В. Бирюк - Обноженный Страница 3

— И как — понравилось? Хороший мастер был?

— Учитель-то?! С-сука! Бил чем ни попадя по чём ни попало. А как? Иначе ж никак! Как с дедов-прадедов…

— Горшеня! Разъедрить тебя… кукурузой! Как с дедов-прадедов! У тебя от этого в спине — кол, коленки не гнуться, задница мало-мало не отвалилась…! Да за что ж ты деток так не любишь, что и им такое же…!

— Дык… да я ж… хотел же как лучше… а как же ж…

Мне этот туземный рефрен — «с дедов-прадедов»… Дедовщина с батькивщиной… А пацанва — сироты, безотцовщина.

— Короче. Не доходит по-человечески, гумнонизма с либерастией не понимаешь — слушай деньгами. Тебя мастер кормил, он же с тебя и прибыль имел. Как с дармового прислужника. Потому и гнобил, работами изнурял, свой прибыток твоим горбом умножал. Здесь корм — мой. И прибыль — моя. Ежели ещё какая сволочь захочет грибочков, да пошлёт мальков от дела в лес… Я тебе по-хорошему говорю: сам по грибы схожу. И накормлю всех. П-поганками б-бледными. Ты меня понял?!

— Боярич! Господи помилуй! Я ж не по злобе! Я ж только по неразумению!

— У меня нет семи лет им на ученичество! Год — край! Каждый час, что они мимо ремесла провели — мне убыток. Ты хорошо понял?

Горшеня растеряно хлопал глазами. Представить, что обучение можно строить иначе… Что ученик — не прислуга бесплатная, безответная…

«— Как ты думаешь: секс — это труд или отдых?

— Конечно отдых, товарищ генерал. Был бы труд — вы бы солдатика прислали».

Обучение без пинков да подзатыльников, без унижений и всякой тяжёлой, грязной, посторонней работы… Душа не принимает? Пришлось повторить по словам:

— Мне. Ущерб. Взыщу. Понял?

Как он своих строил… за четыре версты слышно было.

Врать не буду — работают славно. К Рождеству, поди, полностью вотчину обеспечат посудой. А потом? Конечно, новые хозяйства у меня каждую неделю заселяются. Но дальше-то что делать? Горшками торговать? А как? Я не умею. Как упаковывать, чтоб не разбить, какие на местном рынке самые ходовые-прибыльные типоразмеры, какие здесь по теме — правила? По деревням посуду пекут в каждой. Как местные потребители на привоз неродных горшков посмотрят? Переколотят всё?

Я пока не знаю, зачем мне через год ещё 4 мастера-гончара. Может, горшки хорошо пойдут, и я всю Десну и Оку ими завалю. Может, черепицу глиняную делать начну. Или — свистульки. «Обсвистулим всю Россию»… Но «из ничего — ничего и бывает».

Прав был Матроскин: «Чтобы продать что-нибудь ненужное — нужно купить что-нибудь ненужное». Или — сделать. Будут мастера — будет и продукт. А уж как оптимизировать результат… так я ж эксперт по оптимизации!

И ещё: обучение в Средневековье организовано… не оптимально. Цепочка: ученик-подмастерье-мастер — чересчур долгая.

Причины здесь три.

Методическая. Делать дело и учить делать дело — два разных таланта. Иногда они сочетаются в одном человеке. Но не часто. Проще: почти все учителя-ремесленники в «Святой Руси» — педагогически непригодны.

Экономическая. Мастер получает от эксплуатации ученика и подмастерья выгоду, стремится растянуть этот период. И препятствует появлению на рынке нового мастера — конкурента. Скоро в европейских цехах появится специфический термин: «вечный подмастерье».

Социально-генетическая. «Как с дедов-прадедов бысть есть». Наследование профессий означает, что ребёнка, даже не пригодного к конкретному виду деятельности, заставляют этому учиться. А у него — «руки из задницы». Или — тошно ему это. Тогда «вкладывают ума-разума». Битьём, поркой, через зад…

«Святая Русь» — очень жёстко детерминированная система: выбора у человека от рождения — почти нет. В социальном, семейном, профессиональном… планах. Нужно совсем выскакивать из «мира». «Отряхнём его прах с наших ног…». Маргиналы, отбросы, «тысячи всякой сволочи»…

Насчёт интенсификации профессионального обучения… надо запомнить и применить.

Многие гости, бывавшие во Всеволожске, весьма дивились тому, что во многих начальных людях, в мастерах знатных, у меня отроки безбородые хаживали. А ведь уже в бытность мою в Рябиновке начал ломать я порядки мастеров святорусских. Установил, как европейских цехах заведено, экзамен для выучившихся. И от того учителя ценил. Худым и вовсе запретил детей в обучение брать. А ещё брал в ученики детей не по роду отца-матери, а по желанию да умению самого дитяти.

