Виктор Тюрин - У каждого своя война Страница 34

– Именно поэтому я не хочу больше крови!

– Я все решила, Флавио! Мы едем в Роккалеоне! – тут она заметила меня. – Вы что хотели, капитан?!

– На рассвете, мы выступаем, госпожа!

– Хорошо! Идите, капитан!

Мы добрались до замка, на исходе третьих суток, идя форсированным маршем. Могучий утес, на котором, стоял Роккалеоне, был, по всей видимости, некогда горой, но время разрушило ее, и теперь на срезе горного пика, возвышался могучий и суровый замок. Солнечные лучи освещали, громадные, позеленевшие ото мха и времени, камни стен. Окна бойницы, зубчатая стена с амбразурами, угловые башни. И крутой, в зеленой траве склон, сбегающий к горному потоку, опоясывавший с трех сторон замок естественным рвом. Пока мы с Джеффри разглядывали замковые стены на предмет наиболее уязвимых мест, за нашими спинами раздавались восхищенные голоса латников и лучников:

– Ого, какой высокий! Так он на горе стоит, дурья башка! Ну и круча! Смотрите! Не ров, а горный поток! Да такой замок можно сто лет брать – не возьмешь!

– Что думаешь, Джеффри?

– Мощный замок, но мне приходилось видеть, как брали и более укрепленные замки.

«Ну, не знаю. Идти на его штурм, по мне так, форменное самоубийство», – скептически подумал я, но вслух ничего не сказал.

Въездные ворота и надвратная башня находилась с северной стороны. Дорогу к ним перекрывал ров – река. Стремительный поток грозно ревел и рвался из скалистых берегов.

Подъехав ко рву, мы рассчитывали, что часовой нас окликнет, но надвратная башня осталось темной и молчаливой. Пришлось кричать. Совместный крик нескольких молодых лучников перекрыл рев падающей воды, эхом отразился от стен и окружающих скал. Я думал, что вот сейчас на крепостные стены высыплет все население, но замок остался тих и молчалив.

– Графиня, а где ваш гарнизон? – удивился я. – Вымер, что ли?!

На ее уставшем лице показалась кислая улыбка, означающая, что мой юмор она восприняла. Впрочем, мне не в чем было упрекнуть ее. Она стойко перенесла поход, ни разу ни на что не пожаловавшись. Ни на погоду, ни на еду, ни на грубые шутки и тяжеловесные комплементы, которыми мои солдаты осыпали молоденьких служанок графини, нагнавших нас в пути, после писем, разосланных во все концы ее владений.

– Пусть крикнут снова!

Зычные голоса вновь прорезали вечернюю тишину. На этот раз зов достиг чьих-то ушей. Меж зубцов крепостной стены появилось лицо, судя по металлическому шлему на голове, стражника. Лицо хрипло поинтересовалось, кто мы такие и какого черта так расшумелись.

– Эй ты, олух царя небесного!! – закричал один из лучников, бойкий парень Том Гастинг. – Распахни свои глаза!! Здесь твоя госпожа, пень дубовый!!

Стражник тупо уставился на кричавшего парня, не поняв не слова. Пришлось кричать мне.

– Солдат!! Здесь твоя госпожа, графиня Беатрис ди Бианелло!!

Стражник еще несколько секунд смотрел на меня, пока до него дошло, что я ему только что прокричал. Еще несколько секунд он высматривал графиню и, наконец, нашел то, что давно лежало под его носом.

– Это вы, моя госпожа?! – донесся до нас изумленный крик солдата. – Наша дорогая госпожа, нас никто не предупредил, что вы прибудете!! Сейчас мы опустим мост!!

Я насмешливо посмотрел на графиню, на что та ответила мне хмурым взглядом.

– Хорошо, что мы успели первыми, – тихонько пробормотал, как бы про себя, Джеффри. – Этот олух даже не спросил кто мы. Тоже мне солдат. Но у графини оказался отменный слух:

– А вы на что?! Вот и наведете там порядок!

Еще минут десять мы ожидали, пока не заскрипели цепи. Мост пошел вниз и свободный его конец, с грохотом рухнул на землю. Одновременно поползла левая створка ворот, открывая вход. Петли натужно заскрипели. Пропустив вперед графиню с ее свитой, я махнул рукой своему воинству. Копыта прогремели по дубовым доскам, за ними дробно застучали каблуки сапог.

