Никита Баранов - Иномирец Страница 32
Никита Баранов - Иномирец читать онлайн бесплатно
Итак, единственный путь – эта самая дорога, называемая местными жителями Лютецкой. Две трети ее северного участка проходили по лесистой, местами болотистой местности. Именно там, по мнению 'генштаба' и предполагалось встретить врага. Один из воевод, основательный такой мужчина, больше центнера весом, с лопатообразной черной с проседью бородой, обширной лысиной, хитрыми, спрятанными под густыми бровями, глазами, по имени Дубыня хорошо знал тамошние места и предложил конкретное место для засады. Находилось оно где-то на полпути до Лютеции. Чтобы успеть туда добраться раньше румийцев выступать нужно было еще вчера. Но мы ждали Новуградцев, а еще ночь им нужна для отдыха. Так что выйти получится только завтра с утра.
Наш, с позволения сказать, воинский лагерь располагался на берегу Донепра, сразу за укреплениями Посада, ниже по течению. Здесь же располагались причалы. Очень удобно – припасы доставлялись, в основном, по реке, далеко таскать не надо. Да и пополнение, по большей части, прибывало тем же водным путем. Сюда же вскоре должны были прибыть и северяне. Паруса их судов на реке наблюдатели засекли уже с полчаса назад, о чем и сообщили. Вот для их встречи и пришлось выбираться под дождь. А что поделаешь – политИк.
Организацию торжественной встречи, как обычно, взяла на себя Валька. Сейчас она суетилась у причалов, инструктируя девиц, подносчиц хлеба-соли. Здесь, оказывается, тоже есть такой обычай, причем относятся к нему не в пример серьезнее, чем у нас. Есть в нем, как выяснилось, какой-то сакральный смысл. Я свой инструктаж уже получил. В общем, ничего нового – стандартная речь, таких произнесено немеряно, разбуди среди ночи, отбарабаню без запинки.
Со здоровьем у моей единственной выжившей жрицы, слава богам, все в порядке. Недаром воздаю славу – местные боги наградили меня еще одним неслабым ништяком, действующим, как и умение биться на мечах, по моему первому хотению. Чего, к сожалению, нельзя сказать про остальные, явленные при испытаниях, способности. Особенно жалко утерянные почему-то летательные навыки: как вспомню тот единственный полет – дух захватывает. Так вот, о ништяке. За три дня, которые мы добирались до столицы, Вальке нисколько не получшело, скорее, наоборот. Кровь из поврежденного легкого, правда, идти перестала, но повысилась температура, причем, судя по всему, весьма существенно. Появился кашель с кровавой мокротой, от еды девчонка отказывалась, только пила. Видимо, в поврежденное легкое проникла инфекция, вызвавшая пневмонию. Наверное, могли бы помочь антибиотики, только где их здесь взять? В общем, Валька таяла на глазах. Ее отец, Велимир совсем извелся, почти не отходя от дочери. Даже не думал, что в этом суровом средневековом владыке имеется столько любви и нежности. Я тоже, конечно, переживал: привык к ней заразе, что ли?
Уже когда мы вышли в Донепр, утром третьего дня плавания, отчаявшийся Великий Князь подошел ко мне и прерывающимся голосом попросил сделать, хоть что-нибудь. На мое, вроде бы резонное недоумение, Велимир попытался встать передо мной на колени и предложил обратиться за помощью к богам. Ведь я же их посланник, как ни как. Железный, надо сказать довод. Подумалось: а пуркуа бы, собственно, и не па? Как говаривал один мой знакомый знаток французского из прежней жизни. Что я теряю, кроме авторитета, в случае неудачи? А Вальку, все же жальче, чем авторитет.
Сказано – сделано. Я, как всякий, уважающий себя врачеватель, помыл руки забортной водой, вытер их услужливо протянутым кем-то рушником и решительно вошел в полотняный шалашик, расположенный в середине нашей ладьи, позади мачты и, служащий каютой, для единственной среди нас женщины. Валька была в сознании, но выглядела откровенно плохо: на щеках выступил нездоровый лихорадочный румянец, лицо похудело, черты его заострились, дышала тяжело, а в груди при каждом вздохе что-то клокотало и хрипело. Черт! Ближайшую ночь, похоже, моя боевая подруга не переживет. Ладно, приступим. Знать, только бы еще как? Я опустился на колени перед низким ложем и взял в ладони ее руку, лежащую на груди. Рука была горячей. Очень. Валентина судорожно вцепилась в мою кисть, словно ища помощи, и с видимым трудом прошептала:
– Ты пришел спасти меня?
Глаза ее заблестели навернувшимися слезами. В голосе было столько надежды и желания жить, что меня пробрало до печенок. У самого слезы подступили, ей богу. Умирали у меня на руках люди – было, но это были мужики, солдаты, а тут, строго говоря, сопливая девчонка. Хотя, помнится, мужиков тоже было жалко.