Ох, как на меня все взъелись! Да только во Всеволожск многие сироты со всей Святой Руси собирались. Им «в отца место» — я. Мне и решать.

Ещё запустили первый кузнечный горн. Прокуй в восторге: я ему не мешал, не подсказывал. «Делай как хочешь». Так хорошо же получилось!

Конечно, по самолюбию моему несколько… Как же это?! Что-то приличное и без меня? Но, подумавши, принял вид благостный и, даже, благосклонный. Типа: вот какие мастеровитые мастеровые под моей рукой вырастают!

Одного горна, похоже, мало: кузня звенит от темна до темна, да и ещё ночь прихватывает. Всё железо, которое мы из Смоленска привезли, рассосалось мгновенно. Будто горит. А мне Петровские сельскохозяйственные указы спать не дают. Насчёт того, что хлеба надо не серпами жать, а косами. Указ — Петра Великого, а вот реальное широкое применение — коса с крюком — конец 19 века.

Коса с крюком, если кто не видел, имеет вид граблей с длинными зубьями (2–5 зубьев) на колодке, укреплённой, вместе с косой, к основанию рукояти. Срезанные колосья собираются ровными пучками, и в таком же порядке сбрасываются косцом на землю. Из-за крюка они не осыпаются и ложатся правильными рядами. Увязка колосьев в снопы столь же удобна, как и при жатве серпом, но процесс уборки ускоряется почти в три раза.

Всем понятно? Ускорить жатву в три раза… Я про цену дня в страду уже говорил? Вот только на этом, на оптимизации сроков проведения агротехнических операций, можно повысить урожайность от десятой доли до четвёрти. Совсем не ГГуйно. Но зерно из колоса течь не будет. Или можно утроить площадь пашни на работника, а остальных — в индустриализацию…

Из чего косы делать? Железа, факеншит, где взять?! Хоть сам… слябы рожай…

А ещё надо мельничку ставить. Когда из-под Чернигова выбирались, углядел как здесь зерно в ступах… толкут. Ручные мельнички…

Ну нельзя же так русских баб мучить! Чтобы они смолоду в бабок-ёжик превращались.

   «Там ступа с бабою-ягой   Идёт-бредёт сама собой…».

Я тут кто?! Баобаб или баболюб?!

   «А если туп как дерево   Родишься баобабом   И будешь баобабом   Тыщу лет, пока помрёшь».

Баобабом — не хочу! Альтернатива и ступе, и ручной мельнице — общеизвестна. Мельница водяная — ничего не надо придумывать. Бери и делай.

Ага. Индейскую избу вам. Точнее — мне.

Всё просто: в России зимой идёт снег.

   «Ой, ты зимушка-зима, зима снежная была   Зима снежная была: ночь — курила, день — мела».

Что именно русская зима по ночам курит — не знаю. Но наметает много. Весной всё это тает. И — стоит. Деда Мазая я уже вспоминал? В цифрах — 6-10 метров. Вот на такую высоту от меженя поднимается вода. На такую же высоту поднимают старые русские города. Елно, например.

Высоко строиться — жить неудобно: воды в хозяйстве надо каждый день много, коромыслами с реки — не натаскаешься. Колодцы на такую глубину копать — и тяжко, и опасно: копачей, бывает, заваливает. Моего колодезника-скалиозника три раза откапывали, пока колодцы в Новой Пердуновке копали.

Но Пердуновка — боярская усадьба и мой личный заскок: я сказал копать — они выкопали. Нормальные крестьяне так не строятся. Они просто селятся ниже, и их каждый год затапливает. Бывает, и вовсе смывает. От таких… лентяев — потомства не остаётся.

Про широкие здешние речные долины реликтового происхождения — я уже рассказывал?

Короче: ставить мельничную плотину негде. Севернее есть Вяземская возвышенность, западнее — Елнинская. А вот конкретно здесь…

Ставить плотину поперёк Угры… 3–4 километра длиной, 12 метров высотой… У меня в здешних лесах подходящего размера дуба нет. Чтобы с него можно было бы навернуться и до такого маразма додуматься.

До природопользовательских указов Петра Великого, с запретом перегораживать судоходные реки, ещё пять с половиной веков. Но мне, за плотину поперёк главной здешней торговой дороги, и без царских указов голову оторвут.

Остальные речки имеют малый сток. Можно, как в Московской Руси позже будут делать, ставить «весенние мельницы». Там, где глубокое русло, делается плотина. Пока идёт водополье — мельничка работает. Вода сошла — мельничка встала. Но здесь у речек вокруг — низкие болотистые берега.