Курьерская служба (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич Страница 32

— Кастилия? — предположила Алла. — Мне всегда нравилась Кастилия.

Преподаватель кивнул.

— Страна дружественная, конечно, но... Нравилась?

— Ну, или Греция. Или Каталония. На худой конец — Сицилия.

— Пляжи? — усмехнулся Иван Иванович.

— Пляжи! — кивнула Алла.

— Под Саратовом на Каспии пляжи ничуть не хуже. А уж Трабзон... Или, на худой конец, Сочи. Ещё варианты?

— Австро-Венгрия, — предположил Лукьян. — С ней же вроде бы сейчас достаточно союзнические отношения?

— Скорее, вооружённый до зубов нейтралитет, — усмехнулся один из сороколетних. — Как будто она нам с Малороссией не помогла. Тогда уж Пруссия. С ней официальный военный союз. Как и с Люксембургом.

— Он же отмёл Грецию, — немного небрежно махнул рукой в сторону преподавателя второй «возрастной». — И Сицилию, а с ней тоже союз. Какой-то другой критерий должен быть.

— Истамбул? — предположил Лукьян.

Преподаватель покачал головой.

— Де-факто он на треть принадлежит нам. Проливная Территория в совместном владении с Грецией и Австро-Венгрией. И я бы не сказал, что при этом город безопасен.

— Швейцария, — не унимался Лукьян. — Абсолютно-нейтральная страна. За всё время существования ни одного признака агрессии в нашу сторону.

— Ну неужели Бавария? — предположил Тукай. — Она же союзник Норвегии. Или что, социалистический блок?

— Сербия, — предположил я.

Опыт подсказывал, что даже в столь отдалённой от Основного Пучка реальности Сербия окажется союзнической. По залу разнеслись смешки, но, неожиданно, я угадал — преподаватель тыкнул в меня пальцем с кафедры.

— Ваш вариант самый близкий к истине, молодой человек! Да, Сербский Деспотат возглавляется уже второй десяток лет националистической военной хунтой. Да, расстрелы несогласных. Рабские условия для рабочего класса, как говорят социалисты. Север страны в руинах после войны с Австро-Венгрией. Но даже самый последний бандюган с автоматом или «закованный в кандалы», как пишут некоторые газеты, работяга там не тронет российского дворянина при исполнении. Скорее отведут в дом и накормят досыта.

— Обожаю сербскую кухню, — добавил Тукай.

— В общем, я рад, что среди ваших вариантов не оказалось ни Английской Империи, ни Франции. С первой у нас до сих пор не подписан мирный договор и есть споры в колониях, а вторая всегда будет рада воткнут нож в спину, даже если закупает у нас газ. Есть ещё один вариант, близкий к истине — Эстляндия. Островное карликовое государство, население меньше ста тысяч. У них по договору отсутствует армия, и нас там за века угнетения настолько сильно ненавидят, что боятся. Ни одного случая ареста российского дворянина. В случае какой-либо оплошности вас просто посадят на катер и отправят в Петербург.

— Так какой правильный ответ, ваше благородие? В какую страну безопаснее всего командироваться?

— Да по большому счёту, ни в какую. Везде есть свои риски. И сейчас мы их разберём.

Лекции по географии и геополитике я люблю. Да что любил, обожал. Как иначе нежели через них нащупать болезненные точки в этом мире. Честно говоря, когда всё закончилось, и все засобирались домой, я даже слегка расстроился, что всё так быстро закончилось. В гардеробной, когда я уже готовился вызвать такси, подскочила Алла.

— Так, ну что, в кабак? Отметим начало курса. Лукьян, эй, может тоже? Я знаю тут поблизости отличный баварский ресторанчик. С шикарными коктейлями, подруги водили.

Лукьян поморщился.

— Терпеть не могу ресторанную еду. Готовить нужно дома. Без химикатов. В крайнем случае в домашних сельских столовых.

— Ужас, какой он скучный, — прошептала она и бойко схватив меня под локоть, скомандовала. — Пошли!

— Пошли, — недолго думая, согласился я.

По дороге Алла пару раз попыталась подсунуть мне ладонь под локоть, чтобы идти под руку, но я старался держаться на некоторой дистанции. Поскольку я от природы молчалив, говорила много, навроде:

— Нет, ты не подумай, я вообще не любительница по кабакам. Просто когда ещё в Москву выберемся. Погода хорошая... Как тебе Тукай? Не, ну нельзя же так прямо в аудитории. В преподавателя ещё. Дичь какая-то.

