Андрей Величко - Кавказский принц Страница 33

– Поздравляю, господин военный советник! – заявил он мне, – с вас причитается.

– Это меня так обозвали? – поразился я.

– Ну не меня же! Присвоенный тебе чин «полковник авиации» соответствует шестому классу табели о рангах. На, читай высочайший указ. И готовься к принятию присяги.

– Всегда готов, а что там еще есть?

Там много чего было. Моя троичная система осталась, но звания внутри групп были похерены. Вместо моих «младших полковников» я увидел вот что:

– Унтер-офицеры – ефрейтор, младший сержант, сержант. Причем сержант соответствовал коллежскому регистратору и был уже «благородием».

– Обер-офицеры – младший лейтенант, лейтенант, капитан. Авиационный капитан соответствовал пехотному и относился к восьмому классу.

– Штаб-офицеры – подполковник, полковник, бригадир.

– Генералы – генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал от авиации. Последний – это Гоша.

Эти звания могли присваиваться только летному составу, но зато без ограничений по возрасту.

(Однако вот же блин, все-таки сделали майорского генерала младше лейтенантского).

– Ну, тода поздравляю, ваше высокопревосходительство, – сказал я. – Или мне, по старой дружбе, можно тебя и по-простому, высочеством называть?

– Спасибо за поздравление, ваше высокоблагородие. Кстати, ты уж проследи, чтоб в официальной обстановке к тебе так и обращались. И мундир надень.

– Где я тебе его возьму? И на что он похож, кстати?

– Пока ни на что, утвержденного образца нет.

– А, ну тогда я на джинсовый костюм погоны пришью.

– И нашивки пилота первого класса на жопу! – возмутился Гоша. – Ладно, мундиры – пусть это моя забота будет, пока так походи. Да, вот еще что. Мишка – это просто находка, он в ближайшее время подвигов никаких совершать не будет случаем? Пора бы его уже в младшие лейтенанты двигать.

– А как же, пусть парашюты испытывает, давно пора. Сначала несколько раз прыгнет с нашим, потом мешок с песком на местном парашюте сбросит, ну а потом и сам на нем. Вот по результатам и присвоишь.

– Кстати, а ты еще на одну особенность этого документа внимание не обратил? Про пол там нет ни слова.

– Что, и Машку полковницей сделали? – восхитился я.

– Еще нет, это будет после пожалования ей княжеского титула. Кстати, на рождество Ники приглашает нас в Питер, всех троих. А пока ты прикинь, какие должности у нас будут соответствовать какому званию, нужно штатное расписание. За основу можешь себя взять, ты начальник летной школы и полковник.

– Тогда пусть это будет бригадирская должность, нужен резерв для роста.

– Пусть бригадирская. Завтра в обед все это утвердим?

– Попробуем.

Гоша ушел, а я сел прикидывать это самое к носу. Значит, пусть из летной школы выходит сержант. Потолок для просто летчика – младший лейтенант. Хм, а если кто-то окажется феноменальным пилотом, но равнодушным к карьере, вроде того же Чкалова, он так младшим и останется? Не годится. Классы сюда подвязать? Например, просто пилот, налетав 300 часов, может сдавать экзамен на пилота третьего класса, и потолок будет уже лейтенант. Вроде ничего. Значит, налетал он еще пятьсот, освоил ночные полеты, может летать в сложных метеоусловиях – пожалуйте сдавать на второй класс, потолок старший лейтенант. Ну, а первый класс – это ас, налет не менее двух тысяч, причем на всех типах, естественно, в любое время суток и при любой погоде, плюс высший пилотаж. Да, и для летающих командиров это будет стимул повышать квалификацию. Например, командиром звена может быть пилот с классом не ниже третьего, эскадрильи – второго, полка – первого. Хотя нет, это надо убрать. Командир полка уже не столько ас, сколько администратор. Ну, и кроме потолка званий, еще ввсести и доплату за классы, причем существенную. А в военное время по результатам боевых вылетов разрешить присваивать звания на ступень выше должностного потолка… Тогда пилот первого класса, командир эскадрильи, сможет кончить войну полковником. Нормально. Теперь по летной школе. Начальник – бригадир. Зам – подполковник (срочно найти, назначить и пусть пашет). Старший инструктор – капитан. Просто инструктор – лейтенант. Летная школа официально пусть будет одна, то, что построим под Царициным, назовем просто авиаполком. И пяток «Святогоров» туда, для наглядной агитации по станицам и пускания пыли в глаза. Вот только как для нее кадры подбирать? Пожалуй, можно вот что сделать. После месяца полетов с инструктором в Георгиевской школе – экзамен, право летать самостоятельно, звание ефрейтора и квалификация кандидата в пилоты. Вот из этих кандидатов лучших будем отправлять в Царицын, а остальные пусть доучиваются на «Святогорах» и на них же потом летают в качестве нашей официальной воздушной мощи. Кстати, пора этих уродцев модернизировать, техника не должна стоять на месте, то есть маленький уродец обязан эволюционировать в большого урода. Надо их, нафиг, сделать двухмоторными! А, ладно, гулять так гулять, пусть моторов будет сразу три. Кто у нас там еще из былинных богатырей для названия есть? Илья Муромец – слишком длинно, пусть будет Пересвет.

