С.М.У.Т.А. - Алексей Птица Страница 33

Чуть позже негромко скрипнула деревянная дверь церкви, в ответ дрогнуло пламя немногочисленных свечей, и в церковь вошёл настоятель в сопровождении отца Анисима.

Вадим обернулся и посмотрел на обоих. Лицо Анисима осунулось, под глазами залегли глубокие тени, а сам он будто бы уменьшился в росте. Да и немудрено, после такого-то…

Как выглядел сам Вадим, он не догадывался. Зеркал здесь он не нашёл, а в воде трудно было рассмотреть все нюансы собственного лица. Он только чувствовал, что начал зарастать щетиной, ещё не жёсткой и редкой, но природа брала своё. А может быть, это и к лучшему, сколько можно под ребенка косить?

- Молишься, Вадим? – обратился к нему настоятель. – Грех замаливаешь свой?

Вадим молча смотрел на настоятеля. Только сейчас он понял, что действительно стоило замолить свой грех и… Но, странное дело, убивал он по приказу, а значит и грех этот стоило разделить на двоих, а то и на троих. Стоило, но глупо всё. Вадим опустил голову, мучимый сомнениями. Убивал он, значит, ему и ответ держать и перед собой, и перед Богом.

- Да, замаливаю грех свой, - кратко ответствовал он настоятелю, и через секунду добавил, - каюсь.

- Вижу, вижу, отрок. Но слабо ты молишься, без неистовства, без веры! А грех твой тяжёл. Тяжёл.

- Может быть, отец настоятель, но он был бы тяжелее, если бы я сбежал и предал Елизара и отца Анисима.

Анисим тяжело вздохнул на эти слова. Настоятель посмотрел на него, покачал в сомнении головой и ответствовал.

- То правильно ты говоришь, отрок. Грех предательства ещё более тяжкий, недаром Иуду помнят до сих пор и проклинают за это. Но ты убивал и мёртвых, и живых, покаяться нужно в том. Послушник Сергей был хорошим человеком, готовился в иноки и без плохих мыслей был всегда. Ну, на то воля Божья, слаб он оказался перед мертвецами, они его и погубили. А ты, сотворив грех, избавил его мучений в аду после обретения дьявольского бессмертия. Упокоил ты и его, и других, но каждый из нас не должен ожесточаться. Не должно ему нравиться карать собственной рукой, пока не благословят его на это. Беззаконие порождает беззаконие, а следом и десять святых заповедей будут нарушены от осознания своей правоты и могущества.

Вадим промолчал, ожидая следующей сентенции от настоятеля, и она не замедлила состояться.

- Тебе нужно молиться каждый день, отрок. Впереди нас ждут непростые времена, и мы все будем дённо и нощно молиться за спасение нашего Отечества и нашего народа от раскола и мерзопакостной напасти, что лишает нас человеческого обличья. То ниспосланные Господом нашим испытания за грехи наши тяжкие.

Но ты уже сделал свой вклад в борьбу с этим испытанием, и я оценил твои заслуги. Отныне ты будешь работать вместе с кузнецом и во всём помогать ему. Вижу, что духовная служба не для тебя и незачем мучить и принуждать тебя. Ты способен принести много пользы и на другой ниве, а эту оставь для тех, кто более к ней приближён. Помолись ещё и ступай к иноку Серафиму, заверши с ним все дела и можешь идти к кузнецу. Принят ты в нашу общину на усиленный кошт, поэтому, не подведи нас!

Вадим посмотрел настоятелю в глаза, кивнул и, отвернувшись, стал громко молиться.

Настоятель так же, как до этого Пафнутий, перекрестился на иконы и удалился из церкви, оставив в ней Анисима. Анисим отошёл к алтарю, какое-то время крестился, шепча слова молитвы, потом обернулся и подошёл к Вадиму.

- Второй раз ты меня от смерти спасаешь, отрок. Диву даюсь, как это может быть. Видно это судьба, и каждый волен её принять или не принять. Я принимаю. Благодарю тебя, отрок, за твою помощь. Проси, что хочешь за то.

У Вадима перед глазами сразу появились сияющие золотые монеты, разные дорогие вещи и прочее добро. Он встряхнул головой и оглянулся вокруг, церковь явно была небогатой, никакой позолоты, серебряных окладов у икон и прочих излишеств он не заметил. Да и что можно взять с полунищего старого монаха из Богом забытой Пустыни?

- А лапти научите вязать, и писать, как следует, и молиться правильно, и пищу в лесу добывать, и уметь нужное направление пути искать, а не блукать по лесу? Ииии…. И всё, - сам себя оборвал Вадим.

- Нда, Вадим, умеешь ты удивлять, даже стариков. Я думал ты денег попросишь или ещё чего, а ты всё о насущном, да о духовном. Научу я тебя всему, что знаю. Конечно, научу.

- Мне бы оружия ещё путёвого.

- Оружие тебе кузнец даст. Вы с ним снова пойдёте в село. Других он больше брать не будет. Так и сказал: «Я с этим отроком вместе в бою стоял, в бою видел, в бою доверяю, а иных на смерть не пошлю». Сделаю я всё для тебя, отрок, мало нас осталось, держаться нужно вместе, а то заживо сожрут и косточками не подавятся, - отец Анисим вздохнул.

Вадим вспомнил Акима и согласился, что сожрут, особенно, если таким образом, как Аким, вместе держаться… Чувствовалось, что Акима нужно проучить, взять с собой и пускать вперёд. Он хитрый, всё равно выживет, как пить дать.

- Ладно, Вадим, иди к Серафиму, а потом к кузнецу, ты свою епитимью выполнил.

Вадим кивнул и, перекрестившись, чтобы, значит, не выделяться, вышел из церкви. Серафима в келье не было, не оказалось его и в библиотечной келье. Нашёлся он только за церковью, где делал что-то, непонятное для Вадима.

- Я принёс вишнёвую смолу для чернил.

Серафим вздрогнул и повернулся к Вадиму.

- Что?

- Я говорю, что принёс смолы для чернил.

- А! Это! Давай!

Вадим достал мешочек со смолой и протянул его Серафиму, тот взял его, не глядя, и отвернулся.

- Ты ничего не хочешь мне сказать, Серафим? - Вадим немного разозлился.

- А?! Я?! Нет. Ступай, ступай, - словно отгоняя муху, сказал Серафим и погрузился в раскладывание странной фигуры, похожей на перевёрнутую книзу пирамиду. Вадим пожал плечами, мало ли какие причуды у этого чудика. Забрал смолу и ладно.

Развернувшись, Вадим отправился к кузнецу и не видел, что Серафим обернулся ему вслед и прошептал.

- Как же ты справился с мертвяками, и что они собой представляют? Ммм, надо понять, надо понять.

Словно в лихорадке, Серафим повторял эту фразу, собирая из щепочек и веточек непонятную конструкцию, но всего