— Угу.

Когда уселись в кабаке и я заказал «Ингольштадскую колбаску из стопроцентной говядины с горчичным соусом» за бешеные два рубля, монолог продолжался.

— Я вот думаю, а не придётся ли мне девицей лёгкого поведения в поездках трудиться? Вот зачем они симпатичных девушек берут на работу курьером? Наверняка же чтобы легче бюрократические препоны проходить, да? Я же красивая, да?

— Красивая, — кивнул я.

— Спасибо! Мне кажется, раньше ты более разговорчивый был. Что случилось-то? Девица какая-нибудь, да?

— Да как сказать... — я решил ответить уклончиво.

— Есть девушка, да? Или в Верх-Исетске осталась? Я с купчишкой там одним встречалась. Под тридцатник уже, третьей гильдии. У папаши у него торговый центр был. Брюлики подарил, на горячие источники свозил разок. А потом узнала, что он ещё с двумя роман крутит, прикинь, какой козёл? Послала я его, в общем. Как раз перед отчислением.

На этих словах она излишне громко забулькала трубочкой от коктейля, а в словах зазвучали слёзы. Что-то слишком часто рядом со мной девушки плачут, подумалось мне. И снова это паскудное желание приобнять, обогреть и успокоить. И воспользоваться, тем более, судя по всему, она был была вполне не прочь? Я отогнал эти мысли, мотивировав тем, что мне ещё придётся с ней работать. Да и Нинель Кирилловна... каким бы циником я не был, привязанность из мозга выкорчевать очень тяжело.

Впрочем, плакать всерьёз она не собиралась, а я решил, что стоит проявить минимум участия.

— Колбаску вон хочешь? Половину оставил.

— Хочу! — она изменилась в лице и бодро принялась за остатки моей порции.

— Козёл он у тебя был. Всё нормально будет, вон сколько мужиков на курсе, наверняка кого-то найдёшь.

— Да ну, с коллегами как-то не того, — сказала она с набитым ртом, но я заметил хитрый огонёк. — То есть я красивая, да?

— Ну да, считаю, что вполне красивая.

— А что у меня более всего красивое... Хотя ладно, о чём это я.

Она всё же разговорила меня, и разговор проходил на той тонкой грани, за которой можно скатиться в достаточно рискованный флирт, но мы вовремя остановились.

— Расскажи о ней, давай. Я же рассказала. Кто она?

Я взвесил все за и против, оценил то, что могу говорить, а что нет, и решил всё же немного раскрыться.

— Ну... Выпускница гимназии. Дворянка.

— Целовался хоть с ней?

— Ну...

— Ладно, не говори. Сенс? Тоже, поди, мощный процент какой-нибудь. Подобное к подобному тянется.

В этот момент Алла как-то грустно вздохнула.

— Не помню точный процент. Возможно, и не говорила. Но в районе пяти.

— Крутяк. А я тут бесталанная сижу.

Неужели ревнует? Или просто завидует? Разумеется, я по-прежнему мало понимал в сенситивике, но захотелось приободрить. А заодно расспросить кое-какие вещи.

— Да ну брось. Из полутора процентов тоже можно сформировать отличные навыки. Ты бы какой навык себе хотела?

— Конечно, артефактное матрицирование. Что, зря, что ли, училась?

— Ну есть же другие. Тоже полезные.

— Ага. Всякие стихийные? Которые спонтанно у невыявленных возникают? Нет, есть, конечно, гипноз и бителепатия... Тоже у нас распространено и востребовано. Телекинез, пирокинез, но это очень редкое. Термоконтроллинг. В средневековье всех перевешали, кто склонен был, а потом по дурдомам рассовали. На северах только остались всякие мансюки и эти...

— Алеуты? — предположил я.

— Ага! В общем, сейчас лишь бы меня взяли после курсов. А то я квартиру сняла, а мамка сказала, что помогает только месяц.

— Где сняла?

— Во Внуково. На окраине, на выезде в сторону Голицыно. За сорок в месяц.

— Голицыно? Я сейчас там живу.

Я даже не знал, рад ли я, что мы оказались соседями. Рассказал, как приобрёл участок и обосновался, и как Сид перевёз свой домик. Алла воодушевилась и резюмировала просто: