Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 35

Тепло, отопление работает, так что неплохо, а вот нам с зенитчиком койки занесли, вполне неплохо. Питаться пока будем ходить в больничную столовую, мы там числимся. Бойцы присвистнули, когда увидели меня при всём параде. До этого они меня видели в наглухо застёгнутой шинели, где им награды увидеть, а теперь с любопытством рассматривали, но я не обращал внимания, так что начал работу. Боевую тренировку, чтобы сбить взвод, никто не отменял. Составил расписание тренировок и караульной службы. Что делать я знал, выдали всё по работе, по моим обязанностям и взвода, так что часовые у больницы уже стоят, сержанты их меняют, к вечеру ещё трое бойцов пополнения прибыло, в третье отделение их. Форму выдать, оружие выбить, оснастить, всем этим занимался. На весь взвод всего один ручной пулемёт, но я выбью ещё два, до штата, так и шла служба. А вечером бойцы уговорили рассказать где награды заработал, вот и описал от начала войны, до этого момента, были серьёзно так впечатлены.

А утром меня срочно вызвали в штаб, посыльный прибежал, так что прихватил шинель, и быстрым шагом направился к штабу полка. Козырнув командирам на входе, дежурный сразу пропустил к комполка, вот так войдя, начал было доклад, как тот перервал:

- Скажи, Одинцов, это правду слухи ходят что ты награды имеешь? К немцам в тыл часто ходил, пленных офицеров брал?

- Награды имею, - чувствуя подвох, с осторожностью сказал я. - В тылу у немцев раз пять был. В плен немецкого майора-связиста брал.

- Вот чёрт, мне некого ставить командиром разведывательного взвода, а тут готовый разведчик.

- Извините товарищ майор, но я никогда в разведке не служил и разведчиком не был.

- А награды? А пленный майор? А частые посещении тыла противника?

- Давайте разберёмся, - остановил я комполка. - Для начала, я четыре раза оказывался в окружении, поэтому и бывал в тылах немцев, но не один, хотя и один бывало, но выходили к своим. Из плена бежал, восемь часов в плену пробыл. Пятый раз да, сам вызвался отправится. Только командир дивизии соблазнил меня тем, что даст орден, «Красную Звезду» обещал. Майора я добыл, но тот меня обманул, дал медаль «За отвагу». Да и то с трудом, пока я про обещание не помянул. Предложил в разведчики к нему пойти. Я послал генерала. Я из другой дивизии, соседней, и потом, идти в разведчики не собирался, хреновая служба, маетная. Простым стрелком проще.

- Ясно, - задумчиво протянул тот. - Погоди, как стрелком? А лейтенанта где получил?

- Два месяца проучился в школе младших лейтенантов в Киеве, комдив мой решил так, выпустили раньше, в сентябре, как узнали, что город окружён. Вышел со своим курсом из окружения, в Москве получил назначение на охрану моста. К сожалению, тот был в полосе прорыва немецкий армии, и пришлось его взорвать, уничтожив сотню диверсантов в нашей форме. При выходе освободил из плена сто пятьдесят наших парней и девчат, включая командование одной из стрелковых дивизий. За это дали звание и орден.

- Вот оно как? А откуда рапорт перевестись в боевые части?

- Мне неизвестно откуда начальник штаба это взял, но лично мне об этом ничего не известно, новое назначение я получил в кадрах Армии.

- На разведвзвод пойдёшь?

- Нет.

- Боишься?

- Я не трус, мне это просто не интересно.

- Вот как? А как же долг Родине? Желание помочь, освободив страну от противника? Патриотизм, в конце концов?

- Я это итак делаю, и поверьте со всей отдачей. Что по долгу Родине, коим вы так манипулируете, я лично уничтожил около семидесяти солдат и офицеров противника, если бы каждый красноармеец убил по одному солдату противника, война бы давно закончилась, им бы воевать было некем. Так что я считаю, что долг исполнил. Встретятся мне немцы, буду дальше бить, легко, но сам искать встречи не желаю. А в должности командира разведвзвода это неизбежно, да работа на ногах, а у меня было колено травмировано, до сих пор даёт о себе знать.

- Приказ подписан, сдадите взвод пока Гарбузу, и принимайте подразделение разведчиков.

- Служба добровольная, - напомнил я тому.

- Не в этот раз. И наш разговор останется тут. Не хочу чтобы все узнали, что лейтенант Одинцов - трус.

- Мне на это наплевать, пусть что угодно говорят. Но на полную отдачу по службе, не рассчитывайте.

- По трибунал отдам.

- Не пугает.

Тот положил подбородок на сложенные ладони, и с каким-то анатомическим интересом изучая меня, протянул:

- Да-а-а, лейтенант, удивил ты меня. Даже и сказать нечего, только мат на языке вертится.

- Ты выскажитесь, поверьте, легче станет.

- Я интеллигент. Я вот не понимаю, ты себя бессмертным ощущаешь, ведёшь себя как будто ничего нет, обычный разговор.

- Так и есть, ничего в нашем разговоре опасного не вижу. Если вам это так важно, я даже в обычную стрелковую роту согласен перевестись, но не в разведчики. Терпеть не могу эту специальность и эту работу. Я служу по такому принципу, если заслужил награду, что-то сделал геройское, то вынь и положь. А если будет работа и не будет отдачи в виде наград, с какого мне за это браться? Я даже генерала немецкого могу уволочь, легко, только мне кукиш покажут, и ничего не дадут. Опыт с тем немецким майором на глазах. Не верю я старшим командирам РККА, совсем не верю. Обещать можно много что, а вот выполнять… Так ради чего стараться?

Впрочем, моё мнение майора совершено не волновало, приказ был подписан, иди служи. Всё же мат у этого интеллигента действительно слабоват. Выходя из кабинета, я мысленно матерился куда круче. Хотя, чего я удивляюсь? Сегодня с утра тринадцатое октября. Вот и не верь в приметы. Тут какому-то хмырю захотелось испортить мне жизнь, и эта сволочь своего добилась. Как же хочется его просто прибить. Хм, а может?.. Да нет, уже всё подписано, сам сказал, ничего не изменить. По его мнению, я должен был обрадоваться и бросится лобызать ему сапоги за такое щедрое предложение и комполка явно был неприятно удивлён моим категорическим отказом. Я как уж крутился на раскалённой сковородке, даже в невыгодном свете себя выставил, отношения с майором испорчены безвозвратно, но тот ничего не изменил… скотина. Что есть то есть, я даже трибунала не боялся. Конечно до расстрела доводить не хочется, придётся бежать