Андрей Бочаров - Русская фантастика 2015 Страница 32

Новый горизонт встретил нас смесью запахов горячего железа, селитры, сырой нефти и дегтя. Раскатисто и сердито гремело, словно в отдалении забивал сваи паровой молот.

И снова на долгие, тягучие минуты мы оказались в плену увиденного. Миры «темной зоны» изменялись, точно узоры в калейдоскопе, не прекращая повергать нас в изумление. Платформа находилась под сводом нового горизонта, и ее спуск продолжался с той же неспешностью, с которой улитка сползает по замшелому стволу вяза. Нам же выпала возможность осмотреться на мили окрест.

Без сомнения, эта часть Корабля была зеркальным отражением Угольного Мешка. Однако отличия также оказались разительными. Прежде всего отсутствовала Карбоновая Глыба. Старик Надсон, вложивший средства в экспедицию, был бы разочарован: вместо горы угля здесь имел место овальный котлован со ступенчатыми склонами. Приходило на ум, что полезные ископаемые уже кем-то выработаны. Вид самой долины так же красноречиво говорил, что некогда здесь находилась промышленная зона, однако со временем все работы прекратились, и на эти бесплодные земли пришли упадок и запустение. Терриконы наползали один на другой, не было ни пятнышка зелени. Грунт – как будто вспахан чудовищным плугом, за которым мог бы идти языческий бог из седой древности. В низине, прилегающей к котловану, угадывалось какое-то движение. Хотя это могло колыхаться горячее марево.

А еще через миг никто не смог удержать восклицания. Из-за серого муравейника вытянутого террикона вышли четыре реликтовых механоида – собрата того исполинского экземпляра, чей остов украшал фойе Рей-Браунского университета. Только эти механоиды отнюдь не были реликтовыми. Они были порождением «темной зоны» и существовали с нами в одно и то же время, как бы ни безумно это могло звучать.

Шестилапые, с передними конечностями, которые можно было бы с натяжкой назвать руками. С крошечными безликими головами на длинных и гибких шеях.

Они шли друг за другом. Две особи более крупного размера, и две – относительно мелкого. То и дело из труб, расположенных на спинах за плечевыми поясами, вырывались облака зловонного сизого чада.

Один из студентов по распоряжению профессора Телье уселся на платформу и принялся зарисовывать удивительное шествие в блокноте, ловко орудуя карандашом. Какая все-таки жалость, что наше фотографическое оборудование осталось в Броквудском лесу.

Механоиды скрылись за очередным отвалом земли. На движущуюся платформу они не обратили ни малейшего внимания. Либо это было для них привычным явлением, либо природа Корабля лишила механические создания любопытства.

Итак, платформа остановилась. Какое-то время мы молча стояли и, нахмурившись, рассматривали негостеприимный пейзаж. Было очевидно, что здесь мы вряд ли сможем найти воду и пищу. Даже горизонт с гигантскими червями и мокрицами мог показаться более пригодным для жизни нежданных гостей из Объединенного Королевства.

Затем мы почувствовали, что за нами кто-то наблюдает. Взгляд был пристальным и холодным, так мог глядеть охотник, оценивая расстояние до цели, скорость ветра, вычисляя упреждение, прежде чем спустить курок…

Я рывком оглянулся. Что-то темное скрылось за терриконом, только зашуршал потревоженный щебень.

– Здесь как в кошмарном сне, – пожаловался Уильям Ганн.

– Зря мы сюда пришли, – поддержал своего аспиранта Милфорд.

– Зря или не зря, – протянул майор Шефнер, забросив «винчестер» на плечо, – нужно разведать горизонт, джентльмены. А после будет видно, что делать: вернуться или искать следующий подъемник.

Я же прислушался к гулкому звуку, что рождался и затихал в отдалении. Человеку с живым воображением могло бы показаться, что на другом конце пустоши бьется, иногда сбиваясь с ритма, металлическое сердце.

– Предлагаю проверить источник шума, – сказал я. – Карбоновой Глыбы нет, похоже, месторождения горизонта выработаны. Но я не удивлюсь, если там отыщется промышленный объект.

Легкий ропот прошел по нашему отряду.

– Хорош, должно быть, завод, спрятанный в глубине «темной зоны», – высказался Киллиан. – Настоящая адова кузница… Боюсь, джентльмены, что старик Надсон покажется ангелом по сравнению с теми силами, которые могут хозяйничать здесь.

– Не драматизируйте, мой любезный Ричард, – возразил Телье. – Дьяволу не нужны заводы.

