Надежда Попова - РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО Страница 3

О. Все? Я не понимаю, в каком смысле — «все»…

В. Пусть не все, но многое. Ради тебя рисковать, например, репутацией или даже жизнью.

О. Нет, это… это слишком, таких друзей у меня нет… Если подумать… Теперь я понимаю, что у меня вообще нет друзей.

В. Ни одного?

О. Получается — так…

…

Секретарь замер, занеся перо над чернильницей наизготовку, глядя одним глазом на палача (тот неподвижно стоял за спиной обвиняемого), а другим — на самого Ханца Вольфа, молодого человека двадцати шести лет от роду… кажется. Точно секретарь не помнил. Собственно, все, что он записывал, он забывал через мгновение: во-первых, всего не упомнишь, и, если все запоминать, не хватит места для мыслей. А во-вторых — не его это недостойного ума дело.

На братьев Высокого суда он не смотрел. По многим причинам, о которых говорить и думать смысла нет…

— Итак.

Секретарь макнул перо в чернила и изготовился записывать. Обвиняемый вздрогнул и покосился на палача за спиной.

— Назови с-свое имя, общественное и семейное положение, возраст.

— Зачем это?.. Ведь вы уже спрашивали, я уже говорил вам…

Мимоходом секретарь подумал, что бумага может передать слова с точностью, если писец добросовестен, но никогда не передаст железа в голосе инквизитора, дрожи в голосе обвиняемого, грохота тяжелой двери и дыхания палача за спиной у полураздетого человека. И протокол никогда не расскажет, как все происходило на самом деле…

Протокол дознания обвиняемого в убийстве, угрозах убийства и отравлении либо насылании порчи посредством заключения договора с потусторонними силами. Обвиняемый: Ханц Вольф, лекарь. Третий допрос (без применения пытки).

Вопрос. Назови свое имя, общественное и семейное положение, возраст.

Ответ. Зачем это?.. Ведь вы уже спрашивали, я уже говорил вам…

В. Сын мой, будь благоразумным и просто отвечай на вопросы. Назови свое имя, общественное и семейное положение, возраст.

О. Меня зовут Ханц Вольф. Я травник, лекарь, я лечу людей, которым нужна помощь. Я не женат, не имею матери и отца… Мне двадцать семь лет… Что вы еще хотите знать? Я уже говорил это не раз, я не знаю, что еще сказать…

В. Хочешь ли ты сознаться в сотворенном тобой бесчинстве прямо, откровенно и добровольно, чтобы облегчить свою участь и получить прощение Господа?

О. Я уже говорил не раз, что я ничего не сделал!

В. Знакома ли тебе женщина возрастом около пятидесяти лет, с черными волосами, черными глазами, низкого роста и с отсутствующим зубом вверху справа?

О. Нет, никогда не видел такой.

Допрос прерван для совещания.

В. Ты снова говоришь нам неправду, сын мой. Сейчас я повторю свой вопрос, и ты ответишь мне искренне. Знакома ли тебе женщина возрастом около пятидесяти лет, с черными волосами, черными глазами, низкого роста и с отсутствующим зубом вверху справа?

О. Нет, и я говорю правду. Я никогда не видел ее. Да даже если и видел, как я могу запомнить каждого, кто проходит мимо меня по улицам?

В. Ты знаешь, о чем я спрашиваю. Эта женщина знакома тебе близко, и ты должен сказать, кто она и в каких отношениях состоит с тобой.

О. Я не знаю ее! Я не лгу, я не знаю такой женщины.

В. Мы пытались быть снисходительными и терпеливыми.

К обвиняемому применено раздевание, демонстрация орудий и подробный рассказ о назначении орудий. Без применения пытки.

В. Кто эта женщина?

О. Клянусь, не знаю, о ком вы говорите.

В. Ты знаешь, за что ты здесь?

О. Теперь — знаю. Меня обвиняют в том, чего я не делал.

В. В чем именно?

О. Кто-то сказал, что я убил кого-то и что собираюсь убить еще, но я этого не делал! Я лекарь!

В. Ты обвинен в убийстве адвоката Вернера и в попытке убийства его супруги, а также в угрозе убийством ее двоюродной сестре.

О. Теперь я это знаю, но я узнал об этом только здесь, я никогда ни о чем подобном и не помышлял!

Допрос прерван для совещания.

