Кирилл Бенедиктов - Балканы. Дракула Страница 32

— Но что я могу сделать для тебя?!

— Ты уже делаешь.

С этими словами перс шагнул вперед, доверительно наклонился к самому лицу княжича и тотчас едва не поплатился. Зубы Влада лязгнули совсем рядом с ухом алхимика, который едва успел отшатнуться.

— Волк, как есть волк! — с одобрением воскликнул перс, всплеснув руками. — О, сколько нам еще предстоит испытать и узнать в этих стенах…

Княжич ничего не ответил, лишь вновь закрыл глаза и бессильно обвис. Появился карлик, бережно несущий глиняный кувшинчик. Он с поклоном подал его хозяину и вернулся на свою скамеечку.

Перс сделал небольшой глоток из кувшинчика, почмокал губами и сказал:

— Благодарю, Мехрдад. Все так, как я люблю, — в меру прохладное, но не ледяное… Не хочешь ли отведать, молодой князь? Не знаю, что подавали обычно при дворе твоего отца, но, на мой вкус, ничего нет лучше вот этого сорта — кипрской коммандарии. Мне специально привозят ее морем.

Алхимик поднес горлышко кувшина к губам Влада, но тот решительно отвернулся. Перс пожал плечами.

— Как будет угодно. Возможно, так даже лучше — вино может притупить твои чувства, а для моих исследований это нежелательно… Да и не знаю, захочется ли тебе вообще вина. Говорят, самому редкому вину ой как далеко до крови…

Допив вино, алхимик швырнул карлику опустевший кувшинчик, который тот весьма ловко поймал.

— Вернемся же к нашим занятиям, — сказал перс и провел ладонью над жаровней, где калились железные прутья.

Он выбрал прут, и тут же громко зашипела обожженная плоть.

…Влад Второй Дракул открыл глаза и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

Кто этот чертов перс, чтоб его сожрали свиньи?! И как может быть, чтобы султанского заложника пытали в стенах Адрианополя без какой-либо серьезной причины, а только лишь ради колдовских знаний? И чего он хочет добиться? Почему сыновние раны стали заживать быстрее и не оставлять следов?

Неужели…

Нет, нет… Этого не может быть.

Князь решительно покачал головой. Да и султан Мурад не мог этого допустить. Пусть он богомерзкий мусульманин, но не стал бы нарушать данного слова, тем более сейчас, когда Валахия для него столь важна…

Князь убрал дракона и спустился из башни в залу. Подвернулся мальчонка, один из помощников кастеляна — Влад Дракул не утруждал себя тем, чтобы различать этих недомерков. Ухватив мальчишку за длинные волосы, князь велел:

— Найди сейчас же Ворону, и пошли его ко мне. Я буду ждать в своих покоях. И пусть возьмет с собой все, что потребно для письма!

— Слушаюсь, господин! — испуганно выкрикнул мальчишка и, освободившись, резво удрал по сводчатому коридору.

Кастелян не заставил себя долго ждать. Он аккуратно разложил на столе принесенные письменные принадлежности и замер в ожидании других приказаний.

— Я хочу писать османам, — мрачно сказал князь, проверяя кончиком пальца, хорошо ли очинено перо. — Думаю предложить им союз. Выступлю против Хуньяди — при условии, если султан взамен освободит моих сыновей… Как думаешь, худо ли я решил?!

Старый кастелян молчал, наклонив голову.

— Кто я такой… — наконец тихо промолвил он, потом повторил чуть громче: — Кто я такой, князь, чтобы давать тебе советы в подобных вопросах? Одно дело — рубиться с врагом или считать, сколько мешков проса да окороков осталось в подвалах, и совсем другое — начинать и заканчивать войны.

— Знал, что ты так скажешь. Эх, надо бы спросить совета у короля Сигизмунда, да он давно уж умер… Да что там — многие братья по ордену умерли. Витовт, Филиппо Сколари, трансильванский воевода Сцибор, герцог Эрнст Железный… А тех, что остались, мне искать некогда.

— А что случилось-то, князь? — осторожно спросил кастелян.

— Недосуг объяснять… — отмахнулся Влад. — Что ж, стало быть, решать мне самому. Поди прочь, Петр. Я помолюсь, и если Господь не даст мне никакого знака — тогда выступаем против Хуньяди. Пусть османы возрадуются, если того не миновать.

Кастелян поклонился и, хромая, вышел.

Князь швырнул перо на стол и заметался по покоям, словно дикий вепрь, загнанный в клетку. Более всего Влада раздражало то, что он ничего не понимал и боялся. Что они сделали с его сыном? Стоит ли княжич войны? Или обождать, обратившись к помощи фигурки дракона еще раз — скажем, завтра? Но видевший моря крови и ходивший по колено в рубленой человечьей плоти и дымящихся кишках Дракул не желал еще раз смотреть, как проклятый колдун терзает сына. А главное — что, если он все же превратил Влада в упыря?!

