Павел Дмитриев - Зерна отольются в пули Страница 32

Если кратко перевести текст с канцелярита на русский, то последние постановления по части квартплаты были явно рассчитаны на небольшое превышение нормы, либо наличие разнополых детей, которых по советским законам нельзя селить вместе. Потому что в случае, когда сверх единого стандарта, намертво вбитого на уровне Гражданского Кодекса,219 набиралась хотя бы одна комната, исполком от лица Совета депутатов трудящихся имел полное право попросту обратиться в «самый справедливый суд в мире». Который предлагал богачу-квартиросъемщику нехитрый выбор – добровольно поселить квартиранта или в принудительном порядке взять квартиру поменьше.220 «Отойти деньгами» за существенный излишек квадратных метров – это крупная удача, вернее, наличие хорошей партийно-хозяйственной «крыши».

Прямо как ветром гражданской войны повеяло, вернее вечным пролетарским лозунгом «все отнять и поделить»! И ведь не поспоришь с классиком, одну лишь мелочь он не учел – отобрали полсотни лет назад, а перераспределяют до сих пор. Целых девять метров жилой площади сомнительного качества! Нет, это конечно лучше пары квадратов на кладбище… Тик в тик однушка-хрущевка на семью из двух человек221 и полуторка на троих после трех-пяти, а то и десяти лет мыканья по общагам, баракам и прочим углам. Причем снять комнату или квартиру чрезвычайно сложно – немногим частникам запретили брать более 16-ти копеек в месяц за квадратный метр,222 соответственно, за пару рублей в месяц желающих терпеть квартирантов не находится223. А нарушать законы в СССР чревато, не первый, так второй стукнет «куда следует», спекуляция тут не шутка – статья с реальным сроком.

И за такое «счастье» в моем будущем бьются любители СССР на форумах?! Хочется жить бедненько, но одинаково? Почти как в казарме, пусть в тесноте, но с гарантированной пайкой баланды? Увы, ничему не учит людей история… Бесплатность, или лучше сказать, халява… Дикий сон разума, или красивый миф, смотря с чьей стороны смотреть на процесс. Но как жители страны могли забыть, что они в любом случае оплачивают всю «государственную» жилплощадь своим трудом?! В то время когда Обкомы, Советы, Совмины и прочие ЦК по-прежнему все «отбирают и делят» по своему коммунистическому разумению, практически без оглядки на людей.

Может ли такой первобытно-общинный механизм быть эффективным?! Да одно лишь уничтожение материальной мотивации к труду, поощрение иждивенчества и бедности – настоящая экономическая диверсия в особо крупных размерах! А взять надругательство над законностью? Ведь номенклатуру и полезных специалистов типа меня коммунисты из-под 9-метровой статьи аккуратно вывели. Исполком может обратиться в суд, а может… этого не делать. Никаких формальностей, достаточно телефонного звонка. Креатив вполне в стиле «нулевых»: «своим все, остальным закон». И подобные проблемы торчат отовсюду, стоит только чуть отмыть уши от елея пропаганды…

И как при всем этом оценивать нововведения? Для моего обостренного будущим цинизма все очевидно. Чем меньше будут строить госжилья, тем лучше. Еще и льготников нужно перевести с «квадратных метров» на твердо прописанные в законах денежные пособия, а там пусть они думают, пропить или вложить в ипотеку. Хотя если я правильно помню, до такого живодерства не дошла даже Россия 2010 года, и очередь за бесплатным жильем сохранилась, и материнский капитал «пустить на жратву» куда как непросто. Не верят вожди в разум людей, быть может, им виднее. Но для здоровых, способных работать граждан ипотека под четыре процента смотрится достойным образчиком справедливости и даже, в какой-то степени, свободы. Остается только пожелать здоровья Косыгину, ведь очередной кирпичик в комбинацию по перестройке СССР – явно его рук дело.

Что до нас с Катей, то лишние пять рублей – далеко не смертельны. Если что, и на ипотеку заработаем. А справедливость… Пусть желающие ее поищут в словаре, на букву «С». По мне так главное, чтоб опять «большевики не пришли».224 Но при такой непробиваемой логике какой-то странный червячок все же грызет душу… Неужели подсознание успело подхватить вирус коммунизма?!

В первые ноябрьские морозы я наконец-то понял, откуда в стране завелась милая привычка – одевать обувь на женские ножки. Причина в молнии, обычной, советской, с желтыми латунными зубчиками. Не расстегнув ее, сапог натянуть невозможно, соответственно не застегнув – нельзя идти. А качество изготовления таково, что чуть не каждый день начинался по одному сценарию, не исключением стало и это темное утро:

— Не могу… — из прихожей донесся голос запыхавшийся Кати. — Опять заело на левом!

