Евгений Таганов - Рыбья кровь Страница 33

Тем временем шестерка Кривоноса обрушила свои сулицы и стрелы на стан, усилив общую сумятицу. Удар Дарника с вооруженными пленными изнутри стана довершил дело, быстро обратив степняков в паническое бегство. Привыкшие только нападать, тарначи не отличались стойкостью в рукопашной пешей схватке. А невидимые залпы железных шариков, разившие наповал их боевых коней, нагнали на них прямо-таки суеверный ужас – они приняли колесничный камнемет за некие колдовские чары.

Ранняя заря высветила картину полной победы. Из отряда Дарника не пострадал никто, лишь трое пленных и слуга купца получили легкие царапины. У тарначей насчитали одиннадцать убитых и семерых раненых, взятых в плен. Впрочем, пленными они оставались недолго. Вернувшиеся из погони бродники накинулись на них и почти всех прикончили. В живых остались только две женщины-тарначки, которых Рыбья Кровь не позволил убивать. Одна была ранена стрелой в бедро, вторая оглушена ударом сулицы о железный шлем. Не слишком молодые и далеко не красавицы, с обожженными солнцем бурыми лицами, они тем не менее представляли для молодых воинов желанную добычу. Раненую в бедро Дарник передал в законные наложницы Меченому, вторую решил оставить себе.

Кроме повозок с купеческими товарами дарникцам досталось еще четыре тарначских повозки. В полтора раза крупнее обычных повозок, они представляли собой целое жилье на колесах, где могли разместиться на ночлег пять-шесть человек. В каждой повозке имелся даже маленький железный очаг, на котором в непогоду можно было приготовить еду.

Купец, вернувший себе старшего брата, радовался, как девушка. В качестве награды братья предложили Дарнику помимо тарначских трофеев целую повозку с любым товаром, какой он сам себе отберет. Рыбья Кровь посчитал это вполне естественным и без всякого стеснения воспользовался их предложением. Пока закапывали убитых степняков, он с Селезнем и Кривоносом внимательно пересмотрел весь купеческий товар. К явному облегчению купцов, их спаситель пренебрег дорогими женскими украшениями и шелковыми тканями, зато все металлическое откладывал себе щедрой рукой, особенно ему приглянулись медные фляги и бронзовые подсвечники, их Дарник набрал по три десятка. Перекочевали на тарначскую повозку также тяжеленный сундук со свинцовыми оконными переплетами, ящик с чугунными печными принадлежностями, два тюка с походными ромейскими палатками и большие ромейские весы с набором гирек. Когда думали, что брать больше нечего, на глаза попался маленький неказистый сундучок, в нем оказались свитки на ромейском языке. Рыбья Кровь видел, как помрачнело лицо у купца – свитки стоили как самые дорогие ткани, поэтому Дарник взял из них лишь половину, мол, в подарок Короякскому князю – не хотел показывать свою собственную заинтересованность в них. Три остальные тарначские повозки дарникцы наполнили седлами, оружием, одеялами и войлочными кошмами тарначей.

Истребление лошадей дорого обошлось победителям. Понадобилось впрягать в повозки и часть своих лошадей. Шагать пешком рядом с обозом было довольно скучно, но ничего не поделаешь – зато все живы и с завидной добычей.

В короякском стане все уже давно встали, поели и не знали, что делать дальше, когда на горизонте показалась знакомая колесница, а следом за ней колонна купеческих и тарначских возов.

Бойников Дарника прямо распирало от гордости, а охранников и возниц Лопаты еще больше от зависти и досады, что не они проявили такую удаль. Долго все осматривали добытое оружие, пленниц и купеческую награду. Даже Лопата не мог скрыть восхищения:

– И как это только тебе во всем везет?

– А я всегда думаю не о чужой силе, а о своей, – отвечал ему Рыбья Кровь.

Хотел еще добавить, что это лишь малая часть того, на что он способен, да поостерегся – не надо совсем уж дразнить гусей.

После дружеского пиршества оба каравана разделились: бродники двинулись на север, короякцы продолжили путь на юг. Дарник все же не удержался и, чтобы еще усилить зависть лопатников, выдал своим ватажникам по медной фляге для воды. Оставшиеся фляги, как у него ни просили чужие охранники, продавать никому не захотел:

– Они для моих бойников в Корояке.

Не проехали и пару верст, как случилось новое происшествие: оглушенная сулицей тарначка совсем оправилась от контузии, сумела развязать веревки на руках и ногах, после чего стащила с седла проезжавшего мимо ее повозки Селезня и умчалась на его коне в степь. Дарник подъехал на крики и, узнав в чем дело, пустился на своем аргамаке в погоню.

