Застенец - Дмитрий Билик Страница 34

– Да и Будочника тут все знают, – поддакнул ему толстый рыжеволосый Вадим.

– Я же просил, просто Коля.

– Хорошо, вашбл… Коля, – неохотно согласился Ефим. – А тебе точно этот Будочник нужен? Просто он…

– Что? Детей ест или в крови младенцев купается? – с сомнением смотрел я на чудо архитектурной мысли.

– Нет. Сумасшедший. Вещи всякие говорит.

– Какие вещи?

– Про Его Величество, жандармов, Сенат. Да много про кого. И вроде ничего обидного, больше непонятного, однако ж с ним лишний раз никто ручкаться не хочет.

Забавно. Особенно, если выяснится, что говорит этот Будочник правду. В нынешнее время позволить себе говорить правду без каких-либо последствий может только сумасшедший.

– Наши все его стороной обходят, – поежился, глядя на дом, Вадим. – Говорят, в прошлом поручиком был. Польское восстание подавлял, через то и умом тронулся.

– Ладно, посмотрим. Не поворачивать же теперь обратно, – ответил я.

А сам начал жалеть о том, что попросил ребят показать дорогу. Точнее уж, что вообще мы сюда пришли. Потопали изрядно. Знал бы – взял извозчика. Но раз Самарин говорил, что этот человек мне поможет, значит, так и было. У меня тут не выстраивается очередь из благодетелей. А вот уже дважды убить пытались. Там, в моем мире и здесь. Ладно, не убить, что-то сделать со мной плохое.

Тем более, как выяснилось, я не так уж и безнадежен. Как-то же смог создать целую Эгиду, к тому же плетеное. С такими данными некоторые из лицея выпускались.

Только вот после наступил опять стопор. По пути сюда я мимоходом пытался выковать на Ефима то же Благословение, пустяшное заклинание седьмого ранга. И вновь потерпел фиаско. Кончилась силы или как называли их в компьютерных играх мана? Вряд ли. Когда маг опустошался, прям совсем, то либо терял сознание, либо впадал в кому. Примерно подобное случилось тогда, перед моим домом.

Зеркало оказалось слишком сложным заклинанием для того, кто никогда не колдовал. Вот меня и вырубило. Но именно сейчас я чувствовал себя удовлетворительно, если не считать многочисленные синяки. Тогда в чем дело? Я ожидал, что на этот вопрос ответит Будочник. Я прям приду, он посмотрит и вынесет диагноз с выпиской рецепта. А что? Было бы неплохо.

– Коля, мы пойдем тогда? – поинтересовался Ефим.

Он вообще был парень задиристый и не робкого десятка. Однако чем ближе мы подходили к синему домику, тем больше бледнел Ефим. А теперь и вовсе с лица спал. Либо у него анемия, либо он очень не хочет здесь быть. Что сказать, дополнительной уверенности мне это не придало.

– Конечно, – пожал руку каждому из них.

– Тогда до завтра? – неуверенно спросил Вадим.

– Ага. После лицея я к вам. Начнем, так сказать с азов. Ведение мяча, короткие передачи, думаю, разучим какой-нибудь простой финт.

Толстый повеселел, а вот Ефим по-прежнему был мрачен. Словно сомневался, что мы вообще встретимся.

Я поглядел вслед пацанам и перевел нерешительный взгляд на домик. Да и не домик, действительно какую-то будку. Словно собранную для собаки из того, что валялось под рукой. Его уже и синим-то назвать можно было с большим трудом, благодаря облупившейся краске. И выглядел он совсем плохенько на фоне многоэтажных доходных домов соседей. Будто бы даже был не из века девятнадцатого, а восемнадцатого. Но делать нечего. Зря, что ли, мы сюда топали? Вошли и вышли, приключение на двадцать минут, как говорил один современный классик.

Стучать пришлось долго. У меня даже костяшки пальцев заболели. В какой-то момент я почему-то обрадовался, что Будочника нет дома. Мол, сделал все, что мог, теперь можно отправляться восвояси. А на нет, как известно, и суда нет.

Однако, когда я уже собирался развернуться и уйти, дверь распахнулась. Точно ее выбили изнутри ногой. Сильная рука с черной грязью под длинными ногтями вцепилась в мундир, после чего меня заволокли внутрь. Я и пикнуть не успел, как дверь захлопнулась, оставив меня наедине с табачным смрадом, запахом пота и непроветриваемым духом чего-то старого и пыльного.

В домике царил полумрак. Свет с трудом пробивался через немытые окна, после чего окончательно запутывался в непонятного цвета занавесках. Впрочем, Будочник прекрасно видел и в темноте.

– Лицеист, – услышал я неожиданно певучий бархатный голос. Он невероятно успокаивал. Хотелось завернуться в него, как в теплое одеяло и сидеть, не шевелясь.

Но мерзкое зловоние изо рта помножило все приятное впечатление на ноль. Я попытался отстраниться, но уперся затылком в закрытую дверь. Потому просто отвернулся. Почему-то сейчас мне было страшно, как никогда. Страшно и мерзко. Даже тот незнакомец в переулке, не вселял столько ужаса и отвращения, как Будочник.

– Я пришел по поводу… личного плана… в общем, меня прислал Самарин, – жалобно пролепетал я.

– Самарин, Самарин, Самарин, – пропел хозяин дома, отпуская меня. – Старый пройдоха Самарин, любит деньги и врать. Самарин, Самарин, лучше многих в этом городе.

Он развернулся и проворно пошел прочь. Половицы, несмотря на удручающее состояние, не скрипели под его шагами, а мне хоть немного удалось разглядеть фигуру Будочника. Был он тощ, высок и сутул. Одет в какое-то вязанное рванье. И на ходу все время щелкал пальцами, будто у него нервный тик.

Хозяин дома скрылся в единственной комнате, отделенной коридором от кухни, и уже оттуда позвал меня.

– Лицеист, сюда.

Во мне боролись два демона. Первый хотел открыть дверь и удрать отсюда домой. Второй желал удрать как можно скорее. Нет, нельзя, нельзя! Отставить панику. Это всего лишь человек. Да, с большой долей вероятности у него определенные проблемы с головой, но Самарин не стал бы мне его советовать, если тот мог совершить вред. Или стал бы?

Я несколько раз судорожно вздохнул, пытаясь унять бешено стучащее сердце, а потом все же маленькими шажками, на ходу набираясь храбрости, направился в комнату, где скрылся этот тип.

Половицы не скрипели, они надрывались ранеными птицами. У меня вообще возник вопрос – почему я не услышал, как Будочник подходит к двери? И уходил он так же, бесшумно. Какой-то заводской секрет фирмы по изготовлению досок или мой новый знакомый чертов ниндзя?

Я добрался до проема в комнату и невольно стал дышать ртом. Здесь запах, точнее жесточайший смрад, был сильнее. Хозяин дома сидел на низеньком кресле, закинув ногу на ногу. Он напоминал сумасшедшего короля, свита которого разбежалась. А вот королевство – сваленный без всякого порядка хлам, с одной крохотной тропинкой к креслу, остался.

– Кто ты, лицеист?

– Я Коля. Николай Куликов. Точнее Ирмер-Куликов.

– Ирмер-шмимер, задавака