Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король Страница 30

— Ваше высочество!.. Только прикажите!

— Приказываю, — ответил я. — Сакрант должен остаться в сфере нашего влияния.

Он поклонился и отступил, давая место братьям Хорнблауэрам, что всегда держатся в задних рядах, однако их репутация растет как воинская, так и предельно учтивых и воспитанных рыцарей, умеющих себя держать хоть в гуще кровавого сражения, хоть на пиру или в танцах королевского двора.

— Передать привет Хорнегильде? — спросил я старшего из братьев, Арнольдуса, графа Гогенбергского.

Высокий, плотно сбитый, с сухим, явно подвижным телом, он взглянул с недоверием:

— Ваше высочество?

— Поход закончим там, — сказал я шепотом, — где и начали. Сен-Мари снова будет нашим.

Его широкая нижняя челюсть с выступающими в стороны углами чуть дрогнула, но осталась на месте. В дерзких глазах, что стремятся сломить встречный взгляд, быстро разрастается изумление.

— Ваше высочество, — ответил он тоже тихо, — я благодарю Господа, что он позволил мне служить вам!

Два его брата смотрят на меня их фамильно странными и настолько светлыми глазами, почти белыми, что в первый раз, когда увидел, по спине пробежали мурашки. На этот раз в них восторг и такое обожание, что в сердце кольнула острая тоска: здесь меня любят и мною восхищаются, а куда сейчас несет?

— Увидимся, — сказал я с тяжелым сердцем.

Душа, данная нам Господом, и эти инстинкты, что достались от Змея, ведут человека сквозь огни сражений, катастрофы и катаклизмы. Я бы сказал, что совместная работа Создателя и Сатаны привела к великолепным результатам, но это будет кощунством, потому скажу осторожно, что человек научился пользоваться где умом, где инстинктами, где-то полагается на расчет, где-то на интуицию, именно это лавирование и помогает ему выживать лучше, чем если бы полагался на что-то одно.

Зима отступает, это заметно, хотя всюду еще снег. Однако солнце яркое, поджаривает сугробы с одной стороны, и те становятся похожими на оскалившие зубы навесы, но ровная поверхность пока что успешно отшвыривает солнечные лучи взад и делает вид, что никогда не позволит им прогрызть в себе дыры.

Бобик несется впереди, но то и дело оглядывается: верно ли, а то как-то странно и непонятно. В самом деле, из Сакранта прет наискось к Гиксии, а это значит, промчимся через краешек Пекланда, почти через весь Ирам, Бриттию и, срезав выступ Варт Генца, попаду в саму Гиксию, где я принц-регент, то есть у меня в руках вся полнота власти вплоть до совершеннолетия наследника погибшего короля.

Через краешек Варт Генца нужно проскочить как можно быстрее, не хочу, чтобы о моем прибытии узнали раньше времени.

Навстречу мчится заснеженный мир, где вершины холмов уже обнажились, но долины еще укрыты былым покровом, только отдельные скалы не только без снега, но накалились под лучами так, что и вокруг них растаяло до самой земли.

Сакрант остался позади, копыта стучат по земле королевства Пекланд, но мы срежем только самый краешек и углубимся в Ирам, что вообще-то меньше отличается от Сакранта или Пекланда, чем отличались друг от друга некогда крупнейшие королевства: Уэссекс, Суссекс, Эссекс, Кент, Нортумбрия, Мерсия... потом объединившиеся в одну весьма заметную державу.

Конечно, когда-то все эти королевства будут объединены в одно, однако я не стану прилагать к этому усилия, поважнее дел хватает...

Бобик взлетел, как самый быстрый стриж на свете, на вершину пологого холма, остановился в красивой позе, требовательно гавкнул.

— Посмотрим, — крикнул я навстречу ветру, — что он увидел интересное...

Арбогастр смолчал, что у коней означает согласие, мужчины не открывают рот по пустякам, стремительно вознесся к Бобику, а там я остановил его, озирая окрестности.

На той стороне неширокой долины высится замок из светлого камня, тоже на вершине пологой горы. Весеннее солнце уже сожгло те остатки снега, которые ветер не сумел сдуть в долину, а каменистая земля высохла очень быстро, и теперь вокруг крепостных стен снуют крестьяне, а внизу четверо всадников остановились на грани просохшей земли и неимоверной грязи, за которой вообще лежат снега.

— А мы вперед и дальше, — сказал я арбогастру.

Он фыркнул, соглашаясь, а как же иначе, только

вперед и дальше, .жизнь только тогда хороша, когда много скачки, мы спустились вниз, как грохочущий камнепад, намерились проскочить мимо, но все четверо вдруг замахали руками.

Донесся слитный вопль, и я нехотя послал арбогастра в их сторону.

