Юрий Корчевский - Золото мертвых. Смута Страница 3

Андрей поел, и они вышли во двор. Вчерашний слуга, позёвывая, помог ему заседлать лошадь, затянул подпругу.

Купец вышел последним, когда все четыре подводы его обоза были уже готовы и возничие сидели на облучках. Тут он увидел Андрея сидящим на коне.

– Так у тебя свой конь есть? А я всё думал – на какую подводу тебя посадить, чтобы лошади нетяжело было.

– Что за груз?

Купец помялся немного, но шила в мешке не утаишь.

– Бархат везу. В Москве аршин простого стоит рубль и двадцать алтын. А у меня бархат расшитый. Да сукна аглицкого немного, по четырнадцать рублёв постав. Груз не тяжёлый, но объёмный. Всё из Персии да Венеции.

– В Венеции стекло делают, а про ткани я не слыхал.

– Ну да. А я не сказал разве? Зеркала ихние везу. Аж три штуки.

– Что же больше не взял?

– Дорогие, гривна штука.

– Дай поглядеть.

Купец порылся в подводе, достал зеркало и протянул его Андрею. Небольшое – как две сложенные вместе ладони. На рамку бронзовую посмотрел, потом – на себя в зеркале. На Андрея смотрел чужой человек, не он. Абсолютно незнакомое чужое лицо. Он по жизни был русым, а в зеркале отражался смоляной брюнет: чёрная борода, чёрные волосы на голове и тёмно-карие глаза.

Андрей впал в лёгкий шок, из которого его вывел голос купца:

– Неужели свою харю в зеркале никогда не видел? Да зеркало уже верни, товар дорогой, не приведи господь, разобьёшь.

Андрей вернул зеркало. Купец бережно обернул его тряпицей и уложил в плетённую из ивы корзину.

– Трогаем! – и вскочил на телегу.

Обоз не спеша тронулся и выехал с постоялого двора. Замыкающим трусил на татарской лошадёнке Андрей.

Некоторое время он за дорогой не следил, и лошадь шла за телегами сама. Андрей же переживал совсем о другом. К внешности своей он привык, она ему нравилась, а тут – здравствуйте вам! На вид – щирый украинец, если вообще не кавказец, и на десяток лет старше, чем был на самом деле. Ладно, если всё это – причуды переноса во времени. Он питал надежду, что вернётся – но лицо? Не дай бог, таким останется и потом. Его же никто не узнает: ни родители, ни друзья – даже на работу не пустят. Вот попал! Как кур в ощип.

Приходил в себя Андрей долго, и только к полудню решил, что нечего так сильно переживать. Здесь его никто не знает, и он будет носить то лицо, которое ему досталось. Могло быть и хуже. Ведь он вообще мог превратиться в женщину – свят, свят, свят!.. Господи, пронеси и помилуй! В Средние века на Руси и слова-то такого не знали – всё баба или девка. Да и выжить в такой ситуации одинокой женщине невозможно. Или в родительском доме, или в семье мужа. В противном случае с голоду умрёт или попадёт в рабство. В Москве даже семейные люди в 1601–1602 годах гибли – два года неурожайных подряд выпали, в братских могилах было захоронено двести семьдесят тысяч умерших от голода. В столице всех собак и кошек съели, были даже случаи каннибализма. А сколько было захоронено при церквах? Первопрестольная потеряла половину жителей, а Русь – треть. И годы эти тяжкие выпали в правление Годунова.

Чтобы отвлечься от тяжких дум о своём лице, Андрей подъехал к подводе, на которой сидел купец.

– Откуда едем?

– Вестимо – из Крыма.

– Так крымчаки на Русь постоянно нападают, грабят, людей в полон уводят.

– А торговых людей они не трогают, если только башибузуки. Как без торговли любой стране жить? Товаров не будет – все голодные и оборванные ходить будут. А торговля – она и для государства хороша, мытари налоги собирают, и людям удобна. Не, торговля никогда не исчезнет. Сам-то ты откуда?

– Переяславский, – соврал Андрей. – Только не был там давно. Уж и не знаю, осталась ли родня.

– Одёжа на тебе странная – как на немце.

– Бывал я в тех странах. Одно плохо – языков я не знаю.

– А я освоился.

– Надо же, похвально.

– Рыбки сушёной не хочешь?

– Потом пить захочется. Нет, не буду.

– Как хочешь.

Купец достал из воза сушёную рыбку и стал колотить ею о борт телеги. Потом очистил, разложил и вцепился зубами. Запах от рыбы пошёл соблазнительный, и Андрей сглотнул слюну. Однако переборол себя. После рыбы во рту сушить будет, а воды с собой нет. Да хоть бы и была – после потом изойдёшь. Ещё в армии его учили: много не пей, с потом сила уходит. Мучит жажда – сделай пару глотков, и всё. С тех пор он неукоснительно придерживался мудрых наставлений.

