СССР: вернуться в детство 2 (СИ) - Владимир Олегович Войлошников Страница 32

А писателей так-то уважали, приглашали их на всякие культмассовые мероприятия, литературные встречи и вечера. Профсоюзные работники с помощью таких выступлений в том числе закрывали план по просветительско-воспитательной работе. Сильнее всего котировались, конечно, лекторы, у которых была специальная членская книжечка от Союза писателей. Отдельные граждане прибивались к этому высокому кругу и становились частью как бы интеллигентской элиты.

Авторские гонорары, когда я с ними столкнулась, меня, по правде говоря, несколько даже шокировали своей щедростью.

Понятное дело, что если ты не просто на досуге книжку наваял, а занимаешься этим планомерно, тебе всё время сочинительства надо на что-то жить. Не уверена, что Союз писателей подкидывал своим членам какие-то деньги на содержание — по-моему, я как-то читала в воспоминаниях (не помню чьих), что как раз-таки нет. Но! Из моего личного опыта мы видим, что оплата за литературные произведения (при условии, что вам повезло опубликоваться) была весьма неплоха.

Опубликовал заметку — уже месяц перекантоваться можно! Издал средних размеров книжку — можешь позволить себе год-полтора вполне спокойно жить и даже содержать семью, сочиняя новый шедевр. А если уж автор был именитым, то всё то же самое он мог проделывать где-нибудь в Крыму, снимая круглогодичную дачу, прохаживаясь по веранде в полосатой пижаме и, возможно, попивая вечером виноградное вино в компании подобных себе творцов.

Я так понимаю, на это и расчёт был, ибо сочинительствовали граждане литераторы медленно, вдумчиво. Почему-то считалось, что это должно повысить качество произведения.

Хотя, вот, допустим, Стивен Кинг… он же, кажись, довольно старый, в восьмидесятых уже должен творить?.. Так вот, Кинг утверждал, что писал ежедневно, в любые праздники и дни рождения по две тысячи слов, что в английском эквивалентно десяти страницам печатного текста. Бо́льшая часть им написанного вполне ничего себе, откровенного фуфла очень мало, только под конец жизни начало что-то невнятное вылазить. Это я к вопросу об объёмах. Если грубо пересчитать на русский и перевести в привычные мне символы, то получится двенадцать-пятнадцать тысяч (в зависимости от стилистики и диалогов). Именно та норма, в границе которой ещё можно уследить за качеством (на мой сугубо личный взгляд).

А вот, к примеру, Джек Лондон. У него дневная норма была ровно в два раза меньше, чем у Кинга. Правда, говорят, всю дорогу пока шло сочинительство, пил он как не в себя и к обеду как раз становился совершенно остекленевши, а то, может, и повыше бы планку себе установил.

Хэмингуэй заморачивался ровно в два раза меньше, чем Лондон — пятьсот слов в день. Помогло ли это ему отшлифовать свои произведения до состояния бриллиантов? Возможно. Также возможно и то, что у него тупо кончилась фантазия.

Мне приходилось наблюдать сетевых авторов, которые лично (без привлечения лит-негров*) кропали по две-три книги параллельно, со скоростью до сорока тысяч знаков в сутки. Но там уж, товарищи, какой бы ты ни был гений, половина будет откровенным шлаком.

*Литературные негры —

люди, которые пишут вместо вас

за смешные деньги.

Но написать было мало. Меня тревожил вопрос: дадут ли мне публиковаться в таком количестве, как я могу произведения выдавать? А могу я пока на уровне Лондона (тока без бухла). Как комп появится и черновики пойдут сразу в текстовом редакторе — иногда могу и как Кинг, только не так равномерно.

Только вот при наличии монополии государства на издательскую деятельность напечататься исключительно по собственному желанию (даже за деньги) не получится никак. Чтобы опубликоваться, нужно было одобрение людей, стоящих у руля печатного процесса, а для этого — фантастическое везение или (это надёжнее) протекция.

С дедом и его друзьями мне, конечно, страшно повезло. Но сможет ли он всё время меня двигать? И, главное — захочет ли? Одно дело — книга о войне, да к тому же о его родной сестре, и совсем другое — развлекуха. А я собиралась попробовать в фантастику и почему-то была уверена, что этот вид литературы дед сочтёт баловством.

Пока что я закончила роман про своих бывших (в прошлом будущем) свёкра и свекровь. Книга вышла большая, тянула на двухтомник и получила рабочее название «Всем грозам вопреки», я отправила её деду Али на прочтение и с просьбой пролоббировать её продвижение в журнал, желательно в «Юность». Это издание считалось… более литературным, что ли?

А вот что у нас печатали под толстыми корочками отдельными книжками?

Из всех относительно современных писателей, публикующихся валом, я могла назвать Агнию Барто, Благинину, Михалкова и Маршака — все сильно детские. Носов ещё, тоже для младших школьников.

Зоя Воскресенская — о семье Ульяновых (это про Ленина, если кто вдруг не понял, и опять же — детям).

Пришвин, Бианки и Паустовский — про природу.

Зашибись темы… Все прям мои! Это сарказм, если что.

Из авторов крупных произведений, выдающих книги со скоростью пулемёта, я с разбега могла припомнить только Успенского с его дядей Фёдором и Булычёва с Алисой. Не означает ли это, что детским авторам проще пройти цензорский барьер?

Я крепко задумалась.

По всему получалось, что для продвижения фантастики, даже для детской, хорошо бы было заручиться поддержкой старших товарищей в лице, скажем, именитых литераторов.

Хочу ли я связываться с такой штукой как «Союз писателей»? Раньше (а я начала писательскую деятельность сильно после развала СССР) у меня цели проникнуть в этот союз как-то особо не было, да и вообще, в постсоветском периоде он трансформировался и стал совершенно иной по своей специфике и целям организацией.

Здесь я пока не очень поняла, сто́ит ли в эту контору ломиться. Видимо, сто́ит, уже хотя бы потому, что ставки оплаты сразу ощутимо выше. Какие ещё бонусы или, быть может, обязательства повлечёт за собой это членство, оставалось туманным. Также непонятно было, на каких условиях туда принимают, и вообще вся процедура. Если это хотя бы вполовину так сложно, как вступить, скажем, в комсомол (со всеми этими заучиваниями уставов и прочим), то я лучше сразу самоотвод возьму. Пусть будет меньше денег, а с ними и меньше моро́ки.

Слушайте, а, может, надёжнее заручиться поддержкой критиков, а не писателей? Хотя бы для того, чтобы мои опусы (мгновенно после публикации) не разносили в пух и прах в критиканских статьях?

Я покачалась на стуле. По подоконнику весело звенели капельки.

Ой, блин, в это вообще лезть не хочу. Уж простите меня, но тут «не тронь — вонять не будет». А писать что-то ради того, чтобы чьим-то личным вкусам угодить