Ревизор: возвращение в СССР 20 - Серж Винтеркей Страница 32

— А вы не смотрели ещё мой доклад по безработице?

— Посмотрела, — протянула она мне мою рукопись. — Принципиальных замечаний у меня нет. Единственное, я бы формулировки относительно капитализма усилила, а то как-то ты вяло его обличаешь.

— Понял, — кивнул я, — добавлю негативных эпитетов.

До конца пар успел сделать второй экземпляр доклада с учётом замечаний замдекана и поехал на Лубянку.

Капитан Румянцев привычно встретил меня внизу и отвёл к себе в кабинет.

— В следующий вторник у тебя лекция на тему «Союзники СССР в ОВД».

Ну вот, блин!

— А тему поменять никак нельзя? Что-то мы опять, как тогда с сепаратизмом, очень далеко от экономики уходим.

— Ну, извини! — развел руками капитан, — сам должен понимать, что темы не в пределах моей компетенции. Могу только доложить наверх, что ты в этой теме ни бум-бум и не готов ее читать.

— Почему же ни бум-бум? Что-то да знаю, просто мне легче как экономисту работать… Ладно, понял. Буду работать. Так, материалы сдать на согласование, как всегда, накануне, — сделал я себе две пометки, и на понедельник, и на вторник. — Время лекции не известно ещё?

— Пока нет.

— Сделал доклад для международной научной конференции с иностранцами, — протянул я свою рукопись по безработице Румянцеву. — Может, пригодится? Могу тоже лекцию прочесть.

— Ну, оставляй, посмотрим, — кивнул он, потом посерьезнел, — международная, говоришь? Смотри, не обрасти новыми иностранцами после нее!

— Не от меня зависит! — развел я руками грустно. — Они сами подскакивают после доклада!

Качая неодобрительно головой, он поднялся провожать меня на выход.

С Лубянки заехал к Пархоменко, оставил записки для Межуева, а то завтра некогда будет. Забежал к Воронцову, оставил копии и по-быстрому смылся, даже, в Комитет по миру не заходил.

ГДР. Ростокский университет.

Профессор Нойлер, переполненный праведным гневом, пришёл к декану экономического факультета Ростокского университета и рассказал про ссору своего племянника с Хубертом Майером, и о его пакостях в адрес безупречной репутации своего племянника в МГУ.

Опытный в аппаратных играх декан не стал обещать профессору ничего конкретного. Пообещал лишь навести справки в Союзе немецкой молодёжи университета об этом Майере. Договорились, что профессор подойдёт завтра снова.

Москва. Министерство автомобильных дорог РСФСР.

Воодушевившись полученной от Волкова информацией о том, что в МГУ спят и видят, как бы подвинуть с места Самедова, Костенко решил собрать о нём побольше информации, да и заручиться серьезным союзником, и отправился к секретарю партийной организации своего управления. С Андреем Сергеевичем его связывали исключительно рабочие отношения, поэтому Костенко бутылку коньяка с собой в подарок прихватил, но распивать совместно с ним не планировал.

Поделившись своей проблемой с Зацепиным, Костенко умолчал, что уже наводил про Самедова справки и, даже, предпринял кое-какие шаги. Так же он умолчал о ставшей ему известной связи между Самедовым и студенткой, чтобы не выглядеть сплетником.

— Главное, я не пойму, почему он себя так нагло ведёт? — объяснял Костенко. — Смеётся прямо в глаза, можно сказать. Словно декханин пришел к баю денег в долг просить…

Андрей Сергеевич с очень серьёзным видом выслушал начальника управления и обещал навести о Самедове справки по своим каналам. А также и принять меры при необходимости.

— Не волнуйтесь, Николай Иванович. Так или иначе, мы защитим вашу дочь от инсинуаций и таких вот глупых игр, — уверенно заявил Зацепин.

— Такое ощущение, что за Самедовым стоит кто-то очень серьёзный, — намекнул Костенко.

— Ну так это обычное дело, при покровительстве некоторые кадры дают слабину, и звездная болезнь у них начинается, — кивнул Зацепин. — Но мы тоже не лыком шиты. Если товарищ начинает себя вести не как товарищ, а как господин, ему нужно помочь осознать ошибку.

А он не так прост, — удовлетворённо подумал Костенко, выходя из кабинета Зацепина.

ГДР. Ростокский университет.

Декану экономического факультета Ростокского университета не понадобилось много времени, чтобы разобраться в этой истории. Прямо ему ничего не говорили, но намекали на очень недвусмысленные обстоятельства. А это означает, что обрадовать ему профессора завтра будет нечем. Влетел его племянник по полной программе.

После Верховного Совета сразу рванул на автобазу. Ганин к моему приходу уже озадачил начальника автобазы новой системой оплаты труда водителей.

— Это вот этот воду всё мутит? — недовольно спросил он, когда я пришёл.

— Попрошу повежливее, Владимир Максимович, — сурово обратился я к начальнику, — решите продолжить грубить, так придется напомнить вам, что незаменимых людей у нас нет.

— Ты это, Максимыч, в самом деле, не хами, — поддержал меня и Ганин.

Поставив на место недовольного начальника, я перешел к делу:

— Новое ещё не значит плохое. Обделять ваших людей никто не собирается. Будем стараться сделать так, чтобы у них, в итоге, доходы остались прежние. Но мы должны понимать, сколько это, — многозначительно посмотрел я на него. — С учётом всех халтур.

— Кто ж вам признается? — посмотрел он на меня как на дурака.

— Макар Иванович, можно вас на минутку? — кивнул я на входную дверь, глядя на Ганина.

Тот, недоумённо смотря на меня, вышел следом за мной из кабинета.

— Яковлев свой директор? Можно при нём открытым текстом говорить? — уточнил на всякий случай я.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что с автобазы не видно того, что происходит на остальных предприятиях. Местное руководство можно было бы и не посвящать ни во что.

— Ну, ты умный, вообще! А как, тогда, свой интерес получить? — заволновался Ганин.

Какой интерес? Предприятие убыточное, — усмехнулся я про себя. — Возможно, оно потому и убыточное, что у кого-то очень большой интерес.