Кингчесс (СИ) - Птица Алексей Страница 31

И Юнус, бывший ранее Хуссейном, словно фокусник, плавно взмахнул рукой, и у него в ладони вдруг оказался красиво огранённый чёрный крупный бриллиант. Недаром в Хартуме уже давно работала целая ювелирная мастерская, ведь драгоценных камней в Африке находили много, а обработанные они ценились намного больше, чем в своём первозданном виде.

— Как, что, откуда ты его достал? Он настоящий?

— Самый, что ни на есть, настоящий, мой повелитель, — и Юнус протянул подарок сначала в руки начальнику охраны, а тот, осмотрев, передал его своему повелителю.

Прибывший не стал им рассказывать, что капелька растительного клея, закрепившая на сгибе руки небольшое круглое зёрнышко, прикрытое телесного цвета раствором, с лёгкостью убираемого другой жидкостью, позволяла проделать и не такой способ доставки чего угодно.

На другой части тела у Юнуса располагался порошок, который было необходимо положить в рот и, напитав своей слюной, выплюнуть в противника, стараясь попасть ему в глаза. Порошок этот вызывал сильное жжение во рту. Но при принятии заранее противоядия, не мог причинить вреда плюющемуся, а вот враг терял, как минимум, зрение от действия ядовитой слюны. Но сейчас применять его не было никакой необходимости.

У Юнуса было ещё несколько таких ходов, которым научил его Мамба, и которые он не рассказал бы никому, даже под страхом смерти, но это сейчас было не важно.

Эмир Султан в восхищении рассматривал красиво переливающийся чёрный бриллиант, стоивший целое состояние. Наконец, он закончил любование бриллиантом и, спрятав камень, произнёс.

— Признаться, ты меня сильно удивил, так же, как и твой повелитель. Но иного от чёрного колдуна и не стоило ждать! Говори, с чем пришёл, мои уши открыты для твоих слов, пусть даже они будут горькими, как старый саксаул.

— Мамба прорицал, — начал Юнус. — Великие деньги скрывает в себе земля Аравийского полуострова. И имя им нефть, много её тут, но не скоро наступит то время, когда она принесёт всем живущим на этой земле богатство. Пока хозяйничают на этой земле англичане, не будет покоя этому краю. Войны и междоусобицы будут раздирать народы полуострова, отравляя всем жизнь. Лишь только Великий Шейх Султан бин Хаммуд сможет объединить под своей рукой всех жителей благословенного полуострова, а тот, кто откажется следовать его воле, будет уничтожен!

— Ух! Ах! Мудр чёрный колдун! — воскликнул Султан, а визирь переглянулся с начальником охраны эмира.

— Но победить он сможет только с помощью императора Африки. Если же вступит в борьбу один, без его помощи, то погибнет в жестоком бою, а власть заберут ненавистные Сауды. Вот пророчество Великого унгана и императора Судана, Иоанна Тёмного, — изрёк Юнус подготовленную речь и замолчал, закрыв руками голову и склонившись на своей подушечке для сидения.

Возникла продолжительная пауза, во время которой каждый из присутствующих обдумывал произнесённые только что слова. Слова были страшные и горькие, и совершенно неожиданные для них. В то же время, каждый из них чувствовал, что они ужасно правдивы. Самая судьба дышала в них, сама судьба…

— Так ты посланник, а не проситель?

— Да, мой император повелел мне передать тебе не только слова пророчества, но и то, что он готов тебе оказать любую помощь, хоть оружием, хоть деньгами, для того, чтобы ты победил и завоевал весь полуостров.

— А какая ему в этом выгода? — не поверил шейх.

— Император мудр, он хочет заключить союз с одним властителем, а не с десятью разными правителями. А, кроме того, он знает, что сильное государство не смогут покорить англичане, его заклятые враги. А значит, их враг — это его друг!

— А что скажет на это Османская империя?

— А она помогла вам? Где они? Где их многочисленные воины? Они разбиты! Дни османов сочтены, не пройдёт и десяти лет, как она уйдёт отовсюду, а размеры её будут не больше Сирии. И это не пророчество, а суровая правда! Османы одряхлели, не стоит надеяться на них. О, великий шейх!

— Гм, то есть, он готов поддержать меня своими войсками?

