Франт 4 - Иван Солин Страница 31

Убежать, в общем, я ей не дал и совершил то, о чем наверняка еще тысячу раз пожалею:

— Хочешь, я покатаю тебя на своем драконе? — даже сам еще не до конца представляя, что конкретно имел ввиду, вскочив и притянув беглянку к себе, чтобы наши глаза оказались друг напротив друга, а губы приблизились, спросил я салатововолосую.

****

Утром следующего дня, борт «Беркута».

— Докладывай, — обратилась к визитеру розоволосая красавица, отложив бумаги, с которыми работала за дорогим письменным столом в роскошном убранстве капитанской каюты одного из лучших кораблей Зеленого Дома.

— Сегодня утром, когда фельдшер делал обход, был обнаружен скончавшийся от полученных несколько дней назад ран студент Герд Франт, — малоэмоционально и негромко, но предельно четко доложил своим мягким голосом мужчина невыразительной внешности и в непримечательном одеянии, и водянистые глаза которого были единственным местом, где можно было бы прочитать хоть какие-то эмоции данного неприметного господина. А было сейчас там, если не обожание собеседницы, то безграничная привязанность.

— Один? — сложив руки в замок, удостоила наконец посетителя взглядом сапфировых очей статная красавица в темно-зеленом мундире с серебряным очень затейливым шитьем.

— Крольц ушла накануне. Вся заплаканная, — подтвердил докладчик.

— Кто-нибудь ещё приходил, уходил? — постучав указательным пальцем по обтянутой Мурда́нским сукном столешнице стола из Кари́пьской душистой древесины, уточнила хозяйка помещения, да и всего воздушного судна.

— Никак нет, — сразу же уведомил гость, а затем уточнил. — Кроме прочих соглядатаев от почти всех Домов, тех, что указаны в моем докладе двухдневной давности, и которые не мозолили глаз лишний раз — новых действующих лиц не было.

— Ясно, свободен, — чуть мягче, чем до этого, ответила прям «снежная королева», тем самым подведя итог аудиенции. Что, впрочем, показалось посетителю самой желанной наградой, о чем, собственно, капитан прекрасно знала, но большего себе позволить не могла. Не на людях же.

— Что думаешь, Розе́т? — обратилась к восседающей за столом сдержанной красавице подвижная и довольно ехидная золотокудрая пышка, до этого не участвовавшая в беседе, а призывно развалившаяся на атласном диванчике из Бови́нского узорчатого шелка и Кара́чского кедра, и от такой позы неудержимые её прелести едва не рвали пуговицы мундира, немногим уступавшего в роскоши капитанскому, как в районе необъятной груди, так и пониже талии.

— Что тут думать, Моди́ль? Тетушка потеряла свои инвестиции. Ну а мы наконец можем покинуть эту глушь. Прикапепз по кораблю: готовиться к отбытию. Блистательный Зеленогра́д нас уже заждался!

****

— Куда сейчас, Ло? — спустившись по грузовому трапу «Журавля» и теперь глазея по сторонам, полюбопытствовала с виду юная и очень гибкая худышка с двумя синими шаловливыми хвостиками чуть повыше висков.

— Куда-куда? Сначала в злачные районы. Там нам больше отвесят за камушки, а если не пожелают, то в этом бандитском месте никто не помешает нам как следует попросить, — пробурчала недовольная копия первой девицы, но хвост был лишь один. Над правым виском.

— Опять кровища, сестричка? — заканючила первая, уронив плечи и понурившись, при этом страдальчески взглянула куда-то в небеса. А затем, обернувшись к своей двойняшке, деловито проверяющей: ничего ли не забыто на борту, продолжила. — Мы ведь договаривались завязать с этим. Я хочу найти себе тихого спокойного мальчика и жить с ним где-нибудь в... Э, а чего это Крольц к нему так липнет! Ой! Господин!!!

— Что-то долго вы, — недовольно выдал я, всё это время стоявший облокотившись о край трапа, как раз за спинами го́стий столицы, пока Лузин, обняв меня за пояс и положив голову на моё плечо, прижималась сбоку.

— Драть меня во все... КАК?!! Ой! Наш несокрушимый Герд вернулся! — уронив вещи, выдала Ло, попеременно переводя теперь свой взгляд с меня на Крольц и обратно.

— Я так рада! Так рада! Лулу, отойди, дай потискать нашего непобедимого Герда! — весьма нагло потребовала бросившаяся было ко мне Лу, на что Лузин даже не шелохнулась и продолжала жаться.

— Стоять, рабыни, — прервал я этот балаган, так как предстояло пропесочить дезертирок, на которых я не то чтобы был зол или обижен, а скорее раздосадован своею непредусмотрительностью. — Вы бросили своего Господина. Вы, не дожидаясь итога, поспешили проявить неуместную и даже вредную инициативу. Поэтому и утратили мое доверие. Но так и быть, я не сержусь на вас, и наказывать не стану. Но прежде чем приблизить, не раз теперь подумаю.

Если честно, то так даже лучше вышло, планер-то у меня не резиновый. Только визжавшую полдороги от счастья Лузин и смог вместить. А может она и не от того вовсе визжала. На планере-то я катал ее сразу после дракона.

(Пауза в надежде на смех из зрительного зала).

Правда, между двумя этими мероприятиями я еще и озаботился созданием имиджа непобедимого. В смысле отсек себе руку, чтобы следом вырастить новую, а из полученного генного материала создать свою безжизненную копию со всеми полагавшимися до исцеления ранами. Ну и, оставив сей результат на кровати, незаметно покинул лазарет, а затем и Белосолье, отправившись на Алдуине, с теперь уже моей Лузин, в Старгород, дабы успеть к началу занятий. На этот раз планер не выпячивал, маскируя под цвет неба, а над населенной местностью прятался в облаках или вовсе летел в сумерках и потом ночью.

Зачем же руку рубил, когда достаточно было и пальчика? Позер. Крольц так смотрела, так смотрела после всего между нами случившегося, что я просто не удержался и этот тупейший порыв мальчишества с глупой бравадой не смог придушить в зародыше.

Всё же, когда рядом влюбленная в тебя женщина, и при этом ты как минимум не испытываешь к ней отторжения, это невероятно пьянит. Подобная искренность не безразличного для тебя человека, а особенно если она относительно бескорыстна — еще тот наркотик и отключалка мозгов. Тем более, на начальном этапе отношений. А может это я такой... рохля, хз.

Для чего ж я этот свой, якобы трупешник-то оставил? Нет, я не собираюсь уходить в подполье. Я просто неудовлетворен тем, что за период моего бессознательного валяния в лазарете, могло создаться впечатление, и кто-то прийти к мнению, даже не важно кто, хоть и те же двойняшки, например, что я уязвим. То есть, что раз я могу быть настолько выведен из строя и продолжительное время оставаться беспомощен, то значит: приходи вот так кому не