Энергеты всех стран объединяйтесь! (СИ) - Алексей Викторович Широков Страница 3

Что я мог сказать навскидку — улицы и дома стали менее яркими. Не было засилья красочно оформленных витрин. Точнее, они были, причём в таком количестве, которого никак не ожидаешь от страны Советов, но при этом не выглядели аляповато, преподнося себя информативно, а не дизайнерски. Если продавали рыбу — то и рисовали её. Или пельмени на двери пельменной. Никаких тебе визуальных изысков. И так во всём.

А вот рекламы не было, от слова совсем. Даже довольно скромной, моего времени, если судить по меркам девяностых. Вот когда из каждого угла торчал рекламный щит, над улицами висели растяжки, а любое свободное пространство украшали бумажные блямбы, обещающие всё на свете, от дешёвой шубы на распродаже меха до элитного досуга или невероятно прибыльной работы. А здесь — вообще ничего. Флаги цвета кумача, пара сверкающих вывесок да билборд, призывающий водителей быть внимательными и не нарушать ПДД. Такое скудное окружение резало привычный к многообразию взгляд, но не скажу, что мне не нравилось. Скорее наоборот, становилось понятно, что вот оно, настоящее общество, где граждане не трясутся над тряпками от «Гуччи» и новым «Айфоном», а строят счастливое будущее. Утрирую, конечно, уж чего чего, а шмотовничества в Союзе хватало.

И вряд ли что-то сильно изменилось, достаточно посмотреть на людей. Навскидку сложно было найти отличия в одежде. Те же джинсы, те же куртки, такие же костюмы. Но если присмотреться к лейблам и фасонам, то отчётливо становилась видна однообразность одежды. Кеды «Москва», олимпийки «Динамо» и «Спартак», костюмы фабрики «Большевичка», не слишком удобные, да и модель устарела лет на десять, а то и двадцать. Хотя при этом нельзя было сказать, что вообще не было красивых вещей. Даже заграничные бренды мелькали, за пару минут я заметил несколько человек в спортивном костюме «Адидас», китайских кроссовках и даже турецкой кожаной куртке. У меня когда-то была такая же, так что ошибиться я не мог.

С женской модой было сложнее, в ней я не слишком разбирался. Но не мог пропустить некоторую консервативность нарядов. Платья, жакеты, юбки, никаких тебе легинсов в обтяжку или почти прозрачных блузок. Да и фасоны представляли собой смесь стилей, начиная с сороковых, а то и тридцатых. Ну как минимум у меня такие платья ассоциировались с этим временем. Но при этом длина юбок у девчонок радовала своей миниатюрностью. Даже у школьниц колени выглядывали из-под формы. Мне, как снова молодому парню, это очень даже импонировало и намекало, что те, кто говорит, мол, в СССР секса не было — нагло врут. Вон сколько его ходит вокруг!

Правда, меня немного смущал их возраст, точнее, моё к нему отношение. Взрослому мужику заглядываться на школьниц не комильфо, однако глаза сами следили за стройными ножками и упругими попками. А в груди замирало дыхание от вида очередной симпатяжки. Я уже и забыл, каково оно было в подростковом возрасте-то. И на тебе, снова здорово. При этом разум выделывал интересные кульбиты, заставляя одновременно чувствовать себя и молодым, и старым. И первый вариант мне нравился намного больше, хотя бы потому, что свою молодость я успешно профукал. Но чем дальше, тем больше я принимал себя таким, какой есть прямо сейчас. Так что немного порефлексировав, взял себя в руки и принялся думать, что делать дальше.

Бежать в больницу я не собирался, дураков нет. В лучшем случае в дурку закроют, а в худшем попадёшь к учёным на опыты. Нет уж, лучше я как-нибудь сам. Потихоньку, полегоньку, тем более что никакого дискомфорта от пребывания в чужом теле я уже не ощущал. Да и чужом ли, раз, по сути, это я сам, только местный. Уж не знаю, как это получилось, но снова быть молодым мне очень нравилось. Осталось лишь разобраться с оригинальными воспоминаниями.

Получалось очень интересно. Картины жизни чужого вроде бы человека раскрывались передо мной, принося эмоции и ощущения, так что я не мог воспринимать их отстранённо. Хоть и старался. И не без труда, но у меня даже что-то получалось. По крайней мере удалось вычленить различия в нашей памяти, что наводило на очень интересные размышления о многомерности бытия. Хотя этот факт уже можно было считать доказанным одним моим существованием. Однако понятное дело, что бежать к учёным с таким открытием я не собирался. А о смысле бытия и устройстве вселенной хорошо рассуждать в обеспеченной старости, сидя в кресле качалке у камина. А пока стоило отметить главное.

Во-первых, здесь существовали некие энергеты. Люди способные управлять какой-то внутренней энергией, и творить с её помощью самые настоящие чудеса. Сжечь город например, или наоборот, превратить пустыню в оазис. Возможности энергетов были почти безграничными, и это значительно изменило картину мира, в частности, спасло Советский Союз, потому что появившиеся целители с лёгкостью поставили на ноги Сталина, и тот до сих пор был жив, правда, уже лет тридцать как отошёл от дел. Как и Берия. И будь я наивным юношей, даже бы поверил в это.

В итоге никакого Хрущёва здесь не было, артели и частное производство никто не запрещал, скорее наоборот, череда реформ по либерализации экономики привела к массовому появлению частных предпринимателей и кооперативов. И теперь СССР был похож на Китай из моего мира, ну может быть без их упоротости. Появлялись компании, заводы, производящие необходимые людям товары, даже крупные корпорации, естественно под неусыпным контролем партии и правительства. Так что не скажу здесь что жили богаче чем у меня дома, но и не бедствовали. Хоть в целом по сравнению двух миров я мог сказать, что сейчас здесь был период эдакого Брежневского застоя, хоть самого Брежнева и не было.

Председателем Президиума Верховного совета СССР а заодно и Генеральным секретарём ЦК КПСС являлся Андрей Григорьевич Маленков, сын Григория Маленкова, вместе с прошлым генеральным секретарём Пономаренко проводившим экономические реформы и по сути создавшим у нас государство с двумя системами, социалистическим управлением и капиталистической промышленностью. Не всей конечно, скорее они только заложили основу, а теперь сын продолжил дело отца.

Честно говоря, я очень удивился, натолкнувшись на эти воспоминания альтер-эго, поскольку и сам в его возрасте меньше всего думал об учёбе и устройстве страны. Разве что они случайно остались с последнего классного часа. Там Ерёмин