Огненная купель Шантунга - Александр Борисович Чернов Страница 34

Чухнину, смотревшему сквозь дым пожара на рострах «Святителей» на броненосцы Того, которые медленно, но верно выходили из тени закрывавших их избиваемых кораблей Камимуры, и на густо дымящего «Фусо», который скоро должен был скрыться за линией этих самых броненосцев, внезапно стало ясно, что сейчас он, возможно, упускает шанс, который вторично может никогда и не представиться. Шанс вывести своих «стариков» на убойную дистанцию до японцев – мили две, две с половиной. Дистанцию, с которой их двадцать двенадцатидюймовок – смертельная угроза любому броненосному крейсеру, или броненосцу второго класса типа «Трайэмф», или для «Ясимы». А уж если они при перестроении собьются в кучу…

– Поднять предварительный: нам – поворот влево! Все вдруг, на двенадцать румбов. Небогатову – остаться в авангарде флота, иначе он перекроет мне линию огня. Рудневу, кроме «России» и «Рюрика», семафором и ракетами передать следующее…

Русские корабли, воспользовавшись неминуемой сумятицей, вызванной неожиданным выходом из строя флагмана Камимуры «Фусо», должны были резко переломить траекторию движения. Сближаясь с противником, они пошли бы почти в обратном направлении, на контркурсах с японцами.

Того еще был занят расхождением с флагманом Камимуры, который внезапно возник на его пути и движениям которого пытались следовать «Конго» с «Якумо», но поднятые Камимурой сигналы «Временно передаю командование эскадрой ”Идзумо”» и «Занять место в голове колонны Первой эскадры» восстановили порядок.

Броненосцы Того, когда его корабли снизили ход до десяти узлов, пропуская Камимуру в голову колонны, уже были под обстрелом медленных, но хорошо вооруженных броненосцев Чухнина. Перед ними в русскую линию вступили и «пересветы», продолжавшие бой с оставшимися в строю кораблями Камимуры. Небогатов не хотел переносить свой огонь на броненосцы – его комендоры неплохо пристрелялись, о чем говорил разгоравшийся на рострах «Идзумо» пожар и сбитая на половину высоты грот-мачта «Якумо».

Командующий Соединенным флотом не ожидал от русских столь наглого и, главное, опасного маневрирования. Вот и сейчас он отметил, как резко три русских броненосных крейсера – «Громобой», «Память Корейца» и «Витязь» – увеличили ход до максимума и склонились на зюйд, похоже, намереваясь охватить последнего в его колонне – «Токиву», или обрушиться на делающий коордонат «Якумо», по которому и так сейчас бьет пара русских броненосцев-крейсеров.

Но нет. Похоже, Руднев затевает другое… Того интуитивно почувствовал, что истинной целью трех вражеских броненосных крейсеров был поврежденный «Фусо» с Камимурой на борту, который должен был отстать от колонны главных сил примерно через четверть часа, если та не сбавит ход из-за подбитых кораблей.

Если же снизить ход и попытаться «Фусо» прикрыть, то тогда еще во время нашего перестроения на недопустимо близкую дистанцию подойдут со своими бронебойными снарядами все восемь русских броненосцев и три броненосных крейсера. А нет! Может и все пять – «Россия», справившись, похоже, с повреждениями, медленно, но верно склонялась в сторону русского строя под прикрытием «Рюрика». Она еще вовсю дымилась минимум в трех местах и не очень твердо держалась на курсе, но явно намеревалась продолжить бой.

А тут еще бронепалубники Дева и Того-младшего, так до сих пор и не прорвавшиеся к русским транспортам, которые усиленно дымят где-то там, на юго-западе, в очередной раз запрашивают, нужно ли им прикрывать подбитый флагман Камимуры!

Того тяжело вздохнул, мысленно обратился за помощью к Оми Ками и начал отдавать приказания, приводя в порядок линию. На контркурсах так на контркурсах…

Посмотрим, как русские поступят после контргалсовой стрельбы, сразу ли развернутся. Если проскочат хотя бы на две-три мили, тогда транспорты – наши. Разодрать на проходе старика «Рюрика» и хромую «Россию», затем утопить трампы, разобраться с подранками Небогатова и Григоровича, если мы сейчас кого-нибудь подобьем, и отходить на Сасебо. Возможно, что ради этого придется даже отдать им на съедение «Фусо». И даже «Токиву».

– Ямамото, сигнал Камимуре на «Фусо»: «Приказываю немедленно перенести флаг на “Конго”»! – он ближе всего к нему и с виду практически не поврежден. Нашему отряду, при расхождении и до моего приказа, первая пара – цель «Победа», вторая пара – цель «Ослябя», третья пара – цель «Пересвет». На «Ивате», «Идзумо», «Якумо» и «Адзуме»: вступить в линию впереди первого отряда. Делать коордонат каждые три минуты! Не давать русским пристреляться по себе…

К удивлению Петровича, неизбежная сумятица, просто обязанная возникнуть при проходе слабоуправляемого «Фусо» сквозь линию броненосцев Того и сумбурном метании следовавшего в кильватере за раненым кораблем «Конго»[16], кончилась не начавшись. Повинуясь сигналам Того, Вторая боевая эскадра вскоре приняла в кильватер его колонну. Единственным бонусом для русских стало створивание на несколько минут японских отрядов и падение точности их стрельбы из-за резких перемен курса.

Но теперь курс японской линии был проложен так, что, оценив положение русских кораблей, с холодком между лопаток Петрович вдруг понял, что быстрые, но кое-как бронированные «пересветы» Небогатова уже находятся всего в двух с небольшим милях от смертельно опасных для них броненосцев Того…

Одного-двух попаданий двенадцатидюймовых снарядов с такой дистанции могло хватить любому из трех русских «гибридов» для потери боеспособности. А при некой неудаче – и для утопления корабля[17].

Однако Чухнин решение принял. И отказался от возникшей было идеи приказать отряду Небогатова поворотом «все вдруг» разорвать дистанцию с противником и уходить в конец колонны главных сил, где можно было, пристроившись за «Полтавой», «действовать по обстановке»: оттуда у слабо бронированных, но прилично вооруженных «пересветов» был шанс нанести урон противнику, не подвергаясь излишнему риску. Но, увы, этот логичный маневр требовал исключения этого трио из боя минимум на десять минут, а при довольно скоротечном расхождении колонн на контркурсах он мог внести замешательство в действия младших флагманов. Ставки были сделаны…

Наскоро подравниваясь по ходу дела, две броненосные колонны вступили в решительный бой на контркурсах. Во главе японской линии оказались «Идзумо», «Ивате», «Якумо» и «Адзума». Сразу за ними, с несколько увеличенным интервалом, Первая боевая эскадра в полном составе – «Микаса», «Сикисима», «Ясима», «Хацусе» и «Асахи». За ними пытающаяся починиться «Токива» и прикрывающий подбитый «Фусо» броненосец «Конго», на который переправлялся Камимура. Чтобы принять адмирала, командир корабля снизил ход до 10–12 узлов.

Русскую линию также возглавляли три броненосных крейсера, выстроенные уступом по отношению к колонне броненосцев. Их курс отстоял от курса линии баталии Чухнина кабельтовых на двенадцать дальше от противника. Маневрирование до этого момента привело к тому, что головным шел «Память Корейца», за ним «Витязь» и третьим – флагман Руднева «Громобой». Эти корабли вскоре сосредоточили