Красный Дракон Империи - Евгений Владимирович Панов Страница 35

Ёк!!! Твою раз так!!! Меня, что называется, приложило так, как будто попал под паровой каток. Едва не рухнул на пол рядом. Но контакт сработал, хоть и с большим трудом, сожрав остатки сил. Зато теперь я точно знал, кто именно запрограммировал Николаева на убийство, внушив ему, что во всех его бедах виноват Киров и что он ещё и любовник его жены. Всплыл эпизод, когда при этих разговорах присутствовал ещё один персонаж, по всем признакам являющийся заказчиком. И персона эта была мне очень даже известна.

На остатках сил успел вручить Кирову свою папку, и на этом сознание предпочло отключиться.

– Что с ним, доктор? – это было первое, что я услышал, придя в себя.

Спрашивал мужской голос. Вроде где-то недавно я его уже слышал. Так, стоп, это же Киров. А значит, я всё ещё в Смольном и лежу, судя по ощущениям, на кожаном диване.

– Очень похоже на обморок, но ничего конкретного сказать больше не могу… – Это уже другой голос. Похоже, это и есть доктор. Так, надо срочно включаться, но, блин, как же хреново-то…

Собравшись с силами, открыл глаза и принял сидячее положение.

– Спасибо, доктор, я в порядке…

Стоящий передо мной человек в белом халате был точной копией Айболита, как его рисуют в книжках. Просто один в один. Айболит перевел взгляд с меня на стоящего здесь же Кирова и, дождавшись разрешающего кивка, поспешил откланяться. А я тем временем огляделся.

Похоже, что это приёмная. Вон и стол секретаря имеется с пишущей машинкой и графином с водой. Стоило увидеть воду, как в ту же секунду со страшной силой захотелось пить. Проследив за моим взглядом, Киров подошёл к столу секретаря, налил воды в стакан и протянул мне. Вода, как мне показалось, впиталась ещё до того, как достигла желудка. Более-менее утолить жесточайший сушняк удалось, лишь выпив весь графин, а там было литра два, не меньше.

А вообще странно, что в приёмной нет никого, кроме нас с Кировым. Ни секретаря, ни охраны. Доверяет?

– Вы кто, молодой человек? – спросил Киров. – Как я понимаю, вы спасли мне жизнь? Как вы это сделали и откуда у вас эти сведения? – Он похлопал ладонью по лежащей на столе папке, которую я ему дал.

– Сергей Миронович, вам отвечать по порядку или начать с самого важного?

– Можно по порядку.

– Меня зовут Виктор Головин. Да, я вас спас. Сегодня вас должны были убить. Как я это сделал, пока не важно. Просто примите к сведению, что я обладаю некоторыми, так сказать, необычными способностями. Откуда сведения, я пока сказать не могу, но заверяю, что они на сто процентов точные. Эту папку необходимо как можно скорее доставить к товарищу Сталину.

В этот момент в дверь вломился давешний энкавэдэшник. Борисов вроде. По его лицу было заметно, что случилось что-то очень нехорошее. И я, кажется, догадываюсь, что именно.

– Не довезли? – опередил я с вопросом Кирова.

– Что случилось, товарищ Борисов? – вслед за мной спросил глава коммунистов Ленинграда.

– По дороге в отдел машина с задержанным попала в аварию. Все, кто в ней находился, погибли… – Борисов достал из кармана платок и вытер красный вспотевший лоб и шею.

М-да, быстро сработали. Насколько я помню, в том мире-времени Николаева тоже как-то подозрительно быстро приговорили и в тот же день расстреляли. По-моему, через месяц после убийства.

– Быстро работают ребятки, – хмыкнул я, заработав злой взгляд Борисова.

– Что вы этим хотите сказать и кто вы вообще такой? Документы есть? – Энкавэдэшник остаётся самим собой в любой ситуации.

– Я хочу сказать, что те, кто спланировал убийство товарища Кирова, очень быстро сработали. Значит, они практически сразу получили информацию о том, что покушение провалилось, а значит, у них есть информатор здесь, в Смольном, который сразу же и сообщил им об этом. А мои документы вот… – И я протянул паспорт (специально взял с собой) и комсомольский билет.

В этот момент зазвонил телефон. Киров взял трубку.

– Здравствуйте, товарищ Сталин… Да, товарищ Сталин… Всё в порядке, я не пострадал… Нет, товарищ Сталин, это был не охранник, а простой посетитель… вернее не простой, но об этом чуть позже… Нет, к сожалению, покушавшийся погиб по дороге в отдел… Авария, товарищ Сталин… Да, я тоже так думаю, товарищ Сталин… Приложим все силы, товарищ Сталин… Спасибо, товарищ Сталин… – Киров ещё некоторое время слушал, что ему говорил Сталин, потом перевёл взгляд на лежащую под рукой папку и сказал: – Товарищ Сталин, мне срочно необходимо с вами увидеться и обсудить дело государственной важности… Я уверен, товарищ Сталин… Спасибо, товарищ Сталин, обязательно буду… До свидания, товарищ Сталин… Трубка мягко легла на аппарат.

Пока шёл разговор, Борисов, казалось, перестал дышать.

Киров повернулся и обратился к нему:

– Товарищ Борисов, позовите моего секретаря Свешникова, он где-то за дверью, и собирайтесь. Я, вы и этот молодой человек сегодня срочно вылетаем в Москву. Скажите товарищу Свешникову, чтобы связался с авиаотрядом и договорился о самолёте. Готовность к вылету немедленно.

– Но, Сергей Миронович, нам надо ещё взять показания с этого человека, – Борисов кивнул в мою сторону, – и, кроме того, лететь ночью крайне опасно. Считаю, что нужно дождаться утра и уже тогда вылетать в Москву.

– Так берите эти ваши показания, раз считаете, что так нужно, – чуть раздражённо ответил Киров, – время ещё есть.

– Я думаю, что упоминаний обо мне вообще не должно быть. – Ага, сейчас, дам я вам показания, только шнурки поглажу. Вот прям так и запишем, что я весь такой необычный и этой своей необычностью могу не хило пользоваться. – Покушавшийся был задержан сотрудниками охраны, а меня и близко не было. Но лететь необходимо именно сегодня, пока организаторы покушения не опомнились и не сделали дополнительных ходов. Завтра мы можем даже не доехать до аэродрома. Да, Сергей Миронович, позвольте сделать один звонок. Раз я лечу с вами, то мне надо предупредить родных, что меня, возможно, несколько дней не будет дома, чтобы они не волновались.

Киров отошёл от стола секретаря.

– Звоните, товарищ Головин… – Надо же, запомнил.

Я набрал номер Стрельниковых. Трубку взяла Ольга.

– Алло! Квартира Стрельниковых, слушаю вас! – раздался из трубки её важный голос, а у меня по сердцу прошла волна тепла.

– Оля, добрый вечер! Это Виктор! Будь добра, позови, пожалуйста, маму.

– Ой, Витя, добрый вечер! –