Размышлять на конструкторские темы мне было гораздо интереснее, чем на военно-бюрократические, поэтому я посчитал чино-должностно-классный проект готовым и сел рисовать грядущий тяжелый бомбадировщик «Пересвет». Значит, размеры и профиль крыла сохраняем святогоровские, но усиливаем набор. Делаем зачаток двухместной кабины в центроплане. Хвост как и сейчас, два киля буквой «V» на реечной ферме. Руль высоты, понятно, спереди. Два толкающих мотора на крыльях и один тянущий в носу кабины. Пилот спереди, сзади стрелок с пулеметом, при такой грузоподъемности можно будет туда и «Максим» засадить, а бомб, пожалуй, эта каракатица потянет килограмм двести. Заодно будет и достойный ориентир для де Хэвиленда, а то, по моим сведениям, он пока дошел только до копии «Святогора», да и то, как это ни дико звучит, она получилась даже хуже оригинала. А вот Сантос-Дюмон уже полгода что-то строит, строит и никому не показывает, что именно. И, кстати, как там дела у дедушки-графа? Пора, однако, Цеппелину очередное письмо писать.

Гоша, ознакомившись с моим проектом авиационного штатного расписания, в общем им удовлетворился, однако задал вполне резонный вопрос:

– Сколько процентов от персонала летной школы занимают пилоты сейчас? И в какую сторону это соотношение будет меняться в будущем?

– Сейчас – треть, а потом будет еще меньше. То есть как быть с наземным персоналом? Ну, если у них есть казачье звание, пусть в нем и служат, а если нет… пяток полетов пассажиром, присваиваем квалификацию летнаба и уже в авиационном звании сажаем на соответствующую должность. Только, может, это не я писать буду, про дожности?

– А кто, я? Так мне для этого в интернете день сидеть надо. Остальные вообще ничего не знают. Так что ты хоть самую основу, своими словами, чтоб было от чего танцевать. И, кстати, про меня вопрос. В свете этих веяний кто я такой? Летной школы не кончал…

– То есть как это кто? Ты пионер и патриарх русской авиации, первым среди российских подданых поднявшийся в небо, когда и слова «аэроплан» еще никто не знал! Естествено, ты пилот первого класса. А что ночью летать не умеешь – так, честно говоря, из нас вообще никто не умеет, так что учись помаленьку. Я вот собираюсь поучиться, а то перед казачонком будет неудобно.

– Учись, значит… надеюсь, поможешь? И у меня тебе новость из Питера. Как смотришь на перспективу принять еще одного личного ученика?

– Как Ленин на буржуазию! Пока у меня на каждом заводе по два толковых зама не будет, никаких еще одних личных. Пусть у инструкторов учится, причем не у Мишки, ему своих хватит. И кто он, вообще говоря, такой?

– Мой брат.

– Ой, е…

Я было решил, что Николай не выдержал свалившихся на него недавних потрясений и слегка поехал крышей, но вовремя сообразил, что одним им перечень Гошиных братьев не исчерпывается.

– Это Михаил, что ли?

– Так точно, его высочество Михаил Александрович.

– Вот же некстати как… Хотя не буду спорить, клиент перспективный. Надо бы про него почитать чего нибудь… хотя тьфу, чего там читать, когда он твой брат. Опиши-ка вкратце.

– Нормальный парень, не сноб, не интриган, не дурак. В детстве был из нас троих самым непоседливым. Пожалуй, немного избалован, так что я про тебя слегка сгустил краски.

– До какой степени?

– До весьма незначительной, буквально самую малость преувеличил. Ты у нас тиран и самодур, общаешься исключительно матом, несогласие с собеседником обычно выражаешь мануально, то есть – без разговоров в рыло.

Гоша с удовольствием посмотрел на мою обеспокоенную физиономию и продолжил:

– Если дословно, я сказал, что ты отличный учитель, только очень строгий. И что скидок на происхождение Мишелю не будет, скорее наоборот. Кстати, после этого разговора Мишель что-то про тебя у Ники спрашивал и вышел от него слегка озадаченным, но желание учиться летать не пропало.