41 - 58 Хроника иной войны - Александр Викторович Горохов Страница 32

Командующий Отдельной Приморской армией прекрасно понимал, что иную бронетехнику для города, оказавшегося в глубоком тылу немцев, найти очень сложно из-за тяжелейшего положения на фронтах. Сдан Киев, Юго-Западный фронт едва не угодил в гигантский «котёл», который пытались ему устроить Гудериан и Клейст. Да что там «пытались»? Части 5-й армии генерала Потапова и часть войск 21-й армии так и не успели отойти на восток до того, как их отрезали от своих танки 2-й Танковой группы и 2-й полевой армии, и теперь где-то между Глуховым и Конотопом с тяжелейшими боями пытаются вырваться из окружения. 37-я армия генерал-майора Лопатина (для чего-то Ставке понадобилось в разгар отступления от Днепра поменять неплохо проявившего себя в обороне Андрея Андреевича Власова на бывшего командующего 6-м стрелковым корпусом) пока держит позиции южнее Конотопа, но помочь Потапову и Кузнецову не в силах. Как и сильно потрёпанная 40-я армия генерал-майора Кузьмы Петровича Подласа, принявшая на себя основной удар танков Гудериана, когда тот повернул на юг.

Только что завершился контрудар Северо-Западного фронта под Старой Руссой, так и не принёсший решительной победы фронту: войска 34-й армии так и не смогли занять город, а потом и вовсе были отброшены на исходные позиции. Правда, этим генерал-лейтенант Курочкин сорвал переброску танкового корпуса Манштейна под Ленинград, чем облегчил положение войск, обороняющих Колыбель Революции. Но и под Ленинградом тяжело: с севера финны вышли на старую границу, немцы рвутся к Петергофу, Красногвардейску, Тосно и Любани. А потерять последние, значит, потерять контроль над Октябрьской железной дорогой, соединяющей Москву и город Ленина.

Да, восточнее Смоленска гитлеровцы перешли к обороне, но тяжёлые бои не прекращаются и там. Скорее всего, противник накапливает силы, чтобы ударить на Москву. А значит, туда и стягиваются основные резервы: если Гитлер, решивший закончить войну парадом на Красной площади советской столицы, не отказался от своих планов, то просто готовится нанести удар страшной силы.

Да, ситуацию на Южном фронте удалось подправить усилиями Семёна Михайловича Будённого, и генерал-полковнику фон Рунштедту до сих пор не удалось очистить от советских войск Правобережную Украину. Но бои на подступах к Кременчугу, Кривому Рогу и Херсону идут, как говорят тут, в Одессе, «мама, не горюй». От прорыва к Днепропетровску, Запорожью и Никополю гитлеровцев сдерживает лишь Одесса, под которой им приходится держать 18 немецких и румынских дивизий, которые, без сомнений, мгновенно склонили бы чашу весов на сторону противника.

Георгий Павлович Софронов уже прекрасно осознал, что город его армии не удержать. Рано или поздно, его придётся оставить. Даже с теми подкреплениями, что пришли на пароходах из Новороссийска. Тем более, уже в ходе контрудара и морского десанта в районе Григорьевки и 157-я дивизия, и сводный танковый батальон понесли потери. Пусть и сумели отодвинуть линию обороны на 7–10 километров от города. Но самое главное — прекратились артиллерийские обстрелы центра Одессы и Одесского порта.

Всё началось с морского десанта на Григорьевку, поддержанного артиллерией крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцев «Безупречный», «Беспощадный» и «Бойкий», бронепоезда и артбатарей Одесского оборонительного района. Прибрежные румынские части подавили мгновенно, и моряки двинулись на запад, в направлении Чабанки и Новой Дофиновки. Одновременно с их действиями на восток и северо-восток ударили две стрелковые дивизии и танковый батальон, прибывший из Новороссийска.

Румыны совершенно не ожидали такой «прыти» от осаждённых. Уже к половине второго часа дня красноармейцы заняли Фонтанку, а вскоре были освобождён весь «полуостров» между Аджалыкским и Большим Аджалыкским лиманом вплоть до населённого пункта Свердлово на север.

В ходе контрудара была испытана новая тактика использования танков. Во-первых, танки действовали парами, а во-вторых, для защиты их от пехоты каждой бронированной машине придавался стрелковый взвод. И тактика себя оправдала в полной мере: за всё время операции был повреждён лишь один БТ, но и его удалось успешно эвакуировать на исходные позиции атаки своим ходом.