— Попробуй назад дернуть! — ответил я, пытаясь найти нужный черновик на письменном столе не включая свет. — Вчера вроде хорошо работало, специально прогнал со свечкой десяток раз!

— Сам дергай! — в голосе жены прорезалась обида на все мужское население планеты.

— Сейчас! — я раздраженно смахнул подвернувшиеся под руку бумаги со стола портфель, и поспешил в прихожую.

Пользуясь наличием служебной машины, я уже вторую зиму кантовался в обычных демисезонных ботинках, и был лишен «радости» общения с капризной меховой обувью 60-х. Но для Кати это было невозможно, я уж не знаю, реально холодно ногам, или имидж не позволяет. При этом местные женские сапоги недалеко ушли от своего знаменитого «испанского» пыточного прототипа, кажется все, что оптимально с точки зрения здравого смысла, в них сделано ровно наоборот. Во-первых, наружное покрытие из безобразно жесткой кожи, рассчитанной примерно на двадцать лет эксплуатации в условиях горной местности. Во-вторых, внутри подклеена натуральная овчина, хорошо хоть стриженая, но сделано все на столько грубо, что вес и прочие свойства получившейся конструкции приближаются к фанере. В-третьих, все это стоит на узкой тонкой подошве, да еще снабжено устрашающим пятисантиметровым каблуком – очевидно, чтоб выше падать на гололеде.

Но борьба с самым неудачным элементом мне еще предстояла:

— Поставь ногу повыше, — я кивнул на трюмо, и демонстративно покачал головой при виде не особенно симпатичных шерстяных штанов-рейтуз. — Сколько можно от брюк бегать?

— Ты не смотри, а застегивай, — не иначе, чуток обиделась жена. — Опаздываем уже!

— Опять мех застрял, ведь недавно показывал, как его прятать! — я не остался в долгу.

Попробовал сдвинуть язычок вниз, но расшатанные зубчики не подавались. Привычно расправил молнию, стянул края, и нажал с лекгой раскачкой… И весь механизм вылетел в руку без малейшей возможности восстановления!

— Ты что сделал! — Катя была готова расплакаться.

Это было только начало ее длинного монолога. Пришлось пойти на жертвы, а именно, вместо работы ехать к скорняку-надомнику, долго его будить, покупать лояльность синенькой купюрой, а потом еще переплачивать трояк за срочную вшивку старой, но еще годной молнии, оставшейся от какого-то заказчика.

Проблему обуви надо было решать кардинально. Тривиальный путь, через покупку очередной пары, меня не сильно радовал. В магазинах альтернативы не было, разумеется, если не считать таковой задержавшиеся со времен ледникового периода валенки да стариковские боты из какой-то похожей на войлок тряпки, снаружи черной, относительно плотной и гладкой, а изнутри – серой и мягкой. Комиссионку навещали недавно, более того, знакомый директор был «заряжен» сразу отложить подходящую пару, как только ее кто-нибудь сдаст. Но в сезон, похоже, весь привозимый спекулянтами дефицит разлетался по знакомым.

В своем будущем я не обращал особого внимания на женскую моду, но… Тяжело не заметить угги-манию! Хорошо помню, как однажды отвесил челюсть, случайно заметив ценник в три сотни баксов за тривиальные чоботы из овчины. Стал присматриваться, и сам поразился, как много девушек используют эту обувь. Но окончательно шаблон мне вынесла случайно замеченная на улице Тель-Авива серфингистка в угги225 и бикини. Не выдержал, поинтересовался у сестры – и получил целую лекцию про стоптанные пятки, укороченные ноги, и прочие сентенции, общий смысл которых сводился к простому «иногда не слишком красиво, но при этом всегда исключительно удобно». Что еще нужно для советского средневековья?

Приличный кусок овчины удалось найти без особого труда в виде «спинки» от старого полушубка. Пришлось только хорошо вымыть, расчесать и остричь слишком длинный мех парикмахерской машинкой. Наружный слой я зачистил мелкой шкуркой. С окраской было сложнее. Бежевую и коричневую гамму Катя забраковала начисто, не помогла даже апелляция к «норковому» цвету шубы и берета. По ее мнению, если сумка черная, перчатки черные, то и сапоги тоже должны быть черными, или на крайний случай темно-серые. Глупо, конечно, но семейная жизнь быстро отучает от споров с женой. Хуже, что такое решение напрочь исключило «народные» и описанные в разнообразных справочниках рецепты с привлечением настоев коры ольхи, дуба, грецких орехов, и прочей чепухи.