Владимир Орлов - Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации. Страница 35

При активной поддержке московского боярства силы Речи Посполитой в 1610 году вошли в Москву, затем штурмом овладели Смоленском. Жители Москвы признали принца Владислава своим монархом. Только два года спустя благодаря широкому освободительному движению, возглавленному Пожарским и Мининым, удалось освободить Москву.

Однако этим борьба не закончилась, и страны еще долго находились в состоянии войны. Жигимонт Ваза пытался вернуть своему сыну Владиславу московский престол. С этой целью мобилизовывались силы в Великом Княжестве и готовился новый поход.

В 1617 году гетманы Хадкевич и Гасевский снова попытались дойти до Москвы. Вновь интервенцию поддержали широкие круги оппозиции московскому царю, в частности «вольное» казачество. Однако продолжительная война истощила силы обеих сторон. В тех условиях Великое Княжество и Польское Королевство предложили Москве подписать перемирие.

Переговоры начались в ноябре 1618 года в деревушке Деулино, неподалеку от Троице-Сергиева монастыря. Московскую делегацию возглавляли бояре Ф. Шереметьев, Д. Мезецкий, окольничий А. Измайлов и другие, а уполномоченными Речи Посполитой были Л. Сапега, А. Гасевский, А. Новодворский. Обе делегации не скупились на взаимные обвинения в «неправдах», и это осложняло переговоры.

Гасевский сетовал, что московская сторона оттягивает к Ржеву и Торопцу бельские и велижские волости и что за эти границы может пролиться еще много крови. Возникали тупиковые ситуации, и однажды послы Великого Княжества уже собрались покинуть Деулино, но московские бояре убедили их остаться и завершить переговоры.

Соглашение было подписано в Деулине 1 декабря. Оно объявляло мир на 14 лет и 6 месяцев. Согласно принятым условиям, к Великому Княжеству Литовскому отходили громадные территории — Смоленщина, Черниговщина и Новгород-Северская земля с тремя десятками городов.

Предусматривался обмен пленными. Когда князю Ивану Шуйскому и Василию Янову, находившимся в обозе Владислава Жигимонтовича, предложили возвратиться в Москву, те ответили, что они целовали крест принцу. Летом 1619 года на речке Поляновка произошел обмен узниками. По одному мостику к своим перешел отец царя Филарет, московские бояре и множество ратников, по другому — «литовский полон».

Деулинское перемирие 1618 года положило конец долгой опустошительной войне, плацдармом которой служила Беларусь, и на несколько десятилетий соединило в одно целое этнические белорусские земли.

Убийство униатского архиепископа Иосафата Кунцевича

Утверждение в Беларуси униатской веры происходило вначале мучительно Самый известный из полоцких церковных иерархов родился в 1580 году во Владимире-Волынском на Украине в семье выходцев из Беларуси. Восприняв от отца любовь к книгам, он в юности приехал в Вильню учиться на купца, стал прихожанином униатской Свято-Троицкой церкви и пел там в хоре. Способного набожного юношу заметил виленский митрополит Ипатий Пацей. Он взял Кунцевича в монастырь послушником и определил его на учебу в Виленскую академию. В 1604 году, когда Иосафат закончил курс наук, митрополит собственноручно постриг его в монахи. трудно. Своеобразным символом этого стала жизнь полоцкого архиепископа Иосафата Кунцевича.

Вскоре Кунцевич стал иеромонахом, а затем и архимандритом Свято-Троицкого монастыря. Об Иосафате говорила вся Вильня. Отличаясь необычайным красноречием, он часто проповедовал просто на улицах и площадях, смело входил в дома ремесленников и во дворцы магнатов. Враги дали ему кличку «душехват» — ловец душ. За заслуги перед грекокатолической церковью, в лоно которой он обратил из православия тысячи ниленцев, Кунцевич был возведен в сан епископа.

Во время его первого визита полочане встретили униатского архиерея праздничным крестным ходом с иконами, церковными и цеховыми хоругвями. Верующим было известно и об умении епископа убедить самого упорного, и о том, что этот еще молодой, высокий и стройный человек с острым взглядом носит под одеждой тяжелые вериги и испытывает свой дух и тело длительными постами и самобичеванием.

Став в 1618 году полоцким архиепископом, Иосафат получил от великого князя и митрополита право на подчинение себе всех православных монастырей и храмов в Полоцке, Витебске, Могилеве и Орше. Факты свидетельствуют, что владыке не хватало терпения и милосердия. Не жалея себя, этот человек не испытывал жалости и к другим. Торопя события, он перешел опасный рубеж, за которым начиналась жестокость. В борьбе с непокорными он опечатывал храмы, лишал сана и карал священников. Кунцевичу противостояли объединенные в братства православные горожане, поддерживаемые еще многочисленной православной шляхтой.

