Вячеслав Коротин - Флоту - побеждать! Страница 3

— Не буду спрашивать каких, чтобы вы опять не заподозрили во мне японского шпиона, — художник, кажется, оказался способным учеником в плане восприятия чувства юмора двадцать первого века. — Пойду, пожалуй, перекушу, а то сегодня пока ещё и не завтракал практически.

— Я тоже. Не возражаете, если я приглашу вас на завтрак к себе в салон?

— С благодарностью принимаю приглашение.

Завтрак. Общение с начальником 'земноводного' отдела штаба полковником Агапеевым на предмет взаимодействия с береговыми батареями и возможности передачи десантных пушек Барановского крепости. Обед. Беседа с начальником Первого отряда миноносцев каперангом Матусевичем. Общение с командиром 'Амура' Ивановым. И так далее…

К концу дня Степан чувствовал себя выжатым как лимон, и с трудом представлял как реальный Макаров мог выдерживать такое адское напряжение на протяжении целого месяца своего нахождения в Порт — Артуре…

Глава 2

Придётся соответствовать…

Когда капитан третьего ранга Николай Степанович Марков назвал своего сына Осипом, он думал о внуке. Имя которому уже тоже было выбрано. За двадцать один год до рождения. Молодой офицер до жути хотел, чтобы в далёком будущем появился адмирал Степан Осипович Марков — почти полный тёзка его кумира.

Характер у Николая Степановича был тот ещё, да и педагогический дар тоже присутствовал, так что Осип, когда пришло время, без всякого принуждения поступил в военно — морское училище, а родившегося сына назвал Степаном.

Жизнь морского офицера весьма недлительна на берегу, так что воспитанием Степана занимался, в основном, давно вышедший в отставку, но не утративший бодрости дед. Со всеми вытекающими последствиями.

Но, конечно, причуда Маркова — старшего здорово осложняла жизнь его внука с самого момента поступления во 'Фрунзенку': уже в приёмной комиссии училища глядя на имя — отчество абитуриента, усмехались и слегка подкалывали. А дальше — хуже: мало того, что с самого первого курса приклеилась кличка 'Адмирал', так ещё и при каждой выволочке, которых за пять лет не миновать ни одному нормальному курсанту, Степану тыкали в глаза его инициалами и вспоминали при этом великого русского флотоводца.

Ничего особо не изменилось и после выхода в офицерское звание — и у лейтенанта, и у капитана первого ранга, и даже у адмирала всегда найдётся начальство, которое не приминёт подъелдыкнуть не угодившего ему по каким‑то причинам подчинённого ещё и по поводу сравнения его с известным полным тёзкой.

Ничего. Хоть и не раз чертыхался Степан по поводу не очень удачной фантазии покойного уже деда, но служил исправно. После горбачёвской 'оттепели', когда в стране стали в одностороннем порядке переплавлять боевые корабли на иголки, умудрился остаться в плавсоставе. Правда, пришлось перебраться из Балтийска во Владивосток. Ну что же — Тихий, так Тихий… Там и встретил новый век. А к две тысячи десятому году дослужился и до контр — адмирала.

И, как это ни смешно, только через 'Одноклассников' Степан узнал, что его сосед по парте, Валерка Ковалевский тоже проживает во Владивостоке. Есть ли повод не встретиться?! Встретились. Знатно встретились — печени обоих, если бы имели память, вспоминали бы тот вечер исключительно матерно…

В принципе, Степан был с алкоголем 'на вы': то есть никакого особого пристрастия к этанолу не испытывал, употреблял, конечно, но весьма умеренно и по случаю. Случались, конечно, 'неизбежные для моряка случайности', но крайне, крайне редко.

А вот с Валеркой разойтись парой рюмок не получалось. И ведь тот тоже был отнюдь не алкаш — кандидат наук, физик… Но была у них со школьных времён тема… В общем 'подсадил' в своё время Степан соседа по парте на то же самое, на что его самого подсадил дед — на Русско — Японскую войну на море.

После первой же встречи состоялся не совсем приятный разговор с женой:

— Стёпа, я всё понимаю, школьные друзья и всё такое, но видеть тебя в таком состоянии не хочу.

— Том, ну что ты, в самом деле? Я на бровях что ли пришёл? Ну да, выпили…

— Ещё не хватало, чтобы на бровях. Я тебя и таким как сейчас никогда не видела, и, повторяю, видеть не хочу…

В общем, была заключена 'конвенция': Марков подобным образом встречается с другом раз в месяц, но остаётся ночевать у него.