Тарначка была прирожденной наездницей, недаром участвовала в набегах наравне с родичами-мужчинами, но и ей не удалось выжать из простой короякской лошадки больше, чем та могла показать. Несмотря на огромный отрыв, Дарник постепенно настиг беглянку и перекинул к себе на седло. Не смирившись с новым пленением, тарначка оказала ему такое яростное сопротивление, что Дарник, не удержавшись, вместе с ней свалился на землю. Здесь все же его сила взяла свое и, быстро скрутив руки пленницы, он сорвал с нее одежду и вознамерился вознаградить себя за неделю строгого воздержания… и не смог. Скорее изумленный этим, чем раздосадованный, он оставил тарначку в покое и стал ловить лошадей, что оказалось гораздо трудней, чем справиться с буйной женщиной. Лошадь Селезня в конце концов удалось приманить куском сухаря, найденным в кармане, а за собственным аргамаком пришлось долго скакать кругами, и лишь случай помог загнать строптивого жеребца в колючий кустарник, где тот зацепился уздечкой за колючие ветки. В наказание пленницу Дарник привязал к седлу селезневской лошади и, как была в обнаженном виде, повез догонять обоз. По дороге то и дело оглядывался на степнячку, но желания овладеть ею так и не возникло, поэтому, когда поравнялся с караваном, остановил лошадей у повозки Бортя и коротко бросил ему:

– Забирай ее себе.

Донельзя обрадованный тростенец тут же сграбастал тарначку и утащил под полог повозки. Подумав, Дарник счел себя тоже довольным – как обещал молодым старшим, что возьмут своих наложниц в бою, так и получилось.

Награду себе он получил на ближайшей дневке, когда, уединившись на повозке с товарами, стал просматривать ромейские свитки. Добрый десяток из них был посвящен военному уложению ромеев. Какие пленницы могли сравниться с этим?

6

К вечеру они достигли Гребня, столицы Сурожского княжества, цели своего путешествия. Город располагался по обоим берегам Донца, захватывая еще и небольшой остров посередине реки. Пока обозники устраивались на ночлег, Дарник отправился осматривать город. Это была настоящая крепость, построенная по всем правилам. Ров, наполненный водой, трехсаженный вал с двойным частоколом и высокими башнями, а на противоположном, более высоком правом берегу виднелся еще и каменный детинец. С левого берега на остров вел широкий деревянный мост, где свободно могли разъехаться две повозки, а на правую сторону можно было переправиться либо на пароме, либо по висячему мостику, натянутому между двумя десятисаженными башнями так, чтобы под ним свободно могли проплывать купеческие парусные ладьи.

За две векши городские стражники разрешили Дарнику пройти по этому мостику на правый берег и обратно. Его внимание привлекли деревянные срубы по всему островку, засыпанные камнями и землей. На вопрос «Зачем это?» ему объяснили, что с их помощью поверхность острова специально поднята на две сажени, чтобы в половодье ее не заливали вешние воды.

На ночь ворота Гребня наглухо закрывались, поэтому короякцы устроились на ночлег обычным своим порядком снаружи городской стены, рядом с несколькими другими купеческими караванами.

О ночной стычке Дарника с тарначами каким-то образом стало многим торговцам известно, и к ним в стан дотемна приходили любопытные, чтобы посмотреть на удальцов и узнать подробности.

Наутро чуть свет в город отправился Лопата, выяснить, что там почем. И когда Дарник проснулся, десятский огорошил его новостью: надо двигаться дальше – цены на воск и лен в Гребне слишком низкие.

Дальше, так дальше, охотно согласился Дарник. Возможность попасть к Сурожскому морю только обрадовала его. Заплатив нужную пошлину, их караван направился к паромной переправе. Широкий настил на двух долбленках мог принять лишь одну груженую повозку, и ту без лошадей, поэтому переправа всего каравана заняла весь день. Рыбья Кровь, эгоистично переложив все хлопоты на Лопату, использовал свободное время, чтобы лучше ознакомиться с южной, основной частью города.

Первым делом попал на знаменитое гребенское лошадиное торжище. Подобно тому как в Корояке все увлекались боевыми псами, в Гребне народ сходил с ума от лошадей. Скачки на скорость, скачки с преодолением препятствий, скачки упряжек собирали здесь, на правой стороне Донца, огромные толпы зрителей. В промежутках между заездами шел безостановочный лошадиный торг. Впервые увидел Дарник и младших собратьев лошадей: ослов, мулов и лошаков. Несколько раз торговцы останавливали его, чтобы он должным образом оценил продаваемый товар: лошадиные зубы, стать, размеры ног, изгиб спины, качество копыт. Мало что понимая, бежецкий отрок важно кивал головой, цокал языком, что-то одобрительно восклицал. И в конце концов поспешил прочь.