Маньчжурия, 1918. Особый отряд - Руслан Иванович Аристов Страница 32

«Легко только сказать — и времени остаётся мало, и какой именно товар стоит выкупить, и главное — где взять деньги?» — раздумывал Виктор, ощущая биение сердца. — «Через дядюшку и его банковские связи, может? Он вряд ли поверит в мои предсказания. Через связи консула с деловыми кругами? Пойдёт лишняя молва. Остаются Орлов или Семенов».

В легком возбуждении расхаживая по кабинету, Виктор так и не пришёл к окончательному решению — он понимал, что план очень дерзкий и далеко не факт, что он его осилит, однако такая возможность предоставлялась раз в жизни.

«Всё зависит от объёмов, конечно», — достав сигарету, немного успокоился он. — «Напишу пока стихи, надо чем-то занять голову».

Глава 10

Сначала Виктор попытался вспомнить известный ему вариант романса «Белой акации гроздья душистые», но в голову после замечательного вчерашнего исполнения классической версии ничего не шло, хотя слова крутились на языке. Он решил оставить это на потом и записать одну из своих любимых песен — многие он помнил наизусть.

— Маятник качнется, сердце замирает… — напевал он и записывал слова.

«Даже интересно, что скажет Ольга и сможет ли воспроизвести хотя бы отдаленно музыку?» — за себя он не переживал, поскольку неоднократно исполнял эту песню на различных караоке-вечеринках. — «Теперь остаётся правильно её напеть», — помахивал он листом, чтобы чернила быстрее высохли.

В половине седьмого раздался звонок.

— Господин штабс-капитан, с вагонами Степан Петрович уже начал работу, завтра будут как новенькие, — доложил Смирнов.

— Отлично. Игорь Иванович, у вас гитара имеется?

— Гитара? — слегка удивился подпоручик. — Могу достать у друзей, Виктор Антонович.

— Хорошо бы сегодня, если получится.

— Я постараюсь, — ответил помощник, и Виктор уловил в его голосе скептическое удивление.

— Занесите в приёмную, если у вас сегодня получится, и можете быть свободны.

— Так точно!

«Хорошо иметь адъютанта — самому не надо бегать. Власть вообще такая штука, что к ней быстро привыкаешь и не особо хочется потом отвыкать», — он встал из-за стола, погасил свет, снял с вешалки шинель — снаружи уже было прохладно, и решил сходить в гостиницу.

На улице было не слишком много людей — и погода ещё ветренная, майская, и время нервное и уже вечернее. Зайдя в гостиницу, он потребовал у одной из горничных горячей воды в номер.

«Бритва конечно — не „Жиллет“ с шестью лезвиями, что и говорить», — из всех бытовых неудобств бритьё в этом времени раздражало его наиболее сильно.

Он дождался, когда принесут воду, разделся до полукальсон, распарил лицо и принялся бриться.

«С горячей водичкой дело веселее», — ему удалось не порезаться, хотя процесс занял минут двадцать.

После этого он вымылся в большом тазу — воды хватило впритык, почистил зубы, облачился в свежую сорочку и полукальсоны, взял пару книг из чемодана — сборники стихов, завернул их в газету и пошёл обратно в консульство. На часах уже было четверть девятого.

«Кавалер хоть куда! Вообще надо бы поменять эту клоаку — как бывшего меня сюда угораздило? Чисто из-за близости к службе, что ли?! Надо или в „Орианте“, или в „Жэ-дэ“ организовать себе номер, хотя это проблематично — народ прибывает и прибывает, и спрос на жильё огромный», — размышляя, он оглядывал не слишком жизнерадостные лица идущих по улице людей. — «Или отбросить ложную скромность и поселиться в консульстве, хотя Попов этого не одобряет. Поставлю себе новый диван в кабинете, да и новые бритвенные надо не забыть купить, что-нибудь американское», — обдумывал он бытовые вопросы, которые его основательно тяготили.

Сейчас Виктор планировал пригласить Ольгу к себе в кабинет и показать ей стихи — он надеялся, что Смирнов уже достал гитару. Он немного нервничал, потому что завтра предстоял крайне важный день и возвращение непосредственного начальства — консула, который сам не любил сидеть без дела и других напрягал различными поручениями, и его жена тоже была особа деятельная и энергичная.

«С Ольгой хоть отдохну — она действует на меня успокаивающе, очень милая и добрая девушка».

— Ваше благородие, — обратился к нему на входе дежурный унтер-офицер, — Игорь Иванович принёс гитару и просил передать, что поедет опять на вокзал.

— На вокзал, зачем?

— Говорит — работы там много, надо проконтролировать!

— Молодец! — покивал Виктор — рвение подпоручика ему нравилось.

«Так, надо чай организовать сначала!» — поднявшись в приёмную своего кабинета, Виктор увидел гитару, положенную подпоручиком на его стол.

— Вещь! — довольный Виктор оглядел инструмент — почти новая на вид семиструнная гитара с накладкой из палисандра.

Он сыграл несколько аккордов — звучание было низковатое.

Раздевшись в кабинете, он положил гитару на свой стол, рядом положил лист со стихами песни, и пошел на кухню — поставить чайник.

Все это дело заняло у него минут пятнадцать — как раз вчера женщины купили новый примус и не надо было растапливать печь. Чай он заварил английский, поставил сахарницу, чашки и отнёс поднос в свой кабинет. Только после этого он поднялся на третий и постучал в дверь комнаты Ольги.

«Что же я так волнуюсь, как школьник?» — удивлялся он самому себе.

— Виктор Антонович, добрый вечер! — открыв дверь, улыбнулась девушка.

Её чуть вьющиеся волосы были красиво заколоты по бокам и сзади, а сама она была одета в светло-бежевое шифоновое платье с небольшими рюшами на рукавах. Пахло от неё чем-то цветочным, легким.

— Ольга Алексеевна, добрый вечер! Гитару я достал, — широко улыбаясь, объявил Виктор. — Я у себя в кабинете заварил нам чай, прошу вас составить мне компанию!

— В вашем кабинете? — очень мило нахмурилась Ольга и чуть наклонила голову набок. — Ну не знаю…

«Ух и кокетка, так мило», — Виктор был восхищен её манерой себя подавать.

— Чай остынет, и стихи уже заждались, — улыбнулся он. — Прошу вас, — он протянул руку.

Несколько секунд поколебавшись, Ольга вложила в неё свою мягкую ладошку.

Они спустились на этаж вниз, Виктор открыл двери кабинета и зажег люстру.

— У вас здесь уютно, — оглядела она кабинет и подошла к столу: — Какая хорошая гитара, — она взяла её и оглядела со всех сторон.

«Какая хваткая, видно действительно любит музыку и дело знает», — с удовольствием наблюдал за ней Виктор, стоя возле входной двери.

— Да, удивительно — это гитара мастера Шмелёва, такая новая до войны могла стоить