В. Ты снова лжешь. Ты причастен к убийству и болезни ближних своих; если выяснится, что ты сделал это из корысти, убил руками и собирался убить ядом, ты будешь передан светскому суду. Если же это было сделано путем наговора, колдовства, вызова духов, ты понесешь наказание по всей строгости закона Господнего, хранимого Высоким судом. Признайся сейчас, почему и как ты сделал это, и ты облегчишь свою участь.

О. Я этого не делал! Господи, клянусь вам, что не делал ничего противозаконного, ни руками, ни ядами, ни наговорами, я никому не причинил зла! Я просто лекарь! Я помогаю людям, и я никогда ничего злого не совершал!

К обвиняемому применены иглы под ногти четвертого и пятого пальцев на левой руке, несколько раз повторен этот же вопрос, после же того, как он сказал, что не знает, о чем его спрашивают, то же применено к его правой руке. Членораздельного обвиняемый ничего не говорит.

В. Супруга убитого продолжает метаться в горячке, и это дело твоих рук. У тебя все еще есть шанс спасти свою душу, сказав, чем и каким образом ты губишь ее и как это можно остановить. Спаси жизнь ближнего, которого ты толкаешь в могилу, и Высокий суд учтет это.

О. Я не знаю об этом ничего! Клянусь вам, не знаю!

В. Сейчас ты думаешь, что сможешь вытерпеть все, и рано или поздно тебя освободят. Прошу тебя подумать лучше. Подумай: зачем тебе это нужно? Для чего тебе подвергать себя мучениям? Похвальна стойкость, когда она для правого дела, когда — ради страны или защиты веры, но какую веру отстаиваешь ты? За что решился страдать? За гибельное умение приносить боль и несчастья другим?

О. Господи, я не знаю, о чем вы! Я никогда не делал ничего плохого, я никому не приносил несчастий!

Постановлено раздувать угли, обратив обвиняемого так, чтобы он мог наблюдать происходящее. На повторенный вопрос обвиняемый крикнул «Господи!». По делу обвиняемым ничего членораздельного не сказано.

В. Время идет, и полагаться на наше терпение ты уже не можешь. Умирает безвинный человек, и я снова прошу тебя призвать собственное благоразумие, если не совесть. Скажи, что ты сделал, чтобы навести болезнь, и как прекратить ее.

О. Я не знаю! Я не знаю, не знаю! Я ничего не делал, я ничего не насылал, я просто травник! Я не могу знать, отчего болен кто-то, кого я даже не видел!

В. Видишь? Очаг полон горячих углей. Ты знаешь, что это не сулит тебе ничего хорошего. Так зачем тебе это? Просто признайся, скажи, что ты сделал, и тебя не тронут.

О. Я никого не убивал и не хотел убивать! Прошу вас, я ничего не сделал! Прекратите это!

В. Пойми, еще ничего и не начиналось. И ты не выйдешь отсюда, пока мы не услышим, что ты сделал с несчастной женщиной. Просто подумай и осознай: это будет продолжаться, пока ты не скажешь, какого рода ее болезнь. Это просто никогда не кончится. Понимаешь?

Обвиняемый членораздельного ответа не дает. Применены раскаленные щипцы для пальцев и еще по три иглы под ногти на каждую руку, с зазубринами. Для раздумий обвиняемому дается один час, в течение которого постановлено неизменно держать щипцы на пальцах. По прошествии часа обвиняемый на вопросы не отвечает, прося остановить допрос. Постановлено вырвать иглы.

В. Ты все еще не одумался? Ради твоей собственной пользы прошу: скажи, что и как ты сделал с женщиной?

О. Ничего. Я ничего не делал. Я не понимаю, чего вы хотите от меня. Прошу вас, прекратите это. Я ни в чем не виноват.

В. Я открою тебе небольшой секрет. Когда ты сознаешься, знаешь, что будет записано в главном протоколе? Там будет написано: признался без пытки. Понимаешь, о чем я? По протоколу это и пыткой-то не считается. И эта не пытка длится пока всего лишь чуть больше часа. Подумай о трех часах настоящей пытки. О пяти часах. Десяти часах. Вспомни, для чего каждый из этих предметов, и подумай еще раз. И скажи: как остановить то, что ты делаешь с умирающей женщиной?

Обвиняемый членораздельного ответа не дает. При зажимании тисков два раза крикнул «Прошу вас!» и лишился чувств.

…

— К-как вовремя…