— Нет, он готов поддержать тебя своими деньгами, чтобы вы, Великий, могли нанять на них воинов и выгнать англичан, а также уничтожить всех своих соперников. И первый взнос я готов сделать прямо сейчас!

Ещё один взмах рукой, и остальные спрятанные бриллианты оказались в руке Юнуса и с поклоном были переданы шейху Султану.

— Ты поистине кудесник! — воскликнул эмир. — Этих драгоценностей как раз хватит, чтобы нанять десять тысяч бедных бедуинов. Хорошо, ты меня убедил, я принимаю его сторону и поддержу Иоанна Тёмного в борьбе, как против англичан, так и против любых его врагов. Моё слово крепко, если он будет мне помогать и дальше, — оговорился шейх.

— Ещё бы, — усмехнулся про себя Юнус. Куда ты денешься, предатель. А если решишь переменить на ходу коней, то долго не проживёшь, уж об этом я позабочусь, да и не только я.

— Конечно! Мой император готов оказывать помощь столько, сколько потребуется.

— Я доволен, ты можешь идти и передать моё согласие своему императору, — милостиво кивнул шейх, и аудиенция на этом была закончена.

Юнуса провожал к выходу лично начальник охраны, и, судя по его лихорадочно блестевшим глазам, он что-то задумал. Не трудно было догадаться, что эффектное появление бриллиантов не давало ему покоя, а то, что они могли ещё оставаться у посетителя, он, видимо, не подвергал ни малейшему сомнению.

Проводив из дворца, на выходе которого Юнус получил обратно своё оружие, он ушёл во внутренние покои, а Юнус ибн Хаттаб вышел на улицу и отправился в караван-сарай. Но спокойно дойти ему не удалось.

Находясь уже совсем недалеко от караван-сарая, он свернул на небольшую улочку, на которой внезапно никого не оказалось, она словно бы вымерла. Не бегали голоногие мальчишки, не шли закутанные в паранджу женщины, не сидели у ворот старики.

Не придав этому значения, Юнус двинулся дальше. Навстречу ему вывернули из-за поворота две высокие женщины, одетые в паранджу. Подойдя к нему почти вплотную, они внезапно скинули с себя женские одежды и, обнажив кинжалы, бросились на него.

Но Хаттаб давно уже ждал чего-то подобного, потому и держал во рту много слюны, стараясь не сглатывать её. Нападавшие знали, что у него с собой не было другого оружия, кроме одного ножа, которым отбиться было нереально.

Увернувшись от нападавших разбойников, он одним быстрым движением бросил в рот щепотку ядовитого порошка. Порошок вступил в реакцию со слюной, и жгучий яд был готов к применению в течение нескольких секунд.

Резко вдохнув, Юнус плюнул в одного из нападавших, целясь ему в лицо. Плевок оказался удачным. Ядовитая жижа покрыло лицо противника, коснувшись одного глаза.

Нападающий дико закричал, как только почувствовал жжение на коже и слизистой глазного яблока. Второй, не обращая внимания на своего товарища, нанёс удар кинжалом. Подбитый ватой халат принял на себя удар, и Юнус смог отскочить в сторону невредимым. Счёт шёл на секунды.

Резко разорвав четки, лежащие у него в руках, Юнус сжал самую большую горошину, из которой сразу повалил густой дым, и кинул её в бандита. Распространяя едкий чёрный дым, с резким химическим запахом, вызывавшим кашель, горошина, вырванная из чёток, упала рядом с нападавшим. Следом за первой тут же полетела вторая, а потом и третья.

И вот третья, попав в абрека, неожиданно для него взорвалась, обрызгав его едким натром, который, шипя, стал разъедать одежду, добираясь до кожи разбойника.

Сам же Юнус, не теряя времени, бросился бежать из узкого глухого проулка. Его никто больше не преследовал. Оба бандита, корчась и извиваясь, лежали на земле, вдыхая ядовитый дым, не в силах преследовать своего противника.

Когда их нашли стражники, оба уже были без сознания, с изъеденными чем-то лицами, и умерли через несколько часов, в больших муках. По городу поползли страшные слухи о каре Аллаха. Больше нападений не было, и Юнус-паша, зарядив подаренный ему Мамбой маузер и закинув за плечо новенький винчестер, отправился в Иерусалим, где у него оставалось ещё одно дело.