Артём Рыбаков - Игрушки 2 Страница 36

А меня сейчас начали терзать мысли на тему, что будет со мной, если соответствующие органы решат найти «народного поэта». Да, самогон вчера, похоже, был несколько лишним…

… Через полчаса совещание закончилось, и настала пора расставаться. На десять членов группы на этот раз пришлось четыре машины и два мотоцикла, правда, один из мотоциклов ехал в кузове грузовика. В качестве головного дозора выступали Люк и Юрин, получивший, наконец, свой позывной. После вчерашней резни с эсэсовцами он получил прозвище «Крысолов», поскольку в верёвочные ловушки, устроенные им попалось аж три мотоциклиста!

Сержант Чернов тоже не отстал от коллеги, за успешную охоту на немецких часовых получив лично от командира позывной «Кулак». Как объяснил нам Саша: «за хорошо поставленный удар и хозяйственность в оприходовании трофеев».

Для большей безопасности Трошин ещё с раннего утра выслал заставы с задачей разведать маршрут, так что километров десять мы проехали, что называется, со свистом. Затем темп движения замедлился, но всё равно — меньше десяти верст в час мы не делали.

Ближе к полудню мы миновали Ивенец, и двинулись на юг. Мой «крупп» был последней машиной в колонне. За пассажиров со мной ехали Зельц с Кулаком. Поскольку в числе задач нашего экипажа значились охрана тыла и оказание огневой поддержки передовым машинам, оба бойца были вооружены пулемётами. Дымов периодически поправлял сползающую на ухабах с сиденья коробку с пулемётной лентой, а вот Чернову достался «МГ» с магазинным питанием и он, пользуясь затишьем, развлекал меня разговорами:

— … Товарищ старший лейтенант, а, вот, почему вы бокс не любите?

— С чего ты взял?

— Ну, иногда у вас проскальзывает во время занятий некоторое… пренебрежение, что ли…

— Это я не к боксу, это я к спорту, — я прикурил сигарету.

— А чем вам спорт не угодил?

— Да всё нормально. Но от своих дурных привычек ты ещё долго избавляться будешь, — я глубоко затянулся и выпустил облако дыма.

— Но я же, в отличие от вас, не курю! — возмутился Чернов.

— Я не про такие, Вадим, я про ринг, канаты и прочий спортивный антураж… Но, бить вас учат хорошо…

— А ринг-то вам, чем не угодил?!

— Гладкий он, — флегматично ответил я.

— Ну и что?

— А то, что техника перемещений ваша, для драки на природе не очень подходит… А защита «подставкой»? От руки — ещё ладно, а от палки или, не дай бог, — ножа?

— Да я противника раньше с ног собью! — горячился Чернов.

— И меня? — я даже повернулся к нему.

— Нет, вас — вряд ли… я вот, никак понять не могу — двигаетесь вы, вроде не очень быстро… По крайней мере, когда с нами «работаете», — он употребил «моё» словечко: — Как так?

— «Успевает тот, кто не торопится!» — ответил я пословицей. — Расчет и опыт, который не пропьёшь. Ты, сержант, не переживай — через годик ты тоже будешь противником о-го-го каким!

— Внимание, точка десять впереди! — раздался в моём наушнике голос командира.

Это значило, что мы подъезжали к очередному району, где, по нашим расчетам, могли находиться стационарные посты немцев. Знаком показав пассажирам приготовиться, я ответил в рацию:

— Арт принял. Мы готовы.

Однако, хоть этот посёлок (судя по карте — Рубежевичи) и был забит немцами, но проблем не возникло. Солдаты лениво провожали взглядами колонну, но номера машин, указывающие, что они принадлежат войскам СС и пятнистые куртки на пассажирах отбивали у них охоту к общению. Я слегка опасался, что именно эсэсовские причиндалы могут стать причиной провала, но вовремя сообразил, что вряд ли вести о разгроме зондеркоманды успели дойти сюда. А, даже если слухи и появились, большинство немцев не сопоставило уничтожение спецкоманды и появление эсэсовской колонны в полусотне километров. По темпу мы пока наших противников переигрывали.

