Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому(СИ) Страница 3

  МИХАИЛ

   Это произошло, когда отзвучала последняя песня, и наши гости потянулись к своим домикам. 'Давайте-ка, я вас сфотографирую!' - несколько неожиданно предложила Ольга. 'Так ничего же не выйдет, при таком освещении', - попытался урезонить жену Васич (Место нашего веселья было освещено лишь слабым светом прикрепленного на стену домика фонаря). 'Ёшкин каравай! Раз я говорю - выйдет', - заупрямилась Ольга и ушла за фотоаппаратом. 'Товарищи офицеры, была команда фотографироваться. Па-а-прашу исполнять!' - шутливо скомандовал Васич. Мы дружно выстроились под прицелом направленной на нас китайской 'мыльницы'. 'Вы бы хоть улыбнулись', - предложила Ольга. Мы дружно натянули на лица самые идиотские улыбки, какие только смоли придумать. Ольга возмущенно фыркнула и нажала на спуск. Вспышка получилась на удивление яркой, как будто пред глазами полыхнула молния. И мне даже показалось, что прозвучал гром. Нет, не гром, колокол. 'Что это было?' - поинтересовался Ерш, переглядываясь с Васичем. Я же в это время смотрел на Ольгу и заметил, как она изменилась в лице, но не придал тогда этому особого значения.

  Глава вторая

   Отправился еще один выходной прямиком котику под хвостик. И сам заступил старшим оперативного наряда, и ответственным по управлению сегодня Бурков. Мало, что полковник, так еще и педант. Как говорится: 'Хошь волком вой, хошь песни пой!' А поскольку воет уже весь наряд, - надавал с утра товарищ полковник заданий - то мне, похоже, выпадает петь. Это-то как раз не беда: мое пение от их воя на слух все одно неотличимо. А вот то, что не ночевать мне, похоже, в родном кабинете, а значит и любимый диванчик без хозяина простынет, и куча бумажная, которую наметил в это дежурство разгрести, так кучей и останется - это беда!

   Руководствуясь принципом 'клин клином вышибают' я принялся изучать очередной тупорылый запрос из департамента, когда зазвонил телефон.

   - Слушаю, Жехорский!

   - Дежурный Абросимов, товарищ полковник!

   По установившейся традиции дежурный проглотил приставку 'под', а я, по той же традиции, сделал вид, что не заметил.

   - Что у тебя?

   - Тут такое дело... ЧП у нас. На Центральном рынке обнаружена бесхозная сумка, похоже, взрывное устройство.

   - Основания?

   - Так старший ГЗ (группа задержания наряда милиции вневедомственной охраны) говорит, что тикает там внутри.

   Тикает обычно таймер. А будильник он, сиречь, таймер и есть. Забыл какой-нибудь командированный растяпа - а может, к тому же, и пьяный - сумку, вот тебе и такает. Логично? Логично! А действовать будем по инструкции.

   - Ты, Саша, руководство поставил в известность?

   - Вас первого, товарищ полковник!

  - Значитца, так! Буркову я доложу сам. А ты начальника управления в известность ставь, распорядись, чтобы выставили оцепление, ответственного Центрального отдела напряги и с ЦОУ (Центр оперативного управления нарядами милиции района) пусть наряды стянут поближе. Машина где?

  - Так стоит у 'Стеллы' уже.

  - Хорошо... я сейчас выеду на место. Да, по собачке озаботься, чтоб доставили. И желательно две штуки!

  - А две-то зачем, тащь полковник?

  - Ты рынок Центральный помнишь? Сколько там одна собака работать будет? До утра? Давай, выполняй!

  Ну вот. Пришла пора набрать номер 'обожаемого' начальства.

  - Сергей Михайлович, это Жехорский, тут у нас на рынке сумку бесхозную нашли, что-то там тикает... Нет, не открывали, дурных нема! Вы как, поедете?

  - Нет, Михаил, думаю, ты и сам справишься, тем более что начальство только следы затаптывать может.

  Однако не сдержался Сергей Михайлович! Я тут недавно на совещании ляпнул, что, после 'приехало начальство', на месте происшествия были затоптаны все следы. Как материалы собирать по делу - этого не дождешься, а приехать и с важным видом побродить по месту происшествия - это, пожалуйста, особенно ежели пресса уже толчётся. Я за последние двадцать лет так и не смог привыкнуть к этому 'методу' руководства личным составом. Однако надо собираться. Эх, бушлат забыл привезти из дома, а в куртке уже холодно совсем. Ну, на машине - не пешком чай! Дежурную папку под мышку и вперёд!

  О! все местное начальство уже тут. Так: место оцепили, ленту повесили, народ эвакуировали.

  - Здравствуй, Николай Николаевич!

  Жму руку начальнику городского управления Зыкову и иду вместе с ним смотреть что там и как.

  Вызвавшая такой переполох сумка стоит себе у дальнего прилавка и отсвечивает ярко-синими боками. А баульчик-то внушительный. В такой, взрывчатки чертова прорва войдет.

  - Кинологи отработали уже?

  - Нет, вас ждем!

  О, как! Я фигею, дорогая редакция! Идем к кинологам. Знакомые все лица и морды тоже. При виде начальства пытаются принять строевую стойку.

