Не отступать и не сдаваться. Том 3 - Алим Тыналин Страница 33

То есть, я сделал шаг назад, одновременно привел тело в исходное положение для контратаки и тут же, ничуть не останавливаясь, перенес вес тела на правую ногу. Сразу зарядил правую руку для удара. Это было, словно волна во время отлива и почти сразу начавшегося прилива. Причем во время прилива волна удара покатилась навстречу Дибинину со всей возможной скоростью. Я даже немного оттолкнулся правой ногой от покрытия, чтобы придать удару еще больше мощи.

Удар получился отличный. Мне удалось заманить противника в ловушку. Моя правая перчатка воткнулась Дубинину в голову. Он все еще двигался навстречу мне и от этого мой короткий джеб получился еще сильнее. Дубинин буквально налетел на него.

Он остановился и откинул голову назад, нелепо взмахнув руками. Поскольку он все еще остался на ногах, я не терял времени. Хук левой, от души, тоже в голову. Дубинин «поплыл», причем так сильно, что его повело в сторону.

Я не собирался щадить его. Такого кабана можно завалить только несколькими выстрелами, причем в упор и желательно разрывными пулями. Поэтому теперь я добавил ему апперкот правой, тоже в голову. О силе я совсем не заботился, главное попасть в цель, побыстрее и побольше.

Отвалившись к канатам, Дубинин пытался схватиться за них, но не смог и наконец свалился. Причем сделал это с таким грохотом, что я думал, будто он сейчас пробьет лбом покрытие и провалится дальше вниз, на пол. Я отошел в свой угол, а рефери подбежал к моему сопернику и проверил, как он. Убедившись, что Дубинин еще дышит, он начал отсчет.

Я стоял в своем углу и наблюдал за отчаянными попытками противника превзойти свою боль и подняться. Я же говорил, что он чертовски сильный парень, а голова его как будто выкована из нержавеющей стали.

— Пять… Шесть… Семь… — медленно, слишком медленно, на мой взгляд, считал рефери.

Дубинин поднялся с настила, оперся на руки и встал на колени. Потом выпрямился и огляделся по сторонам. Я вспомнил, как совсем недавно сам валялся точно также и не мог понять, что происходит вокруг и где это я очутился.

— Восемь… Девять… — продолжал считать арбитр.

Гребаный ублюдок, я же ясно вижу, что ты даешь Дубинину шанс подняться, растягивая время. Может быть, ты еще добавишь к своему счету детскую считалочку: «девять с ниточкой… девять с иголочкой… девять с хвостиком» или что там еще говорили мы в детском возрасте, когда играли в прятки?

На моих глазах Дубинин поднялся и выпрямился. Рефери обрадованно прекратил счет и собирался дать сигнал к продолжению боя, потому что он никак не мог допустить, чтобы Дубинин проиграл. Я тоже настроился на продолжение раунда.

Но дальше драться уже не понадобилось. Дубинин вдруг обреченно поглядел на меня, причем я вдруг заметил в его глазах невыразимую боль и тоску, потом опустил руки и снова рухнул на покрытие, только теперь уже на спину и не собирался вставать. Рефери поглядел на него, понял, что больше ничего тут не поделаешь и замахал руками:

— Аут, поединок окончен нокаутом!

Глава 14. Теперь только в Мадрид

Сразу после того, как рефери поднял мою руку, дело можно было считать законченным. Зрители сидели пораженные и молча смотрели на меня.

Никто и не подумал хлопать. Только Юрий Борисович Лебедь и Худяков устроили овацию и тогда остальные тоже соизволили жиденько постучать ладонями.

Я подошел к Дубинину. Недавний соперник стоял по другую сторону ринга, как всегда, с опущенной головой. Почему он все время стоит так, неизвестно. Я даже и не догадывался, о чем он там размышляет.

Правда, понять это было нетрудно. Если в прошлый раз, когда он выиграл, на лице его совсем не отражалась радость победы, то теперь и вовсе он стоял с хмурым лицом и молчал. На меня даже не посмотрел.

— Спасибо за бой, — сказал я и пытался пожать ему руку.

Дубинин неохотно ответил на рукопожатие, тем более, что мы были в перчатках и особо там не поручкаешься. Он выглядел вялым и двигался медленно, будто мой нокаутирующий удар не только свалил его на канвас, но и выбил весь лишний воздух из тела. Ну ладно, особой его дружбы мне не надо.

Зрители, что были в зале, поднялись с мест и гуськом отправились к выходу. Они явно были поражены исходом поединка. Судьи быстро что-то строчили на листах бумаги.

Я слез с ринга и подошел к Худякову и Лебедь Юрию Борисовичу. Вот уж кто пожал мне руки радостно и охотно. А Худяков и вовсе крепко обнял.

— Молодец, Витя! Какой молодец! Я же говорил, что мы поедем в Испанию!

Но я не стал радоваться преждевременно. Госкомитет такой зверюга, что может придумать еще какую-нибудь причину, чтобы не пустить меня на чемпионат.

Правда, времени до него осталось совсем немного, делать лишние телодвижения чревато для самих чиновников, потому что можно понизить моральный дух команды. А если мы опять приедем из Мадрида с никудышными результатами, как и за два года до этого, то вышестоящие органы, в том числе и партия, будут делать соответствующие оргвыводы.

Выводы могут быть весьма печальные для организаторов и участников. Поэтому я надеялся, что госкомитет не будет рубить сук, на котором сидит и не будет топить меня по-полной.

Подойдя к судьям, я спросил:

— Скажите, а когда вы направите соответствующие бумаги в комитет? Можно, я тоже получу копию?

Двое судей продолжали что-то быстро писать на листах. Еще дальше сидела секретарша, полная женщина лет тридцати и тарабанила на пишущей машинке. Оставшийся судья, тот, что сидел ближе всех, посмотрел на меня и вздохнул.

— Да, вы можете получить бумаги. Приходите завтра, тогда все и оформим. А в комитет отправим в самое ближайшее время.

Большего от него вряд ли можно было добиться. Я должен пока что довольствоваться этим решением. Отойдя от судей, я оглядел зал в последний раз.

Все разошлись, остались только организаторы, человек пять и судьи. Поединок закончился. Не скажу, что он прошел легко, особенно после моего первоначального поражения.

Но урок я получил действительно ценный. В первую очередь, в том, что никогда нельзя недооценивать противника. Наоборот, его лучше всегда переоценить.

— Мы в клуб, Витя, — сказал Худяков, кивнув на директора. — Подходи туда тоже, если успеешь. А лучше иди домой и хорошенько отдохни.

Да, отдых мне сейчас совсем не помешал бы. Все эти дни перед боем я усиленно тренировался