Все четверо в толстых шубах, хотя солнце заставило их распахнуть, открывая дорогие кафтаны, шитые золотом, все четверо держатся со спесью хозяев жизни.

Я подъехал ближе, покрикивая на Бобика, чтобы не вырвался вперед, незачем пугать людей без необходимости, хотя, конечно, интересно,

Они смотрели на меня с живейшим любопытством, один сразу выехал навстречу и воскликнул:

— Вы первый, кого мы видим со стороны севера! Неужели дороги открылись?

— Зачем нам дороги? — ответил я с недоумением. — Есть направления, чего же еще?

Он всматривался в меня с жадностью, к нему подъехал еще один, такой же важный, что-то шепнул на ухо.

Первый подобрался, зыркнул на смирного Бобика, на арбогастра и уже потом на меня.

— Что-то о таком всаднике мы уж слышали, — проговорил он, чуточку запинаясь. — На огромном черном коне...

— А о собачке? — спросил я с интересом.

— И о чудовищной собаке, — договорил он неуверенным голосом, — хотя я бы не назвал ее чудовищной. Огромная — да, но она весьма хороша. Упитанная такая...

— Да и сам я ничего, — сказал я скромно. — Хотя и недостаточно упитан и дороден. Все верно, я тот самый. А с кем имею удовольствие зело общаться?

Он проговорил уже дрожащим голосом:

— Барон Кемберлит... А это моя родня. Ваше высочество, глазам своим не верю, хотя именно таким вас описывают... И что иногда вот так, без свиты и охраны...

Он не выглядел высокомерным или даже надменным, но держится, как сразу бросилось в глаза, с уверенностью и осознанием своего превосходства над другими. И еще чувствуется, без колебаний принимает на себя ответственность, это я понял по его решительному лицу и твердому взгляду.

— Я опаснее любой охраны, — заверил я с мягко зловещей улыбочкой. — Да и к чему героям показуха?.. Барон, у вас прекрасный замок.

— Спасибо, ваше высочество!

— Чувствуется добротность, — сказал я с одобрением. — Жаль, спешу и не могу побывать у вас в гостях, хотя и хочется. Потому передайте всем лордам Пекланда, которые готовы повоевать за честь, славу и богатую добычу... принц Ричард Завоеватель приглашает героев принять участие в его благородном походе по установлению мира и справедливости!

Он спросил настороженно:

— Ваше высочество?

— Нужно всего лишь, — сказал я, — продемонстрировать силу, а воевать, скорее всего, даже не придется. В соседней с вами Скарляндии сейчас свирепствует гражданская война, брат идет на брата, кровь льется по всей стране.

Его спутник всматривался в меня с напряженным интересом, лорд с вытянутым породистым лицом, волосы седые, но брови абсолютно черные без единого белого волоска, что говорит про элитную породу, острые скулы, тяжелая нижняя челюсть, суровый и невозмутимый.

— Ваше высочество, — произнес он, — я граф Парнвуд. Как я понимаю, вы хотите остановить войну без кровопролития?

— Точно, — ответил я. — Если желаете принять участие в благородном деле, за которое вам зачтется на небесах, а я не оставлю щедротами здесь на земле, то вам надлежит выставить свои войска на границу и выказать намерение вторгнуться, если на то будет мой приказ.

— Но не вторгаться? — уточнил он с недоумением.

— Я же хочу избежать кровопролития, — напомнил я.

Он посмотрел искоса.

— Почему?

— Это же мои земли, — ответил я честно. — Зачем разорять свое? Но лучше поговорим о милосердии и человеколюбии, верно?

Он улыбнулся, принимая мою откровенность как знак доверия.

— Это как водится, ваше высочество.

— Полагаю, — добавил я, — демонстрации будет достаточно. За это обещаю щедрое вознаграждение.

Он чуть поклонился с тем же невозмутимым видом, зато лицо барона Кемберлита воспламенилось, он чуть ли не облизнулся и сказал торопливо:

— Да-да, все знают, что отправившиеся с вами получают титулы и земли!

— Земли будут, — сказал я. — И титулы. Обещаю.

Я вскинул руку в прощании, герои говорят кратко, мне тоже иногда удается сказать кратко и емко, когда слежу за собой.

Бобик подскочил и понесся в прежнем направлении, арбогастр пошел следом сперва торжественным шагом, гордо и красиво выгибая шею, потом ринулся вскачь, и замок на горе вскоре скрылся за спиной.

Я раньше полагал, что составлять маршрут для Зайчика нужно очень тщательно: по прямой нельзя, нужно огибать горы, десятки слишком широких для перепрыгивания ущелий, а также довольно обширные Запретные Места, я же теперь государь, а не сорвиголова, должен сам избегать их и других не пускать...