодившей кожу баночкой пива на животе, покрываться бронзовым загаром, от которого дома девочки посходят с ума, и слушать по радио дразнящий голос. Он знал, что она непременно блондинка. И испорченная сверх всякой меры.

Никакой войны. Только палящее солнце, скука и дурная пища. В части Тейлора никто не заразился болезнью Рансимана, и гулявшие среди солдат слухи об участившихся случаях БР ближе к Колвези или в Киншасе мало волновали авиаторов в их замкнутом мирке. То была чья-то чужая головная боль, казавшаяся гораздо менее важной, чем разговоры о том, сколько еще им здесь торчать до возвращения домой. Они спорили, водились ли когда-нибудь в этой части Африки слоны, и обалдевшие от скуки молодые пилоты нарушали летную дисциплину, пытаясь сфотографировать на память других, не таких крупных представителей африканской флоры, которых они замечали во время патрульных полетов. Порой, как озарение, Тейлора посещало предчувствие, что эти бесконечно длинные жаркие дни – не что иное, как райская идиллия перед катастрофой. Но такие мысли быстро исчезали, и большую часть времени его просто тяготила бессмысленность и монотонность его нынешней жизни.

Как-то раз он пролетал над деревушкой, где на пыльной немощеной улице то тут, то там валялись раздутые от жары трупы. Эпидемия.

Его руки, сжимавшие штурвал, задрожали. Но увиденное повлияло на него не сильнее, чем неприятный кадр из фильма. Он только отвернул вертолет в сторону, поднимаясь в чистое голубое небо.

Последнее утро казалось особенно ясным, и в воздухе, когда они взлетали, все еще была разлита ночная свежесть. Они получили самое обычное задание – патрулировать вдоль течения реки Луалаба в южном направлении в сторону границы с Замбией. Никаких трюков в воздухе. Только вчера командир эскадрильи строго-настрого предупредил всех пилотов после того, как один лейтенант едва не угробил свой «Апач», пытаясь сфотографировать какое-то животное, – он клялся, что гепарда. Так что предстоял день скучного полета в строю, и не было никаких причин ожидать чего-нибудь необычного. Начальник разведки эскадрильи даже перестал снабжать вылетающих информацией о возможном местонахождении противника.

Тейлор пребывал в мрачном настроении и, что на него не похоже, переговаривался по радио с подчиненными отрывисто и строго. Ему только недавно сообщили, что один из его однокашников по училищу в Форт-Ракер почти что близкий друг, служивший на главном командном пункте сто первой дивизии, умер от болезни Рансимана. Как нелепо, ведь Чаки Моссу досталась самая безопасная работа – катать старших офицеров на самом ухоженном вертолете во всей дивизии. Чаки только недавно женился, порой был не прочь подурачиться, и ему еще даже не исполнилось тридцати. То, что он умер, когда еще не прозвучало ни одного выстрела, казалось глупым и несправедливым.

Сегодня Тейлору никак не удавалось сосредоточиться. Вспомнив Чаки на сумасшедшей вечеринке в Панама-сити во Флориде, он вдруг мыслями перенесся в постель своей старой подружки – Джойс Уиттакер. Совершенно сумасшедшая бабенка. Он припомнил, как Чаки с банкой пива в руке смеялся по поводу доносившихся до него звуков и заявлял, что старушка Джойс сильна энергией, а не рассудком. Еще он вспомнил тело Джойс, блестящее от пота, ее закрытые глаза… Тем временем под брюхом его вертолета миля за милей проносилась пустынная, поросшая кустарником земля. Солнечные лучи начали пробиваться сквозь затемненный щиток перед его лицом, и Тейлор снял спасательный жилет, готовясь к неминуемому наступлению жары.

Не прошло и десяти минут после взлета с аэродрома, как экран радара на вертолете Тейлора замутился и по нему побежали бледные бесцветные пятна. Тейлор решил, что техника опять не в порядке, ибо даже в лучшие дни новые электронные приборы на «Апачах-А5» отличались изменчивым нравом, а к тому же пыль полевого аэродрома влияла на них далеко не лучшим образом.

