Александр Михайловский - Встречный марш Страница 32

Император встал из-за стола и, выпрямившись во весь свой огромный рост, обнял за плечи худощавого и невысокого Абдул Гамида. От избытка чувств Сан Саныч даже смахнул со щеки слезу. Бывший султан тоже расчувствовался.

Мы с майором Османовым переглянулись. Похоже, что в самое ближайшее время взаимоотношения старых извечных врагов — турок и русских — станут действительно дружескими. Ну, до определенного предела. В конце концов, сейчас им стало уже нечего делить. О принадлежности Константинополя и Проливов никто больше не спорил. Лезть же в глубину Анатолийского нагорья, где на протяжении уже нескольких веков жили турецкие крестьяне, нам тоже не было никакой необходимости. Попробуем, может быть, в этой реальности все со временем наладится, и на Черном море уже больше никогда не будет литься кровь и греметь выстрелы…

8 августа (27 июля) 1877 года, полдень.

Константинополь, дворец Долмабахче

Адмирал и генерал Конфедерации Рафаэль Семмс

Позавчера президент Дэвис наконец-то выписался из больницы. И вчера он несколько часов беседовал с адмиралом Ларионовым.

А сегодня нас пригласили к пяти часам в один из залов дворца Долмабахче, где пройдет торжественная церемония подписания договора о восстановлении Конфедерации. Именно то, для чего президент Дэвис и генерал Форрест прибыли из-за океана в этот далекий город.

Я человек военный, и для подобных мероприятий полагается парадная белая форма. Но вот незадача — она у меня осталась в здании, где разместили американскую делегацию. А до часу дня я еще встречался с русскими морскими офицерами, ведь к договору прилагаются весьма обширные военные протоколы, и нужно было все подготовить так, чтобы мы знали, что именно получим от русских — и как мы сможем со своей стороны им помочь.

И вот, наконец, я побежал за своей парадной белой формой. Переоделся, выхожу из комнаты — и кого я вижу? Генерал Грант собственной персоной. Еле стоит на ногах, держась за стену, покачиваясь, а утонченный «аромат» русской водки вырывался из его рта, как пар из судовой машины.

— Адмирал Семмс! Как раз вас нам и не хватало. Заходите, мы все уже в сборе…

Пришлось зайти. Передо мной тут же поставили целый стакан водки, и Грант сказал:

— Пейте, адмирал!

Пришлось сделать вид, что пью — и украдкой вылить полстакана в стоявший там цветок в горшке. Цветок, увы, уже успел завянуть — видимо, я не был первым, кто использовал его для этой цели. Хотел встать, но кто-то из команды Гранта мне сказал:

— Куда это вы собрались, адмирал? Веселье только начинается, ик! Мы же не можем ударить в грязь лицом перед этими русскими, — и он показал на троих русских в военной форме, сидевших за столом. Меня схватили за рукав и не выпустили из-за стола.

Бедный цветок получил еще с пинту водки, а мне никак не удавалось сбежать с этой попойки. Даже когда я намекнул, что мне нужно выйти в туалет, один из собутыльников Гранта заплетающимся языком сказал, что я еще не выпил за вице-президента, и еще крепче вцепился мне в рукав. С другой стороны ко мне придвинулся сам Грант, так что я даже не мог теперь повернуться к спасительному цветку. Пришлось сделать глоток водки.

Меня спасло то, что в другой ситуации вызвало бы только омерзение. Еще одного из пьяных дружков генерала вырвало прямо на стол, да так, что его брызги попали и на мой белоснежный китель.

Я сказал, что негоже адмиралу сидеть в грязной форме, и Грант, сам бывший военный, велел отпустить меня, «пусть переоденется и возвращается». И что он, мол, подождет меня в коридоре.

Прибежав к себе, я надел синюю форму (менее соответствующую сегодняшнему торжеству, зато чистую и выглаженную) и бросил загаженную белую в корзину, поставленную для грязного белья. После этого я выбрался через окно, ухитрившись не испачкать и не помять мундир. И это в моем достаточно почтенном возрасте! Что бы сказала об этом моя бедная мама, если бы узнала? Позор!

К подписанию договора я прибежал за три минуты до начала церемонии. В небольшом зале за изящным резным столом — по слухам, его изготовил лично бывший султан Абдул Гамид — уже сидели президент Дэвис, генерал Форрест и рядом с ним мой сын Оливер, его ассистент. Место с другой стороны от президента пустовало, и я, поклонившись присутствующим, занял его.