Узнав о побеге графини, герцог Франческо Гонзага пришел в неописуемую ярость. Придворные, начиная с его доверенных советников и кончая последним слугой, теперь старались как можно меньше попадаться ему на глаза. Ему пока удавалось лавировать между Миланом и Венецианской республикой, но смута в герцогстве могла оказаться той соломинкой, которая переломит спину верблюду. И он это понимал. К тому же его отношения с маркизатом Феррарой переросли в неприкрытую вражду. Он знал, что армия Феррары за последние полгода усилилась двумя сильными отрядами наемников, один из которых состоял из швейцарцев. Тех, и он это прекрасно знал, обычно нанимали с целью нанести противнику наиболее ощутимый урон, так как в отличие от других наемников, предпочитавших вести маневренную войну, швейцарцы воевали жестко и решительно. Именно этот факт вызывал у герцога наибольшую тревогу. К тому же ему катастрофически не хватало денег. Содержание двора и армии, богатые подарки Милану и Венеции, которые помогали балансировать герцогу между ними, не примыкая ни к кому, вконец истощило его казну. Он рассчитывал на богатства дома ди Бианелло, а тут начались капризы этой взбалмошной девчонки! Если бы все сложилось, как он задумал, то после свадьбы графини с его любимчиком Мазуччо Торре, он смог бы не таясь, запустить руку в сокровищницу рода ди Бианелло.

– Ее нужно вернуть! – твердо заявил он. – И вернуть немедленно.

– Совершенно верно, – поддакнул неудавшийся жених. – Ее надо вернуть. Но как это сделать? В голосе Мазуччо Торре послышался едва заметный сарказм.

– В чем, собственно, сложность? – сердито осведомился герцог.

– К сожалению, сложности есть, – Мазуччо на правах любимчика позволил себе криво улыбнулся. – Она укрылась в Роккалеоне, самом неприступном замке Италии…

– Что?! Она осмелилась на открытый мятеж?! Против меня?! Да я…!

– Ваша светлость! Успокойтесь! Скорее всего, она поняла, какую ужасную ошибку совершила и проклинает тот день, когда осмелилась пойти против вашей власти. Герцог только злобно ощерился при этих словах.

– Не успокаивай меня! Я желаю видеть ее коленопреклоненную, здесь, в этом зале, через десять дней! Десять дней! Ты меня понял?! Даю тебе разрешение на любые действия, которые помогут доставить ее сюда!

– Да уже через неделю, ваша светлость, она будет стоять на коленях в этом зале, и умолять вас о милости!

– Надеюсь, что так и будет! Иди! Нет, подожди! Этот щенок, ее избранник, этот …поэт, с ней?!

– Да, герцог, – виновато склонил голову Мазуччо Торре. – К моему великому сожалению.

– Войдя в Роккалеоне, первым делом распорядись повесить этого блудливого щенка на самой высокой башне замка.

ГЛАВА 7

ЛОВУШКА

Я стоял на крепостной стене и смотрел, как по замковому мосту ползет обоз.

«… одиннадцать, двенадцать, тринадцать телег. Коровы… Три, шесть… Семь. Теперь овцы. Три… Блин, сбился! Да пошло оно…! Еще и хозяйство на меня повесили! Надоело! Капитан то, капитан се! Хватит, пыжиться Женька! Все равно не куда деться! Интересно, а кто мне скажет, насколько этого припаса хватит?».

Еще в день прибытия я начал ревизию продовольственных запасов и арсенала замка, а спустя пару часов вынужден был констатировать, что с тем и другим дела обстоят хуже некуда. Для тридцати солдат, которых я привел с собой, еды в замке хватит на пару дней, а арсенал выглядел бы внушительно лет пятьдесят назад, но только не сегодня. Древки копий и алебард, покоробленные сыростью и временем, мечи и шлемы, прихваченные ржавчиной – все это выглядело не как боевое оружие, а как сборище ветеранов, которые больше ни на что не способны, кроме как хвастаться своими подвигами. Зато с вином и водой не было проблем. Подвал замка был забит бочками с вином, а в одной из башен был колодец. Доложив графине, как обстоят дела, я получил от нее письмо к управляющим ее поместий, скрепленное подписью и печатью. Еще через пару часов маленький отряд во главе с Джеффри отбыл из замка.

Прошло двое суток, как они уехали. По моим расчетам фуражиры должны были прибыть только завтра, поэтому, когда мне доложили, что приближается обоз с продовольствием, нетрудно было сделать вывод: что-то случилось. Впрочем, гадать здесь не приходилось, так как единственной причиной быстрого возвращения могло стать только приближение врага.

Не успели простучать копыта лошадей замыкающей обоз пары всадников по мосту, как жалобно заскрипели цепи, поднимающие мост. За эти два дня помимо прочих дел мне пришлось отлаживать караульную службу, потому что восемь личностей, числящихся солдатами гарнизона, были больше похожи на беременных уток, пережравших винных ягод, чем на бравых вояк. Уже в первую ночь я застал одного из этих горе-солдат на посту спящим, после чего приказал выпороть его на замковом дворе прилюдно, в назидание остальным. В результате остальные солдаты-итальянцы начали нести службу, как, и положено солдатам, но у меня не было к ним веры, поэтому я приказал выставлять третий караул – из англичан.