Статский советник - Валерий Пылаев Страница 30

ручью выскочили овчарки, а за ними — солдаты. Кто-то из офицеров ткнул прикладом в землю, опустился на одно колено — и, рявкнув на весь лес, первым плюхнулся в воду, поднимая брызги. Похоже, увидел отпечатки ботинок на другом берегу и теперь гнал свое воинство за добычей, которая физически не могла уйти далеко. Не знаю, сколько немецких марок или медалей пообещали горе-следопытам за наши головы — ломанулись они так, будто готовы были бежать хоть до французской границы.

И что-то подсказывало: прежде, чем хоть кто-то из солдат сообразит, что собаки потеряли след — мы будем уже далеко.

— Лучше не сидеть на месте. — Я поднялся на ноги. — Особенно теперь, когда ноги у меня мокрые по самое колено.

Ботинки я не менял, так что даже тоскливо хлюпая при каждом шаге, натирали они не так уж сильно — и дорога через лес давалась без труда. Мы с Гижицкой брели вдоль ручья, пока деревья вокруг не расступились, выпуская нас в поле, за которым вдалеке виднелась дорога с сиротливо торчащим вверх указателем на столбе.

— Трир, — прочитала Гижицкая, чуть прищурившись. — Далеко же нас занесло, князь.

— Вы знаете, где это место?

— Примерно в сотне километров к югу от Кельна… может, чуть больше. Совсем маленький городок на берегу реки Мозель. — Гижицкая на мгновение задумалась. — Хорошая новость — прямо за рекой начинаются владения герцога Люксембургского.

— А плохая? — уточнил я.

— Граница наверняка хорошо охраняется. Особенно теперь.

Я замедлил шаг, разворачивая в памяти изрядно залежавшиеся и покрытые пылью знания местной географии. И расклад получился далеко не радужный: “Петр Великий” рухнул на землю в самой западной части владений германского Рейха. До границы осталось всего несколько километров — буквально рукой подать…

И все же идти туда определенно не следовало. Конечно, Люксембург формально не подчинялся ни покойному кайзеру, ни имперскому парламенту — и уж тем более не стремился вступить в войну на чьей-либо стороне. Но даже если мы каким-то чудом окажемся на том берегу Мозеля и попадемся солдатам…

— Думаю, там нам делать нечего, — вздохнул я. — Бедняга-герцог вряд ли пожелает портить отношения с канцлером Каприви. Его люди выдадут нас по первому же требованию.

— Боюсь, так оно и есть. — Гижицкая покачала головой. — Но если так — то куда?..

— Пойдем на юг. — Я пожал плечами. — Обогнем Люксембург и попытаемся выбраться к французской границе.

— Что? — фыркнула Гижицкая. — Вы собираетесь идти полсотни километров пешком?! Без еды, без нормальной одежды?:

— Видимо, да. — Я пожал плечами. — И даже больше, если потребуется. Но вы, конечно же, не обязаны следовать за мной… Выходите к дороге — рано или поздно здесь проедет какая-нибудь машина. Вам достаточно будет назвать себя, и никто посмеют причинить вреда столь ценному пленнику. И нет ничего позорного в том, чтобы…

— Предлагаете сдаться?! Ну уж нет, ваше сиятельство! — Гижицкая уперлась руками в бока. — Позвольте напомнить, что я служу российской короне — точно так же, как и вы, князь.

Гонка через лес явно далась ее сиятельству нелегко: даже если ночь восстановила силы, теперь их снова осталось не так уж много. Вряд ли столичной красотке когда-то приходилось удирать от солдат, да еще и лишаться родовой магии, без которой она наверняка чувствовала себя голой и беззащитной… пожалуй, как и я сам.

Но гонора у Гижицкой уж точно не поубавилось: она смотрела на меня так, будто нас окружала не неведомая глушь под Триром, а стены клуба “Кристалл”, в котором ее сиятельство по праву называлась хозяйкой.

— Или вам не терпится поскорее от меня избавиться?! Если так — вынуждена разочаровать, князь: я пойду с вами хоть до самого Атлантического океана!

— Ну… в таком случае, наберитесь терпения, сударыня, — усмехнулся я. — Пусть из всей делегации в живых и на свободе остались только мы двое — я все еще намерен выполнить волю его величества императора Павла.

— Так, значит?..

— Именно так, графиня. — Я поправил обрез под курткой и развернулся к дороге. — Мы идем в Париж.

Глава 18

Солнце добралось до зенита и понемногу начинало припекать, хоть день и выдался не слишком погожим. Мы с Гижицкой шли уже несколько часов — сначала петляли в подлеске, стараясь держаться подальше от дороги, но потом даже мне надоело прятаться. В конце концов, странная молодая парочка в поле наверняка вызывала куда больше подозрений — а ловить нас здесь было, похоже, некому.

Солдаты ушли в другую сторону, а других поисковых отрядов нам не попадалось. То и дело мы видели вдалеке людей — или коров, или машины, или одинокий трактор… или даже крыши. То отдельно стоящих ферм, то целых деревенек на полсотни домов или того меньше. Но ничего похожего на военных, полицию или даже егерей с ружьями и овчарками на поводке.

Впрочем, ничего удивительного — не такие уж мы и важные птицы. Уж точне не та добыча, за которой канцлер или кто-то из местных начальников стал бы отправлять целый полк. Солдаты сейчас куда нужнее Рейху под Варшавой, чем здесь, по соседству с крохотным Люксембургом и нейтральной Францией.

Жозеф Бонапарт не спешил лезть в чужие дела. Во всяком случае, пока делегация его российского собрата по престолу не добралась до Парижа. Два человека: семнадцатилетний наследник княжеского рода Горчаковых и совершенно неуместная среди этих полей роскошная столичная модница.

— Прикройте голову, графиня, — негромко произнес я, не сбавляя шага. — Ваши волосы… не слишком-то похоже на местных.

— Даже сейчас? — усмехнулась Гижицкая, поправляя сбившийся платок.

— Особенно сейчас. — Я пожал плечами. — Любое внимание будет только лишним.

Конечно, в округе наверняка бы нашлось немало белокурых девчонок примерно моего возраста. И изрядная часть из них непременно оказалась бы хороша собой. Но Гижицкая… нет, они все и рядом не стояли — даже вместе взятые. Она наверняка не хуже меня владела немецким, а непривычный акцент, пожалуй, смогла бы — случись что — выдать за итальянский или французский. Но черты лица, походка, изящные мягкие руки, не знавшие тяжелой работы, взгляд, осанка…

И то, что называется вполне понятным и одновременно расплывчатым словом “порода”. Столичный лоск, который не не сойдет и за неделю и сама сущность родовитой аристократки, которую не научишься прятать за какие-то сутки. Пожалуй, наша бестолковая маскировка обманет парочку-другую занятых своим делом селян — но первый же егерь или полицейский непременно заподозрит неладное.

— Я и сама была бы не против оказаться где-нибудь подальше отсюда. — Гижицкая огляделась по сторонам. — Впрочем, в этих местах как будто спокойно. Можно даже подумать…