Полноценный танковый батальон «навёл шороха» не только в румынских траншеях. Четыре машины и рота стрелков, двигаясь вдоль железнодорожной ветки на север, сумели ворваться на станцию Кремидовка, на которой уничтожили оказавшихся там врагов и успешно отбивали последовавшие за этим плохо организованные румынские контратаки, пока не подошло подкрепление. В итоге к концу дня 24 сентября положение фронта в Восточном секторе застабилизировалось по линии Кубанка — станция Кремидовка — Свердлово — Аджалыкский лиман.

Нет, результаты удара для задействованных в нём сил (157-я и 421-я стрелковые дивизии, полк морской пехоты и танковый батальон), начавшегося 22 сентября, очень неплохие. Разгромлены 13-я и 15-я румынские пехотные дивизии, на бывших позициях которых насчитали более 2300 убитых, взято до 1500 пленных, из которых 700 раненых. Удалось захватить неплохие трофеи, среди которых 8 танкеток и бронемашин, 52 артиллерийских орудия (из них 4 дальнобойных 150-мм), 40 миномётов, 140 станковых пулемётов, 131 ручной пулемёт и автомат, более 2500 винтовок, около 3500 снарядов, 4 тысячи миномётных мин и 13500 «сапёрных». Дело в том, что наступление было настолько неожиданным, что румынские сапёры даже не успели снять вешки на своих минных полях, и теперь красноармейцы защищали позиции от атак противника именно этими трофеями.

Контрудар 22–24 сентября позволил обезопасить эвакуационные работы в порту: «морские ворота» Одессы больше не обстреливаются дальнобойной артиллерией. Да, остаётся риск авианалётов на корабли, стоящие под погрузкой, но и его удалось снизить. Во-первых, непосредственно перед началом операции «сталинские соколы» нанесли удар по двум немецким аэродромам, на которых было сосредоточено 30 истребителей и 20 бомбардировщиков. А во-вторых, вместе с пополнением в середине сентября прибыло несколько 37-мм зенитных орудий и десяток крупнокалиберных зенитных пулемётов, которыми усилили противовоздушную оборону порта.

А порт должен работать бесперебойно. Ведь через него продолжается эвакуация промышленных предприятий и населения города. Уже вывезено оборудование завода «Большевик», станкостроительного завода имени Ленина, судостроительного и судоремонтного завода, заводов сельскохозяйственных машин имени Октябрьской революции, тяжёлого весостроения имени Старостина, сахарного, консервного, суперфосфатного и других заводов. На «Большую землю» вывозится топливо, металл, различное сырьё, паровозы и железнодорожные вагоны, музейные ценности и картинные галереи. Только за время полной блокады вывезено около 135 тысяч мирных жителей, более 20 тысяч раненых и больных красноармейцев. И эвакуация будет продолжаться до тех пор, пока фронт на подступах к Одессе держится.

Фрагмент 17

* * *

В подготовке к Московской конференции, на которой ожидалось подключение Советский Союз к американской программе ленд-лиза, принял участие и «посол СССР в СССР» Георгий Николаевич Зарубин, по просьбе Молотова согласившийся поменять пост его заместителя на работу в прошлом. Тем более, он успел поработать послом и в США, и в Канаде, и в Великобритании, а его «двойник» в данный момент трудился заведующим отделом США в Наркомате иностранных дел, и Зарубину была хорошо известна вся история поставок американской ленд-лизовской техники.

Впрочем, его коллега, возглавляющий «спецпредставительство при Министерстве иностранных дел СССР» Анатолий Иосифович Лаврентьев не был новичком ни в международных делах, ни в технических вопросах. Учился и преподавал в Московском энергетическом институте, работал в Наркомате тяжёлой промышленности, возглавлял советские посольства в Болгарии и Румынии. В другой реальности позже работал в ТАСС, возглавлял посольства и даже был Наркомом иностранных дел РСФСР. Но нынешней задачей Лаврентьева было согласование помощи Советского Союза «образца 1958 года» Советскому Союзу-1941, а вовсе не отношений с союзниками СССР по Антигитлеровской коалиции.

Даже внешне крупный и «тяжеловесный» Зарубин создавал впечатление надёжности и авторитетности, чем и понравился Сталину. А рекомендательное письмо Молотова-1958 более молодому себе самому позволило полностью довериться рекомендациям «консультанта», сумевшего аргументированно объяснить, что можно требовать от союзников, а что не следует, какие из технических новинок 1958 года привлекут столь высокоразвитые страны, а от каких они отмахнутся.

— Положение дел Советского Союза в 1958 году по-прежнему нельзя считать благополучным, — басил Георгий Николаевич. Да, мы строим новые заводы и фабрики, электростанции, развиваем совершенно новые для вашего времени отрасли промышленности, но нам по-прежнему очень многого не хватает. Империалисты