Они доехали до брода. Возничие спрыгнули и стали поодиночке переправлять подводы на тот берег, помогая лошадям и подталкивая возы. Речка неширокая, однако берег крутой, и лошадь сама не вытянет.

Верхом на своей лошадке Андрей сразу переехал на другой берег. Если кто-то и решит напасть, так переправа – самое удобное место. Пустить лошадей вскачь невозможно, да и люди заняты переправой, за окружающей местностью не следят.

Купец, помогая возничим толкать повозки, просипел натужно, обращаясь к Андрею:

– Слез бы с коня, помог.

– Моё дело – охранять, ты меня для этого нанимал, – спокойно ответил Андрей.

Купцу ответ явно не понравился, и он счёл Андрея белоручкой и лентяем. Пусть его!

Брод они преодолели благополучно. Когда обоз уже стоял на другом берегу, возничие стали разуваться и выливать воду из сапог – ведь вода в реке была выше колена.

Андрей и помог бы им, но он помнил о своих прямых обязанностях и стал присматриваться к местности. Не понравилось ему, как вели себя птицы. Они низко летали над дальними деревьями и беспокойно кричали. А пуще всего сорока – та вообще трещала без умолку. «Чужой в лесу есть», – понял Андрей. Он был заядлым охотником и повадки зверей и птиц знал.

Обоз стоял на небольшой, утоптанной поляне со следами кострищ. Видно, здесь не раз останавливались на ночёвку обозы и скорее всего – одинокие подводы. Те, кто товар возил постоянно, знали о существовании совсем недалёкого постоялого двора, но на природе ночевали люди небогатые, те, у кого каждая копейка на счету.

Возничие расселись по подводам, Андрей же подъехал к купцу. Вид у того был недовольный.

– Распорядись людям своим, пусть оружие достанут – у кого оно есть. Топоры хотя бы. Полагаю, недобрые люди впереди в лесу прячутся.

Глаза купца подозрительно блеснули:

– Откуда знаешь? Или сам из их шайки?

Андрей молча отъехал. Его наблюдательность и выучка армейская теперь обернулись против него.

Тем не менее купец подал условный знак. Как – Андрей не заметил, но возничие полезли под облучки, достали оттуда топоры и взяли их в руки. Для русского человека, не воина, топор – инструмент привычный. Избу ли срубить, дров ли для костра набрать либо от разбойников оборониться – для любых дел топор в его руках сгодится.

А лихих людей в правление Годунова развелось много. Голод в течение нескольких лет подряд и отмена Юрьева дня толкали людей на злодейство. Крестьяне не могли прокормить свои семьи. Учитывая, что полиции или какого другого подобного ведомства на Руси отродясь не было, злодейство расцвело буйным цветом. О своей безопасности торговый люд и путешествующие по делам должны были заботиться сами, и потому купцы нанимали охрану или сбивались на постоялых дворах в крупные обозы – тогда было легче отбиться.

– Я вперёд поеду, – наклонившись с лошади, сказал Андрей купцу.

Он тронул лошадь, вытянул из ножен саблю и опустил руку с ней вниз. Так сабля со стороны была почти незаметна. Не стоило показывать вероятному противнику, что ты готов к отражению нападения. Конечно, если он не ошибся и в лесу их действительно ждут. А может, опасения его беспочвенны и там просто бродит бездомная собака или заплутал горький пьяница.

С поляны он выехал на узкую, в одну телегу, лесную дорогу. К ней почти вплотную подступали кусты. Плохо, могут из-за них внезапно выскочить.

Сзади послышался перестук колёс – это тронулся обоз.

Андрей напряжённо вертел головой по сторонам, выискивая следы присутствия людей. Но всё было тихо и спокойно. Тогда почему птицы беспокоятся?

Внезапно затрещало, и поперёк дороги упало дерево, перегородив ему путь. Тут же из кустов высыпала прятавшаяся до того ватажка лихих людей. Двое с дубинами побежали к лошади.

Андрей повернул лошадь поперёк дороги и ударил саблей по плечу первого, который бежал резвее всех. Второй не понял, что произошло, сделал два роковых для себя шага и тоже упал мёртвым. А нападавших оставалось ещё семеро, и они бежали к обозу. Добыча там, а с всадником и двое справятся. Как видно, роли были распределены заранее, а может, уже и опробованы в деле не раз, уж больно слаженно нападавшие действовали. Вперёд не проедешь из-за дерева, а на узкой дороге телеги не развернуть.

Андрей каблуками ударил лошадь в бока и рванул к обозу. Эх, выучки у обозников нет, каждый поодиночке у своего воза стоит. А надо бы им всем вместе нападение отражать.

Между тем первый из добежавших до обоза лихих людей уже схватил лошадь под уздцы.

Секунды хватило Андрею на то, чтобы оказаться рядом с ним. Ударом сабли он снёс разбойнику руку по локоть. Ещё одного татарская лошадка Андрея толкнула мордой в грудь. Он отлетел на пару метров и, ударившись головой о дерево, потерял сознание.