– Все будет хорошо, – стараясь придать уверенности голосу, сказал я.
Но сказать проще, чем сделать. Где находится место, куда попал румийский пилум, я представлял хорошо. Сам осматривал раненую на правах, пусть и недоучившегося врача. Сам же накладывал и тугую повязку на грудную клетку. Было это место на три пальца правее грудины. Удар пришелся в четвертое ребро, сломав его и вдавив отломки в легкое. Строго говоря, нужна была операция, но так далеко моя квалификация, как хирурга, не распространялась. Понадеялся, что организм сам справится. Не справился….
– Положи руки вдоль тела, – попросил я Валентину, – закрой глаза и постарайся не шевелиться.
Потом повторил:
– Все будет хорошо.
Моя пациентка послушно выполнила все указания. Я положил скрещенные ладони на больное место и мысленно воззвал к здешним богам о помощи. Проходила минута, вторая, но ничего не происходило. Валька беспокойно шевельнулась, видимо догадавшись, что ничего у недоделанного посланца не получается, потом открыла глаза. Поняв по моему растерянному виду, что дело плохо, она вздохнула и в глазах у нее появилась такая горечь и обреченность, что сердце мое от жалости, буквально сжалось, простите за высокий стиль. Видимо, именно это и помогло. Местным богам, черт бы их драл, чтобы включиться, нужны были, судя по всему, сильные эмоции. Мои эмоции. Опять на несколько мгновений застыло время, опять из прорыва в небе хлынул, видимый мной даже с закрытыми глазами, радужный поток. И опять, так же внезапно, все это закончилось.
В ходе всего этого действа я поднял голову, непроизвольно подставляя лицо под радужные струи. Когда все закончилось, опустил взгляд на Валентину и, в первый момент, перепугался. Глаза ее были закрыты, лихорадочный румянец со щек исчез, лицо стало спокойным и умиротворенным, а главное – я не слышал дыхания. Неужели уморили девку? Но нет, моя пациентка, все же, дышала. Просто на фоне ее почти агонального дыхания, раздававшегося до этого, теперь она дышала почти неслышно. Грудь изредка чуть поднималась и опускалась. И, похоже, она спала. Вполне себе здоровым сном. Я, вначале осторожно, а потом в полную силу, пропальпировал больное место. Ребро было как новенькое. Валька, не просыпаясь, что-то недовольно пробурчала, повернулась на бок и продолжила дрыхнуть. Честно сказать, вот такое мгновенное исцеление поразило меня больше, чем все предыдущие чудеса. Просто я немного представлял, что для этого должно произойти в организме. Нужно вернуть на место, сместившиеся и воткнувшиеся в легкое, отломки ребра, срастить их, восстановить порванные ткани легкого, убрать из организма, попавшую туда инфекцию и еще кое что по мелочи.
Пребывающий в состоянии глубокой задумчивости, я вышел из каютки. Увидев мой такой вот весь задумчивый вид, Велимир схватился за сердце.
– Умерла? – одними губами прошептал он.
– Все нормально, здорова Волеслава, – успокоил я его.
Князь метнулся в шалаш и через минуту, сияя, выскочил оттуда с радостным воплем, тут же подхваченным экипажем корабля.
Способность к целительству никуда не исчезла, как и искусство владения мечом. Удалось вылечить всех раненых на обеих лодьях, в том числе двух безнадежных, с ранениями в живот и развившимся до последней стадии перитонитом. Излечение происходило мгновенно. Черные, дурно пахнущие раны закрывались на глазах, как только их касался радужный поток, спускающийся с небес. Видел его, повторюсь, только я. Для остальных наблюдателей излечение происходило при прикосновении моих рук к страждущему.
Кстати, моя рана исчезла тоже. Видимо, когда лечил Волеславу. Просто, пораженный всем произошедшим, я не сразу обратил на это внимания.
Эта, прорезавшаяся у меня способность, разнеслась среди жителей Кийграда и окрестностей и уже на второй день после нашего туда прибытия, ко мне каждые пять минут приставали люди, жаждущие исцеления. Чтобы хоть как-то упорядочить процесс, я попросил довести до населения, что заниматься этим делом буду каждый вечер во дворе малого княжеского дворца, отведенного мне под жилье. Облегчило мою участь то, что, как, оказалось, лечить можно оптом сразу до сотни человек и даже больше. Так что, дождавшись сбора всех убогих, я выходил на крылечко, вскинув для пущего эффекта руки к небесам, вызывал радужный поток. Потом под восторженные крики исцеленных раскланивался, как на сцене и удалялся в свои покои. С каждым днем пациентов становилось меньше – славы, оказывается, были удивительно здоровым народом.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.