Жак Садуль - Луна и солнце Людовика XIV Страница 30
Жак Садуль - Луна и солнце Людовика XIV читать онлайн бесплатно
Помимо неоспоримого свидетельства Гельвеция, мы располагает и мнением чрезвычайно скептического философа Спинозы[51], который жил в то время в Гааге и лично проверил все факты. В марте следующего 1667 года он написал об этом своему другу Ярригу Йеллису: «Когда я заговорил с Фоссом о деле Гельвеция, он стал смеяться надо мной, подивившись, что я занимаюсь подобными пустяка-ми. Чтобы получить сведения из первых рук, я пошел к монетчику Брехтелю, который сделал пробу этого золота. Тот заверил меня, что в результате плавления золото увеличилось в весе, поскольку в него добавили серебро. Следовательно, золото, сумевшее обратить серебро в новое золото, должно быть особенным. Не только Брехтель, но и другие лица, бывшие очевидцами этой пробы, подтвердили мне, что дело происходило именно таким образом. Затем я пошел к самому Гельвецию, который показал мне слиток и тигель, где еще сохранилось немного золота. Он сказал мне, что бросил в расплавленный свинец лишь четверть зернышка философского камня, Он добавил, что будет всем рассказывать эту историю. Кажется, сей адепт произвел похожий опыт в Амстердаме, где его вроде бы можно еще застать. Вот все сведения, которые я сумел получить» («Посмертные произведения Бенедикта Спинозы»[52]).
Столь очевидная и столь тщательно засвидетельствованная трансмутация доставила много хлопот противникам герметического искусства. С ним вынуждены считаться во всех современных исследованиях по алхимии. Так, профессор Холмьярд в своей книге «Алхимия» пишет: «Невозможно заподозрить этого просвещенного, здравомыслящего и критически настроенного человека (Гельвеция) в том, что он солгал или намеренно исказил примечательные события, составляющие сюжет его рассказа. В большинстве сообщений такого рода обман обнаружить довольно легко поскольку ясно, в какой момент был совершен мошеннический трюк; но в случае с Гельвецием дело обстоит иначе. Даже Герман Копп[53], немецкий химик XIX века и автор труда по истории химии, воздержался от какого-либо суждения по этому поводу». Что же касается Фигье, то он сделал попытку дать этому факту «рациональное» объяснение, которое, к сожалению, выглядит совершенно неправдоподобным. «Точность и подробность описания Гельвеция исключают возможность какого-либо обмана с его стороны, Но если мы не ставим под сомнение честность и правдивость ученого врача принца Оранского, то анонимный герой этого повествования подобного доверия отнюдь не заслуживает. Вполне можно допустить, что и без ведома Гельвеция были проведены соответствующие манипуляции либо с тиглем, либо с куском свинцовой трубки к которым добавили золотоносный состав, выделяющий золото при нагревании».
Выражение «вполне можно допустить» доказывает, что историк науки прошлого века готов скорее принять самое абсурдное предположение, чем согласиться с наличием абсолютно достоверного факта трансмутации металлов. Уточним еще раз, если в этом остается необходимость, что золотоносный состав мог бы в лучшем случае окрасить металлическую массу и придать ей видимость золота, но последующие многократные пробы тут же выявили бы подлинный состав металла.
Современные противники алхимии зашли в своих псевдонаучных домыслах гораздо дальше, чем это позволяли себе их предшественники в века минувшие. Поскольку в опытах, совершенных такими выдающимися учеными, как ван Гельмонт или Гельвеций, о мошенничестве говорить невозможно, то обоих просто зачислили в ряды алхимиков! Логика такова: алхимик – это человек, утверждающий, будто он может произвести трансмутацию металлов в золото, и доверять подобным личностям не стоит; ван Гельмонт и Гельвеций утверждают, будто они произвели трансмутацию металла в золото – следовательно, они алхимики, которым нельзя доверять! Подобный подход не назовешь честным, никакой критики он не выдерживает, поскольку его опровергают как произведенное Спинозой исследование случая Гельвеция, так и аналогичная трансмутация, которую совершил Беригард Пизанский (см. ниже). Итак, чтобы у читателя не оставалось сомнений, я повторяю; описанные опыты оказались единственными в жизни ван Гельмонта и Гельвеция; хотя оба стали убежденными защитниками герметического искусства, им не приходило в голову двинуться далее, за пределы собственных познаний в алхимии.
