Пятнадцать ножевых. Том 4 - Алексей Викторович Вязовский Страница 30

— Да, но не скоро, — не стал я скрывать правду.

— Я, Панов, твоей невесте с платьем помогать не собираюсь! — Томилина все-таки заплакала. — И иди отсюда... куда хочешь...

— Ну и ладно, — согласился я, встал, дошел до выхода, сказал: — Еще раз с наступающим вас, — и закрыл дверь.

Последнее, что я услышал, была реплика той самой новенькой: «Вот козел!»

* * *

На обратном пути я вспоминал стихи Ахматовой. Ну, те, про «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был...»

Уже сейчас я мог соскочить с этого поезда. На Западе достаточно денег для того, чтобы неплохо обустроиться, завести свою лабораторию. Хотя бы на базе Ферринга. Анечке организовать стажировку в каком-нибудь швейцарском ВУЗе. Да хоть в Сорбонне. Даже «выбирать свободу» не придется — все легально, по взаимной договоренности с советскими властями. А если механизм еще смазать на уровне куратора — уже к следующему Новому году мы будем гулять вдоль Женевского озера и кормить местных уток. А все ужасы девяностых наблюдать по телевизору, ахая новостным программам.

Правда, хреновое дело — эмиграция. Везде всё не так, даже если язык выучить в совершенстве. Жизнь, она ведь не в супермаркете, а с людьми. И ты привыкаешь, что можно зайти к знакомым просто так, и одолжить у товарища мелочевку до зарплаты, а когда заболел — то на больничный, а жена после родов — в декрет. Ну, ко всем этим мелочам, которые каждый день. А там — не так. У них тоже свои мелочи, но другие. Вот это и бесит в итоге. Но привыкнуть можно. Хоть и не хочется.

Я прислушался к себе. Нет, не смогу так. Все равно сорвусь, примчусь спасать сначала родственников, потом друзей... И душа будет болеть. Значит, надо сделать так, чтобы она не болела. Как? Каком кверху! «Делай, что должно, и будь что будет». Уж не помню, кто это сказал, не то Сенека, не то Марк Аврелий, но слова правильные.

Приспичит — так и через пять лет поехать можно, и через семь. Деньги будут, а кураторов станет существенно меньше.

И вообще — думать надо о насущном. Что там со свадьбой товарища, к примеру? Достойно ли пойти туда в слегка поношенных туфлях, или надо напрячься на покупку новых? Как выбрать галстук, чтобы и скромный, но стильный? Подойдет ли крой рубашки к платью моей невесты, которое я еще и не видел ни разу? Что-то меня понесло. Новый год сегодня, а у нас еще котлеты не жарены и картошка сырая.

* * *

Конечно же, дамы приехали, отругали нас за безделие, и быстро всё приготовили. Мы с Давидом с позором были изгнаны из кухни. А нам так хотелось, чтобы как в песне — дни и ночи у мартеновских печей. Но были вынуждены смотреть предновогоднюю фигню по телеку. Трагедь, не иначе!

Первая программа прямо-таки радовала, не хотелось отрывать глаз от экрана. Нам достался конец «Веселого мультконцерта» и начало «Ледового бала с участием мастеров фигурного катания». Нет, тут даже можно не смотреть, одни названия почитать — и сразу на душе веселье и радость. Полистал программу в газетке. Сегодня еще «Искусство цирка» и документальный фильм «Страна моя». По всем каналам, кстати. Как в том анекдоте, где мужик включил телевизор, а там Брежнев. Переключил на вторую — и там бровеносец. На третью — а на него товарищ майор нехорошо так смотрит и говорит: «Пощелкай мне еще!». Потом поздравление, огонек, танцы. А кто не уснет до четырех — тому «Мелодии и ритмы». Карела Готта покажут, наверное. И Бисера Кирова. А на закуску — «Червонны гитары» и Джо Дассен.

— Я, кстати, Пилипчук видел, когда к тебе шел, — почему-то сообщил Давид.

— И что? Надеюсь, в гости не пригласил?

— Мне кажется, она меня боится. Увидела, быстро вернулась домой и заперлась. Не переборщили мы с ней?

— А она, когда в тюрьму меня посадить собиралась со своим доносом — не переборщила? Что хотела, то и получила. Ты, кстати, вилки с ножами местами поменяй, не по феншую.

— Это еще что?

— Да у китайцев, или японцев, система такая, всё надо в доме расставлять по науке, чтобы баланс соблюсти, и счастье приманить вместе с деньгами. В «Науке и жизни» читал.

Отличная, кстати, отмазка. Любой анахронизм, который временами в речи проскакивает, можно списать на попытку соригинальничать со ссылкой на журналы. Их много, и пишут там всякое, за всеми не уследишь. Так что ляпнул чего — говори, что в «Науке и религии» прочитал. Или «Вокруг света».

Короче, приготовили, накрыли, расставили. Одновременно с этим мылись, брились и переодевались. Начали в без четверти двенадцать. Даже «Страна родная», представлявшая набор пейзажей под торжественную музыку, еще не кончилась. Я приглушил громкость и начал разливать шампанское по первой порции. Голубева дернула свой бокал и начала мямлить что-то про сок и минералку.

— Ты, Серафима, не то собралась интернатуру с младенцем на руках проходить? — поинтересовался я. — Прикинь, если сейчас начнете, родишь к сентябрю. Смелые вы ребята, хоть и немного не очень предусмотрительные.

— Дурак, — ответила Голубева. — Ничего я не беременная. Наливай. Просто натощак не хотела.

И дальше пошло по накатанной. С гулянием по улице, распитием шампанского из горлышка под елкой на площади и песняком до хрипоты с незнакомой компанией. Только салютов не хватало.

И ничего мне по душе когтями не скребло, потому что я был счастлив.

* * *

Девятое января, если кто забыл — годовщина Кровавого воскресенья. Еще в этот день какой-то Хуан полетел на вертолете, открыли здание ООН и Новосибирский университет. Это не эрудиция, просто в отрывном календаре написано. Он у нас в прихожей возле зеркала висит. Удобно: листик оторвал, мудрости набрался. Не прошел ли зря день взятия Бастилии... Еще там чьи-то дни рождения отмечены, но я не запомнил. Мне этого контингента и на работе хватает. Меня они, кстати, ни разу не поздравили, хоть я этот праздник не люблю. Не потому что в мае родился, что не очень хорошо, если верить тупой поговорке. Просто не вижу смысла. Так что пускай празднуют, министры и космонавты. А мы тут на свадьбу собираемся.

Естественно, в ресторане. Не «Арагви» и не «Прага». Специально в угоду гостям выбрали “Абхазию” в Черемушках, так что никто