  - Вольно! Николай Николаевич, ФСБ вызвали?

  - Так рано вроде бы... Дежурному их сообщили, как положено.

  - Ладно. Юля, ты с Громом давай к сумке, а ты, Инна, со своей 'дворняжкой' отработай территорию второго павильона.

  - Ася не дворняжка, товарищ подполковник, - с обидой сообщила блондинка в папуаске с сержантскими погонами, - а бельгийская овчарка!

  Угу, помню я, с каким изумлением посмотрела она на щенка, которого ей поручили вести, и спросила у начальника питомника: 'А что я буду делать с этой дворняжкой?' С тех пор прошло пять лет, и на счету 'дворняжки' не одно раскрытое преступление. Юля с Громом, восточно-европейской овчаркой, псом ныне уже редкой породы, пошли к сумке. Рядом они смотрелись довольно комично: маленькая брюнетка в милицейском бушлатике, серой уставной шапке, и трусящий с левой стороны здоровый, чуть не выше ее талии, пес чепрачного окраса с умной мордой, походивший бы на волка, если не огромные стоячие уши.

  Остановившись метрах в двадцати, Юля по инструкции отправляет к сумке собаку. Гром осторожно подходит к прилавку, подле которого стоит сумка, и начинает работать. Через пару минут, молча, садится возле нее и, повернув голову к хозяйке, послушно ждет команду. Едрит твой ангидрит! Точно, взрывчатка внутри! Гром еще ни разу не ошибся за свою восьмилетнюю службу.

  - Ну, что, Николай Николаевич, вызывай взрывотехников от смежников, наши, омоновские, в Дагестане нынче, сие тебе известно.

  Седой коренастый полковник в форменной сшитой на заказ кожаной куртке с каракулевым воротником пожевал губами и спросил с сомнением:

  - А может не точно еще?

  Я помотал головой.

  - Точно! Ты знаешь не хуже меня, что Гром не ошибается.

  Обреченно махнув рукой, Зыков начал по рации отдавать приказания.

  Минут через семь, завывая сиреной, подъехала знакомая белая 'Газель' с надписью 'Взрыво-техническая лаборатория ФСБ России'.

  НИКОЛАЙ

   Я что, схожу с ума? Как я могу на это ответить? Откуда мне знать это точно, если подобное происходит со мной впервые? Интересно, у психов есть чувство юмора? Если и дальше так пойдет, то скоро узнаю про это из первых рук. Я имею в виду от психиатра. Улыбнется он мне доброй такой улыбкой и скажет: 'Не волнуйтесь, больной, ваше чувство юмора вполне совместимо с диагнозом вашей болезни'. Когда это началось? Глупый вопрос! Это-то я как раз помню отчетливо. В тот вечер, на базе отдыха, что на берегу Оби. И не то важно: водку мы тогда заедали шашлыками, или шашлыки запивали водкой. Важно другое: Ольге пришла в голову блажь нас троих сфотографировать. Спорить было себе дороже, и мы дружно встали под прицел объектива, скорчив самые немыслимые рожи. Потом была вспышка, много ярче той, что бывает при фотографировании. И был колокол, звук колокола. Неясный, отдаленный. Мне, точно, не померещилось. Шеф тогда подтвердил, что тоже что-то там слышал. Васич, правда, кричал, что все это фигня, и он-то никакого колокола в упор не слышал. Но по нему было видно, что врет. И Ольга была какая-то странная. Как она на нас тогда смотрела. А через несколько дней началось ЭТО. Поднялся из метро на площадь Ленина и чуть за столб не ухватился. Прямо посреди площади самый настоящий базар. Не такой, как сейчас, а такой, каким он мог быть в начале прошлого века. Притом, то, что базар, - как есть цветное, а то, что вокруг, - черно-белое и в дымке. Сколько длилось наваждение - секунду, две? Не знаю, но пропало быстро. Через несколько дней произошла другая фигня. Вернее, та же, только вид сбоку. Шел я по новенькому микрорайону и вдруг оказался в лесу дремучем. А с Ленкой как опарафинился? Уже обнял было, и тут от нее таким холодом обдало, что невольно отпрянул. Обиделась, понятно. Стала во мне измену искать. Баба она завсегда так: если мужик неласков, значит, завел другую. Дела... А что самое главное: каждый раз когда такие чудеса со мной случаются, слышу я колокол и с каждым разом все отчетливее. А вот и Центральный рынок. Толпа по одну сторону оцепления, милицейские - по другую. Все путем. Идем смотреть, что они нам тут приготовили. Вылажу из 'Газели' и иду к смежникам. Крепко жму руку Шефу, - он нынче старший наряда - здороваюсь с остальными двуногими и четвероногими. Говорите, тикает? И Гром сел? Гром - это серьезно. Обмениваюсь с псом уважительными взглядами. Говорю Михаилу: 'Пойду, гляну, на что это там Гром среагировал'. Уточняет: 'Без костюма?' - 'Ага, - говорю, - пока чисто посмотреть'. Подхожу к сумке. На первый взгляд, ничего особенного. Начинаю присаживаться на корточки. Навстречу несется ослепительная вспышка и разрывающий перепонки гул набата.