Борис Толчинский - Боги выбирают сильных Страница 3

Сенатор Клеменция Милиссина: Я протестую против такой постановки вопроса! В вашем вопросе, сенатор Марцеллин, содержится обвинение. А у нас здесь слушания, а не суд!

Сенатор Марцеллин: Вот именно, уважаемая коллега, не суд, а слушания, поэтому вашему сыну не требуется адвокат. Пока не требуется. Пусть генерал ответит на мой вопрос.

Генерал Милиссин: Я отвечаю: «Да».

Сенатор Милиссина: Почему вы отпустили Варга, генерал?

Генерал Милиссин: Потому что я дал клятву кровью Фортуната его отпустить!

Сенатор Кассий Альмин: Весьма необдуманно с вашей стороны, князь, давать священную клятву презренному варвару!

Генерал Милиссин: Напротив, ваша светлость. Я хорошо подумал. В противном случае злодей убил бы княжну Доротею Марцеллину…

Сенатор Милиссина: В деле имеются свидетельские показания, из которых однозначно следует, что жизни дочери нашего уважаемого председательствующего угрожала реальная опасность. Генерал-легат был вынужден принять условия Варга, так как это оказался единственный способ спасти Доротею.

Сенатор Марцеллин: Как любящий отец я не могу не быть признательным генералу за благополучное разрешение острой ситуации с моей дочерью…

Генерал Милиссин: Вы это называете «острой ситуацией»?! Да он держал нож у горла вашей дочери, забери вас Эреб!

Сенатор Альмин: Вы забываетесь, генерал. Не надейтесь, что вам дадут второй орден за спасение дочери Марцеллина. Похоже, вы не вполне сознаете тяжесть своего положения. Извольте держать себя в руках, не усугубляйте его.

Сенатор Марцеллин: Благодарю, коллега. Итак, генерал, допустим, угроза жизни моей дочери действительно существовала. В таком случае ответьте на вопрос: как упомянутый вами нож оказался у злодея? Как получилось, что злодей взял мою дочь в заложницы и выбрался из камеры?

Сенатор Милиссина: В деле имеется достаточно свидетельств на этот счет.

Сенатор Альмин: Уважаемая коллега, я согласен с председательствующим: вам нет необходимости все время отвечать за своего сына. Он уже достаточно зрелый муж, чтобы отвечать за свои поступки самостоятельно!

Сенатор Милиссина: А вы бы не попрекали меня моим сыном, коллега! У всех на памяти ваш внук Констанций, который не сумел защитить бедную герцогиню Кримхильду от каких-то жалких лесных разбойников!

Сенатор Альмин: Мы еще разберемся, какие это были «лесные разбойники», да, разберемся и сделаем надлежащие выводы!

Сенатор Милиссина: Я вас не понимаю, коллега. Вы на кого-то намекаете? Скажите прямо…

Сенатор Марцеллин: Коллеги, коллеги! Будьте благоразумны! Мы с вами собрались для обсуждения совсем другого вопроса…

Сенатор Милиссина: Эти вопросы могут быть связаны между собой. Я требую, чтобы сенатор Альмин высказал нам свои подозрения!

Сенатор Марцеллин: Вы имели в виду нечто конкретное, коллега Альмин?

Сенатор Альмин: Я? С чего вы взяли? Предлагаю вернуться к вопросу председательствующего генералу Милиссину.

Сенатор Марцеллин: Согласен. Вы помните мой вопрос, генерал? Если нет, я повторю его. Как получилось, что злодей взял Доротею в заложницы и выбрался из камеры?

Генерал Милиссин: Это произошло вследствие падения аэросферы на корабль.

Сенатор Альмин: У меня складывается впечатление, что генерал не желает разговаривать с нами серьезно. Весьма опрометчивое поведение с вашей стороны, генерал, весьма!

Сенатор Марцеллин: Прошу вас, не горячитесь, коллега. Надеюсь, генерал объяснит нам, как могут быть связаны между собой эти события, помимо того, что оба относятся к разряду печальных.

Генерал Милиссин: Злодей воспользовался сумятицей…

Сенатор Альмин: На вверенном вашему командованию корабле царила сумятица? Я верно вас понял?

Генерал Милиссин: Вернее некуда! Вы когда-нибудь видели корабль, на который с неба упала аэросфера? Не видели? И я не видел! И они не видели! Так чего же вы хотите?!

Сенатор Леонтий Виталин: Позвольте, генерал, но это случилось на палубе, а камера злодея находилась, насколько я представляю, глубоко в трюме корабля.