С другой стороны стола уже находились адмирал Ларионов, полковник Бережной и канцлер Тамбовцев, а также его начальник штаба кэптен Иванцов, с которым я столько времени обсуждал военно-морские вопросы.

На столе стояли бутылка шампанского и восемь стаканчиков, а перед каждым из нас лежала папка с текстом договора на русском и английском языках.

Не буду цитировать весь текст, ограничусь лишь основными положениями договора:

— Югороссия признает Конфедеративные Штаты Америки независимым и свободным государством в границах тех штатов, которые послали своих представителей в Конгресс Конфедерации в 1862 году (Вирджиния, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия, Флорида, Алабама, Миссисипи, Арканзас, Луизиана, Техас, Теннесси), а также южных штатов, которые были сразу оккупированы Севером (Миссури, Кентукки, Мэрилэнд, Делавер), и территорий, находящихся к западу от этих штатов, а также штата Калифорния от южной его границы до города Сан-Франциско включительно;

— Югороссия также не признает отделения Западной Вирджинии от Вирджинии, происшедшего под властью Севера в 1862 году;

— переход любого из этих штатов и территорий под юрисдикцию САСШ или любой другой державы возможен только при согласии КША;

— Югороссия приложит все усилия для признания этих территорий Российской империей, а также другими странами мира;

— Конфедеративные Штаты Америки, в свою очередь, признают Югороссию в ее фактических границах;

— Конфедеративные Штаты Америки также признают Северную Калифорнию, территорию Орегона (включая нынешние штаты Орегон и Вашингтон, а также Британскую Колумбию), Аляску, территорию Юкона, Гавайские острова, а также атолл Мидуэй, территориями, принадлежащими Российской империи;

— в случае присоединения Югороссией одного или нескольких островов Карибского бассейна или Атлантики, Конфедеративные Штаты Америки признают означенные острова территорией Югороссии;

— Конфедеративные Штаты Америки выделят для Югороссии территории под военно-морские и военно-воздушные базы во Флориде, Луизиане или Техасе, Калифорнии, а также Вирджинии или Мэрилэнде;

— между КША и Югороссией заключается договор о дружбе, союзе и взаимопомощи, а также о помощи со стороны Югороссии в деле освобождения Конфедерации от оккупации со стороны САСШ. Для этого Югороссия обязуется обучить новую армию КША, а также поставить ей вооружение и боеприпасы;

— флот Югороссии защитит берега КША от нападения флота САСШ, а также поможет КША обзавестись собственным флотом;

— между КША и Югороссией вводится режим свободной торговли;

— КША обязуются не вступать ни в какие союзы и соглашения, а также не производить никаких действий, направленных против Югороссии, Российской империи или их интересов;

— содержание этого договора будет держаться в тайне до начала освободительной войны.

Ко всем пунктам прилагались развернутые протоколы, над созданием которых мы и работали все эти дни. Единственным исключением был экономический блок, который еще предстоит детально проработать, но основные пункты были прописаны и здесь.

Президент Дэвис взял перо и поставил свою подпись под одним из экземпляров договора. Одновременно то же сделал и адмирал Ларионов, после чего они обменялись экземплярами и снова поставили свои подписи.

И наконец, все прочие присутствующие, в том числе и я, подписались на обоих экземплярах в качестве свидетелей.

Адмирал Ларионов открыл бутылку шампанского и разлил по бокалам.

— Увы, время фейерверков еще не пришло, но по стаканчику шампанского выпить стоит. Так выпьем же за Конфедеративные Штаты Америки и за их вечную дружбу с Югороссией и Российской империей!

Никогда еще я не получал такого удовольствия от скромного бокала шампанского…

8 августа (27 июля) 1877 года, полдень.

Югороссия, Константинополь, германское консульство

Канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк

Свершилось. Русские дали понять, что не будут возражать, если мы еще раз хорошенько накажем эту скандальную и лживую Францию. Фактически нам предложен раздел мира. Мы не будем лезть в их дела в Восточной Европе, а они закроют глаза на наши отношения с лягушатниками. Тем более что британский лев в глубоком нокауте, и неизвестно, когда придет в себя. Но как говорят русские, «аппетит приходит во время еды», и у нашего старого императора совсем зашел ум за разум. Он, видите ли, захотел прикарманить французские и британские колонии в Африке. Пока только в Африке.