Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ] Страница 34

Под финиш этих переговоров, которые завершились лишь в апреле 1871 года, Александр наградил барона ди Суси титулом графа, а его ближайших сподвижников сделал баронами Российской Империи "за развитие дружбы между Россией и Бразилией". Впрочем, это уже была формальность, завершившая большой раунд весьма серьезных переговоров, итогом которых стали не только довольно любопытные обоюдовыгодные договоры, но и официальное приращение России Макапской губернией.

Глава 24

Испокон века все монархи были обречены на отсутствие личной жизни. Вернее, обязаны были делить её с десятками, а то и сотнями пар любопытных глаз и ушей. Любая прогулка августейших персон всегда выливалась в красочное до маскарадности действие, где когорты ослепительных павлинов соперничали с хорами сладкоголосых соловьёв, и превращалась в шумный карнавал болезненного тщеславия, неудовлетворённых амбиций и алчных замыслов. Даже желая проведать свою дражайшую супругу, живущую в соседнем крыле дворца, монарх вынужден был собираться как на войну, окруженный целой армией придворных прихлебателей, гвардейцев охраны и чуть ли не герольдов. А та встречала его в собственных покоях как на бастионах крепости во главе стройных рядов фрейлин и камеристок. Можно сказать, что наедине они оставались лишь во время исполнения супружеских обязанностей. Да и то, зная, что известная фраза "Я над ними свечку не держал" имеет альтернативный вариант, мы должны помнить, что каждая шутка содержит лишь долю шутки…

Зато Александр, озаботившийся в своё время организацией вокруг себя действительно приватной зоны, мог при желании наслаждаться полным одиночеством, прерывая его лишь деловыми совещаниями в узком кругу или разговорами с глазу на глаз в любое время, совершенно не обращая внимания на требования придворного этикета. Луиза, чей характер также был чужд шумных и многолюдных сборищ, полностью переняла манеру мужа, и теперь её покои были островком спокойствия в кипучем котле дворца.

Первой преградой от внешнего мира служила приёмная, где постоянно дежурила пара фрейлин, исполнявших роль секретарей. Далее следовал кабинет, из которого можно было пройти в спальню, имевшую отдельный вход со стороны личных покоев императора, и в святую святых — детскую, доступ в которую, кроме родителей, имели лишь кормилица и пара нянек. Впрочем, последние обычно коротали дневное дежурство в отдельной комнатке, появляясь лишь по вызову, когда рядом с местом одной из них загоралась лампочка и звучал негромкий, но пронзительный сигнал электрического звонка, а на вахту заступали лишь ночью. В остальное время молодая императрица могла оставаться совершенно одна, а в последний неполный год — у кроватки дочери.

Вот и сейчас, когда Александр тихо зашел в комнату, Луиза возился с маленькой Катей. С минуту стоял на пороге и наблюдал за этой идиллической сценой. Потом жена что-то почувствовала и обернулась.

— Дорогой, я не услышала, как ты зашел, — она несколько растерялась.

— Ничего страшного. Мне было очень приятно смотреть на вас. — Александр подошел к встающей от детской люльки жены, обнял ее и аккуратно поцеловал. Она прижалась к нему.

— Ты все время в делах. Тебя так мало рядом. Я… я скучаю.

— Не начинай, — Александр для формальной строгости нахмурился. — Ты же понимаешь, что я делаю то, что должен. Это моя работа, сложная, трудная, отнимающая очень много времени, но я ни на кого ее переложить не могу.

— И что в этот раз? Ты провел за бумагами весь день, а потом еще эти странные гости с излишне загорелой кожей. Вы ведь беседовали больше часа! Они что-то хотели от тебя?

— Дружбы, — улыбнулся Император. — Они хотят дружить с Россией ради благополучия обеих держав.

— И все?

— Нет, конечно. Нам еще предстоит много что обсудить, но теперь стало совершенно ясно, что Россия прирастет территорией в Южной Америке размером с пять Московских губерний.

— Это же дикие леса. Зачем они нам? Ты же сам рассказывал, что нам еще только предстоит осваивать огромные просторы Сибири и Дальнего Востока.

— Не просто дикие леса. Все намного хуже. Там настоящие дикие джунгли: очень высокая влажность круглый год и жара делают жизнь европейцев намного хуже каторги. Кроме того, там свирепствуют желтая лихорадка, малярия и прочие тропические болезни. В общем — местечко еще то. Если туда просто завести крестьян и бросить на произвол судьбы, что через несколько лет они все вымрут.