«Говорят, самому редкому вину ой как далеко до крови…»

— Господи, если ты смотришь сейчас на меня… — начал, было, князь, устремив взгляд ввысь, но тут в покои вошел все тот же Петр Ворона. — Что еще?! — рявкнул Влад, резко обернувшись.

Кастелян, приложив ладонь к сердцу, учтиво произнес:

— Прости, князь, что отрываю тебя от молитвы, но ты же сам сказал — если Господь не даст никакого знака…

— И что же?! — все так же сердито спросил Влад. — Господь дал знак?

— Не знаю, князь, я-то простой человек… Но думается мне, что так оно и есть. Иначе чем объяснить, что у наших ворот стоит сейчас османский посланник и нижайше просит говорить с тобою…

И кастелян низко поклонился, успев бросить на князя хитроватый взгляд.

…Влад принимал османа в Обеденном зале. Движимый злобой, он нарочно поставил перед собою разное вино, зная, что многие правоверные мусульмане считают его употребление за великий грех. Тут же лежал наспех зажаренный на вертеле поросенок — как известно, вкушать свинину мусульманам тоже не полагается, и даже ее запах и вид для них неприятны и греховны.

Теперь князь сидел на своем обычном месте за столом и сквозь череду графинов тонкого стекла и подымающийся от поросенка пар разглядывал посланника.

То был молодой еще человек с красивыми, очень тонкими и точными чертами лица, одетый во вполне приличный европейский костюм. На поясе тоже висела не турецкая сабля-килич, какой привык пользоваться и сам Влад Дракул, а длинный двуручный немецкий гросс-мессер. Оружие выглядело бедно — потертое, без каменьев и украшений, но именно это выдавало в посланнике настоящего бойца, которому клинок нужен для сечи, а не для придворного хвастовства.

Звали османа Тункай Парс. После того как он представился и передал витиеватые слова приветствия от султана, в зале установилась гнетущая тишина. Это было не удивительно еще и потому, что князь Дракул и посланник встретились наедине. Ни кастеляна, ни гайдуков, ни советников в Обеденный зал не допустили, как и тех людей, что приехали с Тункаем Парсом.

Посланник стоял и терпеливо ждал, ибо Влад даже не предложил ему сесть. Умные черные глаза, похожие на крупные вишни, осторожно изучали помещение. Это не было пустое любопытство и тоже показывало боевой опыт: кто знает, вдруг через мгновение мирная беседа превратится в безжалостную схватку? Потому нелишне изучить входы и выходы, балки и подпоры, по которым можно взобраться, окна, из которых можно выпрыгнуть…

— Садись, — глухо сказал князь, сделав короткий жест в сторону простого деревянного кресла, стоящего по левую руку от Влада.

— Благодарю, господин. — Тункай Парс поклонился, прошел к креслу и сел. Кончик ножен гросс-мессера чуть слышно цокнул о каменный пол.

— Говори, зачем султан Мурад послал тебя. Только говори без этих ваших штучек, когда забываешь, с чего начал, и не дождешься, пока закончишь.

— Как тебе будет угодно, господин, — не стал прекословить посланник. — Султан послал меня с тем, чтобы рассказать о твоем сыне Владе…

— Что с ним?! — Князь даже привстал. Он никак не ожидал, что осман заговорит о молодом княжиче. О союзничестве против Хуньяди, о чем угодно — но не о княжиче…

— Он… Он пропал, господин.

Показалось князю или в глазах Тункая впервые промелькнуло нечто похожее на страх? Судьба гонца с дурными вестями бывает непредсказуема.

— Что значит — пропал?! Султан обещал мне, что с головы моего сына не упадет даже волосок, что он будет жить при дворе вместе со своим братом Раду так, как живут дети самого султана Мурада!

Влад Дракул грохнул кулаком по столешнице, отчего графины и бокалы откликнулись звоном и дребезгом.

— Как просил передать тебе султан султанов, хан ханов, предводитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, защитник святых городов Мекки, Медины… — забормотал было Тункай Парс, но князь встал и снова звучно опустил кулак на стол.

— Я же велел не делать этого!

— Строго говоря, меня послал вообще не султан Мурад, — быстро сказал посланник. — Я прибыл в благословенную Валахию по личному поручению молодого Мехмеда, наследника престола. Выслушай все, что просил передать мой господин, и потом решай, что делать со мной.

Князь медленно опустился на свое место и, не глядя, схватил графин. Полетела в сторону пробка, забулькало вино, наливаясь в большую серебряную кружку. От поросенка исходил тяжелый запах дыма и подгоревшего мяса.