Проблема выбора - Олеся Шеллина Страница 35

– Когда выезжаете? – я стиснул зубы. Суворов должен был ехать со мной. И заменить мне его некем.

– Бутурлин уже выехал. Я задержался малость, чтобы вам лично новости передать. Сейчас догонять придется.

– Берегите себя, Василий Иванович, – неожиданно для себя и для него выпалил я, лихорадочно соображая, чем для Суворова может закончится эта поездка.

– Да уж постараюсь, – он криво усмехнулся.

– Я не шучу, – покачав головой, добавил. – Толпа опасна своей непредсказуемостью и подверженностью чужому влиянию. Особенно, если толпа уже достаточно подогрета. Достаточно одного неверного шага, одного выкрика, одной малюсенькой искры, чтобы произошло совсем уж непоправимое. Так что, действуйте осмотрительно, я вас очень прошу.

– Я запомню ваш совет, ваше высочество, – Суворов встал и наклонил голову, обозначая поклон. – Хотя странно слышать подобные слова из столь юных уст… – он недоговорил то, что хотел сказать, развернулся и почти выбежал из кабинета.

– Черт подери, как же все не вовремя, – сжав кулаки, я сидел за столом, гипнотизируя взглядом дверь.

– Ваше высочество, – на этот раз посетитель ввалился без доклада. Петька Румянцев остановился возле стола. – Лопухин руку сломал. Плохо сломал, аж кость наружу вылезла. Флемм ему полфлакона опийной настойки выпоил, чтобы боль немного уменьшить и кость на место вставить. Теперь у Ваньки рука в лубках, а он сам пьяный в хлам и блюет. Ехать с нами он точно не сможет, ежели только ваше высочество не прикажет отложить поездку.

– Нет, поездку мы откладывать не будем, – я потер вспотевшую шею. А ведь никогда суеверным не был, но, похоже, что могу стать. – Как этот идиот додумался руку сломать?

– Эм, упал, – и Румянцев опустил взгляд, разглядывая мой стол. Красивое дерево, я сам знаю, вот только…

– Петька, мне из тебя клещами вытаскивать все надобно? – я привстал, и Румянцев зачастил.

– От графини Удальцовой вылезал он сегодня ночью через окно, а тут граф решил жену навестить. Вот Ванька и поторопился, упал, значит.

– Охренеть можно, – я прикрыл глаза. – Похоже, все ведет к тому, что при моем дворе будет запрет на блуд под угрозой бития кнутом, чтобы не повадно было. Зато теперь понятно, почему меня осматривать Блюментроста послали. Флемм же занят был, он Лопухина до передоза опийной настойкой поил. Вот уроды!

– Что? – Румянцев захлопал глазами. – Я не понимаю, ваше высочество.

– Пошел вон, собираться. Завтра утром уезжаем, и плевать на Бахарева!

– Ваше высочество, Никита Бахарев, – я тупо смотрел на гвардейца.

– Зачем он мне здесь нужен? – наконец сообразив, что нужно говорить, я снова провел рукой по шее.

– Так ведь вы сами приказали его доставить, как только появится.

– Я приказал? – вот в упор не помню, чтобы я что-то такое приказывал. – Петька, ты еще здесь?

– Нет, меня уже здесь нет, ваше высочество, – и Румянцев быстро ретировался к двери, я же снова посмотрел на гвардейца. – Пускай заходит, хоть посмотрю, из-за кого мы столько времени потеряли.

В кабинет, едва не столкнувшись с выходящим Румянцевым, зашел невысокий мужчина с простым и одновременно строгим лицом. Спину он держал прямо, и военная выправка была заметна от порога. Вместе с ним в кабинет, страшно смущаясь и комкая в руке шляпу, вошел подросток, примерно моего возраста.

– Здравствовать вам, ваше высочество, – Бахарев низко поклонился, и подросток с опозданием, но тоже склонился в поклоне.

– И тебе не хворать, – я продолжал смотреть то на него, то на подростка. Кто это? Сын? И нахрена он его сюда притащил?

– Я хотел бы вот прямо с порога челом бить и просить ваше высочество, чтобы позволили вы ученику моему с нами поехать. Очень толковый парень. Вдруг усмотрит что-нибудь нужное, молодой же еще, глазастый.

– А у ученика имя-то есть? – я рассматривал парня, и пытался понять, а вот за каким хером я повезу с собой всех этих товарищей?

– Иван Ползунов, ваше высочество, – тихо представил мне парня Бахарев. Кто? Ползунов? Я с трудом удержался, чтобы не протереть глаза. Уж имя изобретателя парового двигателя мне известно еще с университета было очень хорошо. Интересно, а есть способ повлиять на него и изобрести паровой двигатель пораньше? Или все-таки он должен немного повзрослеть?

– Хороший, говоришь, ученик? – Никита закивал.

– Да, ваше высочество, хороший.

– Ну раз так, то пускай едет, я не против, – а про себя подумал, что познакомиться с Ползуновым – это конечно круто, вот только он мне вряд ли заменит Суворова. – Выезжаем завтра утром до рассвета. Ежели сказать мне больше нечего, можете идти, собираться. Встретимся на корабле.

Глава 12

Боже, как же мне плохо! Еще ни разу в жизни не чувствовал себя настолько отвратительно. Я отнял от лба мокрую холодную тряпку, хотя воды вокруг хватало за глаза, и склонился над ведром. Корабль, в который раз, швырнуло в сторону, и из меня потекла желчь, сопровождаемая жуткими болезненными спазмами.

– Ваше высочество, на палубе оставаться опасно, – ко мне подошел, сильно наклоняясь вперед и придерживая шляпу, что ее не унесло в море, Криббе. Он кричал, стараясь перекричать завывание ветра, но его все равно слышно его было плохо, и я скорее догадывался, о чем он говорит, чем слышал. – Ваше высочество, пожалуйста, спуститесь в каюту. Шторм усиливается, и лучше переждать его там, – он добрался до меня, с видимым облегчением опустившись на качающуюся палубу, рядом со мной и моим ведром, в которое я вцепился бульдожьей хваткой. – Ваше высочество…

– Нет, – я покачал головой и тут же понял, что сделал это зря, потому что меня снова скрутил рвотный спазм. Когда он прошел, отдышавшись, добавил. – Если сидишь, то не так уж тут и опасно. К тому же я привязан, – я слегка отклонился, демонстрируя ему завязанную вокруг талии веревку, которая тянулась к фок-мачте. – Прончищев привязывал, хорошо, что на цепь не посадил. И ты об этом прекрасно знаешь, потому