Иосафат Кунцевич был сыном и жертвой своего безжалостного времени. В поисках поддержки он обратился к канцлеру Великого Княжества Литовского Льву Сапеге. Тот, хотя и принадлежал к сторонникам идеи унии, ответил весьма жестким посланием: «Утверждаете, что вы вольны топить неуниатов и рубить им головы… Нет, не так надлежит обращаться с ними, ибо Евангелие Божье напоминает всем мстящим, в том числе и вам: «мне отмщение и аз воздам». Слова канцлера стали пророческими.

В 1620 году через Речь Посполитую возвращался из Москвы константинопольский патриарх. На уже занятые униатами епархии он поставил православных архиереев. Назначенный архиепископом полоцким Мелетий Смотрицкий повел себя не слишком разумно. Прибыв в Витебск, он объявил, что отлучает Кунцевича от церкви, и разослал по епархии соответствующие грамоты. Подобная деятельность не принесла никаких плодов, кроме дальнейшего разжигания и без того бушующих страстей.

Осенью 1623 года Кунцевич приехал в Витебск, чтобы успокоить растревоженный Смотрицким город. Это было его последнее путешествие. Вступив в сговор с полочанами и жителями Орши, витебские мещане постановили умертвить владыку Иосафата. Некий шляхтич предупредил его, но Кунцевич бесстрашно шел навстречу судьбе.

12 ноября ударили колокола и тысячная вооруженная толпа напала на дом архиепископа возле церкви Богородицы. Отец Иосафат только что отслужил заутреню. Услышав крики, он вышел к людям и, перекрестив их, попытался уговорить мирно разойтись. Но все было напрасно. Двумя ударами бердыша владыке раскроили голову. Верная собака вскочила на тело, чтобы защищать хозяина, и мгновенно была разрублена на куски. Потерявшего сознание архиепископа добили, а затем, как свидетельствуют судебные документы, «издевались над телом, таскали его за ноги по двору, сорвали одеяние, оставив в одной власянице, которую, укрощая свою плоть, носил этот пастырь, били покойника ногами по лицу, калеча его и после смерти». Тело, взяв за ноги, сбросили с Пречистенской горы, потом отвезли в лодке вверх по Двине за город и там, привязав к ногам и шее камни и насыпав камней во власяницу, утопили. После этого убийцы разграбили дом архиепископа, выбили в нем окна, разрушили печи, избили архиереевых слуг и отметили свой подвиг найденным в погребе вином.

Римский папа Урбан VIII откликнулся на витебские события суровым письмом королю и великому князю Жигимонту: «Да проклят будет тот, кто удержит свой меч от крови! Пускай еретики почувствуют, что им нет пощады». В Витебск прибыли великокняжеские судьи во главе со Львом Сапегой. Согласно приговору город лишили магдебургского права, ратушу сровняли с землей, а витебские колокола отправили на переплавку. (Спустя несколько лет великий князь вернул городу все прежние права за победу над московитами.) С плеч бунтовщиков полетели головы.

Предание утверждает, что владыку Иосафата отыскали по столбу света, который поднимался прямо из Двины. Тело привезли по реке в Полоцк и похоронили в Софийском соборе. Вскоре останки извлекли из земли и после торжественного отпевания виленским митрополитом поместили в серебряную раку. Прах и в дальнейшем был лишен покоя: его около десяти раз перезахоранивали в Беларуси и далеко за ее пределами.

Через год после смерти Рим признал отца Иосафата блаженным, а в 1867-м папа Пий IX объявил его святым. После Второй мировой войны мощи полоцкого святого перевезли из Вены, где они тогда хранились, в Рим и в 1963 году погребли в главном храме католиков всего мира — соборе Святого Петра в алтаре Василия Великого.

Симеон Полоцкий

Подлинное имя этого знаменитого полочанина — Самуил Петровский-Ситнянович. Вторую фамилию — Петровский — он получил от отчима, полоцкого купца, воспитывавшего его в детские годы.

Свой путь в науку юный Самусь начал с братской школы полоцкого Богоявленского монастыря, а продолжал в Киево-Могилянском коллегиуме, который православные считали лучшим учебным заведением Речи Посполитой. В Киеве были написаны его первые дошедшие до наших дней произведения — датированные 1648 годом «Канон» и «Акафист».