Сегодня как раз был 'конвенционный день'. Подготовились к нему одноклассники как следует. Ну, не в плане, чтобы 'до поросячьего визга' или 'синих соплей' — что такое две поллитры качественного хлебного вина под хорошую закуску для двух здоровых мужиков? А на предмет закуски Ковалевский был асом. Мнение, что холостяки питаются всухомятку, в большинстве случаев — миф. Это как раз некоторые из 'женатиков' способны сдохнуть от голода рядом с полным холодильником. Валерка же являлся холостяком 'активным', то есть прекрасного пола отнюдь не чурался, а его кулинарный талант был серьёзным козырем при попытке обаять очередную даму.

На этот раз основным блюдом была паэлья с трепангами, кальмарами и гребешками, да и холодные закуски соответствовали.

Разговор 'за жизнь' неумолимо свернул на постоянную тему их вечного спора, на Русско — Японскую войну на море. Степан придерживался мнения, что к неутешительному для России итогу привела цепь роковых случайностей, а его друг — классической версии о том, что всё и так было предопределено политикой и экономикой того времени.

— А 'Хатсусе' с 'Ясимой' не везуха? А то, что 'Кассуга' 'Иосино' в борт тараном приласкал?..

— С гибелью Макарова несравнимо. И минус 'Петропавловск' до кучи. Да и 'Богатырь' на камнях… Вспомни: японцы просто чемпионы по навигационным авариям, но именно за эту войну — ни разу. Только до или после. А когда ещё русский крупный корабль, кроме именно этой войны вылезал на рифы? А тут и 'Богатырь', и 'Громобой', и 'Изумруд'…

- 'Рюрик'-два, — не полез за словом в карман Ковалевский.

— Да и пёс с ним — это было не критично. — А тот лакишот, когда убило Витгефта, и вывело из строя 'Цесаревича'? Сражение было уже почти выиграно…

И далее в том же ключе.

— …Ведь не погибни тогда Макаров, — вторая бутылка уже подходила к концу, — всё сложилось бы иначе, Всё!! Всё!!!

— Ага! И 'Хатсусе' с 'Ясимой' тоже не подорвались бы.

— Ну нет, хоть один подорвался бы обязательно — регулярно ползать в ближайших окрестностях Артура по практически одному и тому же маршруту, обстреливать крепость, и не быть за это наказанными — фантастика.

— Кстати о фантастике: а не хочешь 'порулить' за Макарова?

— Валер, я в эти компьютерные стрелялки не играю.

— А я про реал. Хочешь стать реальным Макаровым, например, за пару часов до подрыва 'Петропавловска'?

— Ковалевский, у тебя что, в туалете заначка какая‑то спрятана? Наравне ведь пили…

— Прекратите ваши грязные инсинуации! Я серьёзно.

— Вот сейчас всё брошу, и начну верить!

— Стёпка, я серьёзно! Ну ты же знаешь, что я не самый фиговый физик. В общем, придумал я одну штуковину, с помощью которой можно сканировать сознание человека, и перекладывать его во времени на кого‑то другого.

— Да? Я что‑то пропустил? Ты получил Нобелевку, а я не в курсах?

— Какая, к едреням, 'Нобелевка'? В науке аргументом является только воспроизводимый эксперимент. А 'оттуда' ещё никто не возвращался… И не вернётся.

— Ну, раз мы родились и продолжаем жить, вероятно, что ты ошибаешься.

— Ничего подобного, просто пойдёт параллельная ветка в истории — нас не заденет.

— Да ерунда всё это. Не верю.

— Тогда ничем не рискуешь. Попробуем?

— Нетушки! Бред, конечно, но вдруг ты не ошибаешься. Мне и здесь хорошо. Нафиг — нафиг в начало двадцатого. Да ещё на войну. Да и вообще — ни телевизора, ни Интернета…

— Во дурак! Я же объясняю — ты так здесь и останешься. 'Туда' отправится только матрица твоего сознания.

— Да? И как мы узнаем о результатах?

— Пока никак, — Валерий наполнял очередными порциями водки пару рюмок. — Но в перспективе надеюсь придумать, как отслеживать параллельные исторические ветки. Ну что? За эксперимент?

— А и хрен с тобой — давай! — Марков уже прилично захмелел, а другу доверял полностью. — Обещаешь, что я в порядке останусь?

Рюмки звякнули одна о другую, и очередная порция алкоголя заструилась по пищеводам.

— Нет, блин! Я тебя потом болгаркой на куски разделаю и в лесу закопаю!

— Ладно, тащи свою похерень. Только сначала руки помой! — Степану вспомнился классический уже сюжет из 'Операции 'С Новым Годом!'.

— Не беспокойтесь, у меня всё стерильно! — Ковалевский немедля процитировал фразу из не менее известного фильма того же режиссёра. — А дело не пятиминутное — я тебе шлемчик надену, когда ты баиньки пойдёшь. Лады?

— Не вопрос. Нас с 'баиньки' разделяют всего‑то двести граммов.