— Тем более! Зачем тебе эти сомнительные приобретения?

— Очень просто. Этот жуткий климат идеален для выращивания многих редких пород дерева. Например, той же самой гевеи, из сока которой мы изготавливаем так полюбившиеся тебе водонепроницаемые плащи. Да и не только их. Ценная древесина — это настоящее сокровище этих мест.

— Но у тебя же были какие-то владения для этих целей?

— В глубине Бразилии. Я их поменял на прибрежные владения, которые в семь раз более значительны по площади. Если подойти к вопросу основательно, то лет через двадцать пять мы сможем получать довольно неплохие доходы с этих земель. Особенно в свете того, что я планирую отнять у Франции ее Гвиану, которая прилегает с севера к этим владениям.

— Тоже гиблое место?

— Безусловно. За все хорошие места нужно крепко драться, что для России сейчас не очень выгодно. Разумнее забирать то, что пока лежит без дела и пытаться пристроить это приобретение к хозяйству. Железная дорога, несколько портов и нормально поставленная медицина очень сильно смогут изменить положение в этой новой российской провинции.

— Не знаю. С трудом верится. Почему же французы из той же Гвианы так ничего толком и не сделали?

— А они пытались? — Улыбнулся Александр. — Лучше давай поговорим о дочке.

Глава 25

На следующий день после отъезда бразильской делегации Александр наконец-то смог уединится в личных покоях, чтобы насладиться тишиной и спокойствием настолько, насколько это было возможно.

Тут стоит заметить тот факт, что приватная зона у Императора была представлена целым комплексом различных функциональных помещений. Тут была и персональная массажная зала, и небольшая баня, и чайная комната с мягкими, низкими диванами, и атлетический зал, оборудованный массой различных тренажеров и прочим необходимым. Даже плавательный бассейн и тот имелся. Ведь как замечательно после хорошей тренировки пойти в баньку, немного распариться, потом поплескаться в бассейне, поплавав в теплой воде около десяти минут, а после развалиться на диване и под звуки мягкой, успокаивающей струнной музыки насладиться ароматным чаем?

В этот раз ему компанию составила Луиза, которую Александр потихоньку "подсаживал" на все эти "сенсорные радости".

— У тебя что-то случилось? — Луиза налила себе чая в небольшую чашку и присела рядом. — Ты такой молчаливый сегодня.

— Устал очень. Ездил на артиллерийский завод, чтобы опять послушать рассказы о том, как у них все плохо и ничего не получается, — Александр недовольно покачал головой.

— А что, действительно у них все плохо?

— Нет, конечно. Но я им ставлю довольно жесткие сроки, вот они и переживают — боятся, что не успеют. Хотя дела у них весьма недурно поставлены, впрочем, раньше времени хвалить их не стоит, а то расслабятся. А у тебя как прошел день? Ты сегодня так загадочно на меня посматривала.

— Собственно поэтому я и решила с тобой в спокойно обстановке поговорить. Сегодня у меня была долгая беседа с Филаретом. — Александр удивленно поднял бровь.

— Что от тебя хотел этот прохвост?

— Он мой духовник, — Луиза улыбнулась, — и ездила я к нему исповедоваться, да и вообще, поговорить. Однако беседа вышла не самая приятная. — Она сделала паузу. — Митрополит мне сказал, что ты хочешь всю церковь перекроить подобно тому, как это сделал Петр Великий. И он переживает, что что-нибудь пойдет не так. Это ведь такая тонкая тема…

— Зай, — Александр улыбнулся, — хочешь инжиру? Я вот питаю особенную страсть к нему во время чаепития.

— Ты не хочешь мне рассказывать? — Луиза надула губки.

— Отчего же. Я могу все пояснить и рассказать, но я не понимаю, зачем тебе это нужно? Он попросил узнать? Ты ведь никогда особенно не интересовалась религией.

— Мне надоело находиться в четырех стенах. Вот я и посчитала, что могу попробовать сгладить противоречия в этом вопросе.

— Это, конечно, похвально, — Александр задумчиво почесал лысину, — но все-таки начинать со столь сложных дел не стоит. Там ведь огромное количество подводных камней и недосказанности.

— Так расскажи. Я хочу тебе помогать в делах, по мере сил, конечно. — Александр улыбнулся, нежно прижал Луизу и поцеловал.

— Это очень приятно слышать. Но ты уверена в том, что хочешь заняться именно вопросами церкви?