Мы побрели на шум, источник которого располагался в северной части горизонта. Никто из нас не питал иллюзий относительного этого похода. Не было ни энтузиазма, ни излишка моральных сил, могущих подпитывать наш дух. Никто не шутил, никто не пытался затеять научный диспут. Мы нехотя обменивались короткими фразами, то и дело смачивая забитые пылью глотки водой с привкусом ржавчины.

Повсюду встречались следы механоидов. Похоже, горизонт был населен самыми разными видами этих существ. Некоторые из них были не крупнее воробьев, а некоторые превосходили размерами даже тех гигантов, шествие которых мы наблюдали с платформы подъемника.

Обойдя очередной отвал каменистого грунта, мы убедились, что эта часть «темной зоны» может быть не менее жестока, чем горизонт чудовищных мокриц. Покореженные останки исполинского цельнометаллического существа и многочисленные следы когтистых лап вокруг корпуса недвусмысленно говорили, что здесь идет такая же борьба и что проигравшему не уготовано ничего иного, кроме смерти.

И еще этот взгляд, направленный нам в спины…

Взгляд как будто стал материальным. Он превратился в тонкий, словно вязальная спица, луч. Он уперся в спину майора Шефнера, скользнул по шее и ключице, прощупал заброшенную на плечо винтовку. Затем луч переместился на лысину Милфорда, затем на повязанную платком шею Уильяма Ганна.

И никто его не видел, кроме меня. Все разглядывали разрушенную механическую и электроническую внутренность мертвого существа.

– Если бы я нашел все необходимые части, – проговорил студент-технолог по имени Отто Янсен – ему единственному из трех представителей Дервингтонширского университета посчастливилось выжить под обстрелом бандитов. – Если бы удалось подключиться к электрической жиле… То можно было бы попытаться прожечь переборку и отправить послание в Угольный Мешок…

Мои спутники упорно не замечали луч. Они смотрели на безусого юнца, как на святого пророка, на изможденные лица возвращался румянец, и в потухших глазах разгорался огонь. Юноша парой косноязычных фраз, произнесенных с австрийским акцентом, смог разбудить в людях надежду.

Я подхватил винтовку и стремительно развернулся.

Луч исчез. Над дальним терриконом промелькнуло нечто, похожее на хвост скорпиона – только из черной вороненой стали. Да ударила вверх сизая струя вонючего дыма.

Не сказав никому ни слова, я кинулся к подозрительному террикону, стал взбираться по ненадежному откосу. Свет ламп, сияющих на своде, как будто сконцентрировался на мне. Я обливался потом, со свистом втягивал растрескавшимися губами горячий воздух, с отвращением ощущая, как скрипит на зубах пыль.

Но с вершины я увидел лишь висящие в неподвижном воздухе серые клубы и вереницу свежих следов.

…Мы устроили привал в тени бетонной глыбы, торчащей из земли, точно пенек гнилого зуба. Решили приберечь оставшиеся припасы, довольствовались лишь теплой водой и табаком.

Профессор Телье и любопытные студенты изучили останки растерзанного механоида.

– Безнадежно, – такой вердикт вынес Отто Янсен. – Все внутренние узлы уничтожены, ничего не уцелело. Едва ли мы найдем что-нибудь полезное… Кроме, пожалуй, нескольких обрезков кабеля.

А Милфорд, откинувшись спиной на бетонную глыбу и опустив шляпу так, что остался виден только подбородок, заросший рыжеватой щетиной, произнес сонным голосом:

– Сверхсимметрия подтверждена, в Объединенном Королевстве я бы стал героем… Да, Шелдон, я всегда вам завидовал. Вы совершили свое открытие наобум, преодолев тяготы перехода через Сибирию. Я же не являюсь человеком силового действия. Мое открытие родилось на кончике пера. Но мне страстно хотелось своими глазами убедиться в правильности теории. Я поплатился за свою гордыню…

Что я мог ответить этому человеку? Мы знали, что идем в неизведанное. Следовательно, осознавали степень риска.

– Не унывайте, док, – сказал я. – Это все тот же Корабль, наш Корабль. А значит, мы сможем найти дорогу домой.

– Сначала мы открыли, что Корабль пределен, а не простирается бесконечно, – продолжил лениво Милфорд. – Затем, что его внутреннее устройство высокоорганизованно… Но остается главный вопрос – зачем? Корабль не мог сформироваться сам по себе. Физики неоднократно пытались рассчитать вероятность самопроизвольного возникновения Корабля, и каждый раз мы приходили к невероятно малому числу. Наш Корабль попросту невозможен, и все же он существует! И мы живем в нем… Это лаконичное совершенство и сбалансированность физических констант, благодаря которой возможна жизнь… Зачем, Шелдон? Каков был великий замысел?