* * *Как я уже говорил, итальянский философ Беригард Пизанский также получил в подарок от неизвестного адепта кусочек философского камня. Он оставил нам подробный рассказ о совершенной им трансмутации: «Я опишу то, что случилось со мной в былые времена, когда я считал невозможным обратить ртуть в золото. Один искусный человек, желая развеять мои сомнения на сей счет, дал мне унцию порошка, по цвету сходного с диким маком, а по запаху – с кальцинированной морской солью. Дабы уберечься от всяких подозрений в мошенничестве, я сам купил тигель, уголь и ртуть у разных торговцев, избежав тем самым опасности, что к ним будет присоединено золото, как это часто проделывают шарлатаны от алхимии. К десяти унциям ртути я добавил немного порошка, развел довольно сильный огонь. и через несколько минут вся масса преобразилась в золото, которого было почти десять унций и которое испытавшие его разными способами ювелиры признали очень чистым. Если бы сие произошло в присутствии каких-либо посторонних людей, я мог бы предположить мошенничество; но свидетельствую с полным убеждением, что все было именно так, как я рассказываю» («Пизанский круг»[54]).
Для опровержения этого случая Фигье прибегает к следующим аргументам: «Итальянского философа Веригарда Пизанского обратили в алхимическую веру с помощью аналогичного приема. Сегодня все эти факты легко можно объяснить тем, что к ртути или к другим используемым при опыте ингредиентам, или к тиглю с необыкновенной ловкостью подсоединяли некоторое количество золота». Иначе как насмешкой над читателем это назвать нельзя, ведь Беригард Пизанский специально уточнил, что приобрел все необходимые для трансмутации материалы у разных торговцев и в тайне от адепта, а опыт производил собственноручно и в отсутствие алхимика. Если и в этих условиях кому-то удалось бы подмешать в тигель золото, то следовало бы говорить не об алхимии, а о магии!
Отметим, кстати, что Фигье, очень подробно описывая случаи Дени Зашера или Добряка из Тревизо, которые, скорее всего, не сумели осуществить трансмутацию, ван Гельмонту отводит всего полторы страницы, а Гельвецию – не больше трех. Понятно, что столь очевидные опыты должны были привести его в смущение.
Много было также разговоров о трансмутации, совершенной знаменитым ирландским физиком и химиком Робертом Бойлем[55], который оставил значительный след в истории науки, сформулировав закон сжатия газов и открыв роль кислорода при сгорании.
Об этом факте нам сообщает Жан-Жак Манже в своем «Собрании химических редкостей» («Bibliotheca Chemica Curiosa»): «Однажды к г-ну Бойлю пришел плохо одетый иностранец и, побеседовав с ним какое-то время на различные, связанные с химией темы, попросил дать ему сурьму и некоторые другие металлы, которые обычно имеются в любой лаборатории. Незнакомец поместил все эти вещества в тигель и развел под ним огонь. Когда металлическая масса расплавилась, он показал присутствующим некий порошок, который тут же бросил в тигель; затем он сразу ушел, приказав помощникам Бойля оставить тигель на печи, пока огонь не угаснет; через несколько часов он обещал вернуться. Поскольку незнакомец не возвращался, Бойль велел снять крышку и обнаружил в тигле желтый металл со всеми признаками золота. Полученный слиток лишь немного уступал по весу изначальной массе».
Нет сомнения, что Роберта Бойля эта трансмутация не убедила, что позволило Луи Фигье одержать легкую победу, о чем он пишет с нескрываемым торжеством: «По этим сочинениям видно, что незнакомцу не удалось поколебать первоначальное недоверие Бойля, который сумел, в отличие от ван Гельмонта, устоять перед демонстрацией эмпирического опыта». Действительно, в 1661 году Бойль написал свой самый важный труд «Химик-скептик» («The skeptical chymist»), который многим нынешним противникам алхимии кажется направленным против герметического искусства. На самом деле там ничего подобного нет, и вполне достаточно заглянуть в любую из больших современных энциклопедий, чтобы в этом убедиться. В трактате критикуется теория Аристотеля о четырех стихиях: Бойль считал ее устаревшей и предложил взамен новейшее учение о химических элементах. Алхимия упоминается только в одном месте, причем отнюдь не в отрицательном смысле – скорее, здесь можно говорить о сомнении: «Мне хотелось бы узнать, каким образом можно добиться включения золота в серу, ртуть или соль, и я оплатил бы все расходы, связанные с подобным опытом. Должен признать? что мне самому это так и не удалось сделать».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.