Генерал Милиссин: Я еще раз объясню… В тот момент, когда на палубу линкора упала аэросфера, княжна Доротея была у Варга. Вот он воспользовался сумятицей и взял ее в заложницы…

Сенатор Альмин: Как просто! «Воспользовался — и взял»! А почему ему позволили сделать это?!

Генерал Милиссин: А потому, ваша светлость, что княжна Доротея сама настояла на максимально мягком режиме для своего супруга!

Сенатор Альмин: Вы сами послушайте, генерал, что вы говорите! В стремлении выгородить себя вы сваливаете свою вину на несмышленую девятнадцатилетнюю девушку! Нам, членам Сената, таится ни к чему, мыто знаем, что не она, а вы, именно вы, Марсий Милиссин, реально правили в Нарбоннской Галлии. Следовательно, именно вы несли ответственность за все, что там происходило! По моему мнению, именно вы обязаны были оценить степень риска, которому подвергалась дочь сенатора Марцеллина в камере злодея Варга, и принять все меры предосторожности. Вы этого не сделали — и тем, во-первых, поставили под угрозу жизнь самой Доротеи и, во-вторых, косвенно способствовали успеху авантюры Варга!

Генерал Милиссин: Не нужно меня стыдить. Я вам не лицеист, а вы мне не экзаменатор! С себя вины не складываю. Я виноват, и это правда.

Сенатор Марцеллин: Погодите, коллеги, и вы, генерал. Наша задача — не найти виноватых, а разобраться в истинных причинах ситуации. Я уверен, всем действиям столь грамотного военачальника, каким, без сомнения, является генерал-легат Марсий Милиссин, должно найтись разумное объяснение. Меня тоже интересует, почему был существенно смягчен режим содержания злодея Варга, ведь всем было известно, на что способен этот варвар.

Генерал Милиссин: Я уже докладывал членам комиссии: так пожелала ваша дочь. Она гарантировала приличное поведение Варга…

Сенатор Альмин: Скажите что-нибудь достойное мужчины, князя, мне стыдно за вас, сын Милиссинов, вы позорите свой славный род!

Генерал Милиссин: Не годись вы мне в прадеды, сударь, я вызвал бы вас на дуэль за такие слова!

Сенатор Милиссина: Правильно, сынок! Ну, что, доволен, старая пустышка?[2]

Сенатор Альмин: Да как вы смеете называть меня…

Сенатор Марцеллин: Полноте! Опомнитесь, друзья! Мы все — потомки Фортуната. Не будем ссориться. Оставим суетные склоки для низкорожденных. Итак, я снова вынужден вернуться к своему последнему вопросу. Вы можете что-либо добавить к своим словам, генерал, или нам надлежит считать, что вы попросту пошли на поводу у моей девятнадцатилетней дочери?

Генерал Милиссин: Я могу добавить следующее. За более чем полтора месяца своего заключения Варг не предпринял ни малейшей попытки нарушить режим. Княжна Доротея навещала его неоднократно, и их встречи проходили без каких-либо эксцессов.

Сенатор Марцеллин: А у вас не возникло мысли, что бывший узурпатор попросту усыпляет вашу бдительность? Или вы, генерал, склонны разделять досадное заблуждение некоторых наших ура-патриотов, будто у всякого варвара всего одна извилина в мозгу?

Генерал Милиссин: Никак нет, ваша светлость. У нас были основания полагать, что бывший узурпатор покорился нашей власти…

Сенатор Марцеллин: У «нас» — это у кого?

Генерал Милиссин: У меня.

Сенатор Марцеллин: Позвольте, генерал, но вы употребили множественное число! Вы сказали: «У нас были основания полагать…».

Сенатор Альмин: Lingua lapsa verum dicit![3]

Генерал Милиссин: Я имел в виду «нас», то есть командование нарбоннской группировкой.

Сенатор Марцеллин: Странно. Неужели «у вас» принято решать такие важные вопросы коллегиально?

Генерал Милиссин: Нет, но я обычно советуюсь со своим штабом.

Сенатор Марцеллин: Значит, вы обсуждали со своим военным штабом вопрос, покорился ли Варг вашей власти или нет? Так?!

Генерал Милиссин: Я этого не говорил.

Сенатор Милиссина: Он этого не говорил, коллега. Не нужно передергивать.

Сенатор Марцеллин: А я не передергиваю. Напротив, я желаю, чтобы генерал своими словами сообщил нам, с кем он обсуждал политический вопрос, покорился или нет злокозненный мятежник Варг власти Божественного императора. Стало быть, со своими подчиненными в Нарбоннии вы этот вопрос не обсуждали, генерал, так?