– Один-четыре, говорит Девять-девять, – вызвал Тейлор ближайший вертолет. – На моем радаре помехи. Осуществляйте наблюдение за горизонтом.

– Говорит Один-четыре, – раздался в наушниках взволнованный голос. – На моем экране ни черта не разберешь. В чем дело?

Вдруг в разговор вклинился голос старшего уорент-офицера1, ветерана, летевшего над одной из замыкающих машин:

– Черт возьми, нам ставят помехи.

Тейлор сразу понял, что старый служака прав, и обругал себя дураком, что не сообразил, что происходит. Заснул он, что ли? Никто не ожидал враждебных действий.

– Всему звену, всему звену. Рассыпаться. Быстрее. Боевая готовность номер один, – скомандовал Тейлор. В ту же секунду он увидел, как подчиненные ему машины веером разошлись в стороны.

От экранов радаров по-прежнему не было никакого толка. Но в зоне прямой видимости враг не показывался. Тейлор пожалел, что не выслал вперед несколько разведывательных машин, но их полеты прекратили как ненужные ввиду отсутствия реальной угрозы.

– Сьерра шесть-пять, говорит Майк девять-девять. Прием, – передал Тейлор сигнал тревоги на аэродром.

Никакого ответа.

– Сьерра шесть-пять, говорит Майк девять-девять. Мне ставят помехи. Прием.

Ничего. Только низкий воющий звук, возможно, просто что-то в моторе.

– Сьерра…

Краем глаза он увидел ослепительную вспышку в небе на месте одного из своих вертолетов. Лейтенант Росси. Когда вспышка исчезла, изуродованная машина на глазах у Тейлора устремилась к земле. Авторотация не сработала, и вертолет камнем рухнул, ударившись о землю с такой силой, что узлы и куски фюзеляжа снова подлетели в воздух, в то время как основная часть вертолета исчезла в облаке огня.

У Тейлора помутилось в глазах. На миг ему показалось, что весь мир распался на мелкие, как в мозаике, части. Тем временем его голос автоматически продолжал:

– Сьерра шесть-пять…

– Господи Иисусе! – раздался чей-то голос в переговорном устройстве. – Господи Иисусе!

Тейлор лихорадочно осматривался по сторонам.

Ничего. Абсолютно ничего. Чистое, горячее, голубое марево.

– Всем. По прямой не лететь. Надеть защитные жилеты. – Судя по приборной доске, его бортстрелок, новичок, которого Тейлор едва успел узнать, спешно возился с вооружением. – Один-один, – приказал Тейлор. – Покиньте строй и проверьте, не осталось ли там кого в живых. Выполняйте! – Тейлор связался со старшим уорент-офицером в замыкающей машине. – Один-три, что у вас там? Кто-нибудь сзади?

– Нет. Никого. – От волнения тот говорил фальцетом. Впервые за год знакомства Тейлор услышал в его голосе след каких-то эмоций. – Девять-девять, нас атаковали спереди. И в живых там никого не осталось. Росси и Кох мертвее мертвых, а если сейчас начнется заваруха, то Один-один нам здесь больше понадобится.

На миг Тейлор разозлился, что его приказы обсуждают. Но уже через секунду он понял, что уорент-офицер прав.

Он чувствовал себя совершенно беспомощным – врага не было видно нигде – ни на земле, ни в воздухе.

– Один-один, предыдущий приказ отменяется. Займите свое место.

– Вас понял.

«Апачи» не должны так падать, – твердил про себя Тейлор. – «Апачи» не горят. «Апачи» не разламываются на части. «Апачи» не…"

– Ну где же они, черт возьми? – рявкнул Тейлор в микрофон. – Кто-нибудь видит хоть что-нибудь?

– Ничего.

– Ничего.

– Один-четыре, вы что-нибудь видите?

– Я ни хрена не вижу.

– У них где-то здесь лазер. Большой поганый лазер, – вмешался уорент-офицер голосом, осипшим от внезапной догадки. – Это была лазерная атака, чтоб я сдох. Я видел такую фигню на полигоне в Уайт Сэндс.