Москва, Улица Держинского, дом 2. 26.07 1941, 21:12

— Павел Анатольевич, к тебе можно?

— Заходи, Наум Исаакович.

— Пришёл ответ от Цанавы.

— И что пишут?

— Много чего… Я зачитаю?

— Давай, — Судоплатов устало потёр переносицу.

— Вот, о группах и резидентурах, — и гость протянул ему несколько машинописных листков:

«26 июня с.г. было организовано 14 партизанских отрядов общей численностью 1162 человека, в их составе оперативных и руководящих работников НКГБ — 539 человек, работников НКВД и милиции — 623 человека, которые направлены в следующие районы:

Слуцкий район — партизанский отряд в составе 100 человек, начальник отряда — начальник УНКГБ по Минской области капитан госбезопасности тов. Василевский.

Лепельский район — в составе 101 человека, начальник отряда — начальник Лидского горотдела НКГБ ст. лейтенант госбезопасности тов. Сулима.

Дзержинский район — в составе 51 человека, начальник отряда — зам. нач. 1-го Управления НКГБ БССР ст. лейтенант госбезопасности тов. Старинов.

Осиповичский район — в составе 101 человека, начальник отряда-начальник КРО Барановичской области капитан погранвойск тов. Рубинов.

Червенский район — в составе 50 человек, начальник отряда — зам. нач. УНКГБ по Барановичской области капитан госбезопасности тов. Зайцев.

Березинский район — в составе 96 человек, начальник отряда — зам. нач. УНКГБ по Белостокской области лейтенант госбезопасности тов. Юрин.

Белыничский район — в составе 50 человек, начальник отряда — начальник отделения 3-го Управления НКГБ БССР мл. лейтенант госбезопасности тов. Ляхов.

Кричевский район — в составе 50 человек, начальник отряда — начальник следственной части УНКГБ по Минской области лейтенант госбезопасности тов. Симахин.

Могилевский район — в составе 101 человека, начальник отряда — начальник СПО УНКГБ по Могилевской области лейтенант госбезопасности тов. Прибыль.

Витебский район — в составе 53 человек, начальник отряда — зам. нач. 2-го Управления НКГБ БССР ст. лейтенант госбезопасности тов. Пасманик

Шкловский район — в составе 93 человек, начальник отряда — комендант НКГБ БССР ст. лейтенант госбезопасности тов. Коба.

Быховский район — в составе 103 человек, начальник отряда — лейтенант милиции тов. Кузменок.

Оршанский район — в составе 102 человек, начальник отряда — начальник ОУР Главного управления милиции БССР, капитан милиции тов. Кожемякин.

Бобруйский район — в составе 111 человек, начальник отряда — зам. начальника отдела 3-го Управления НКГБ БССР лейтенант госбезопасности тов. Морозкин.

Личный состав этих отрядов вооружен пистолетами ТТ, винтовками, гранатами и 2–3 пулеметами.

К каждому отряду по решению ЦК КП(б)Белоруссии прикреплено по одному ответственному партийному работнику.

Для укомплектования резидентур, создаваемых для негласной работы в тылу противника, в Витебскую, Могилевскую, Гомельскую и Полесскую области послано по 24 негласных работника 3-го отдела центрального аппарата и отделений УНКГБ западных областей Белоруссии.

Для ведения военной разведки на территории, занятой противником, при 1-м Управлении НКГБ БССР создана группа из числа наиболее смелых и развитых негласных работников 3-х отделов в количестве 23 человек, из которых 5 июля 1941 г. 16 человек выброшены (в районы Тимковичи-Несвиж-Барановичи — 2 человека и по одному разведчику — в пункты Дзержинск, Заславль, Старобин, Слуцк, Осиповичи, Минск, Борисов, Смолевичи, Логойск, Лепель, Ушачи, Дрисса, Березино и Бобруйск) с заданием установления скопления, рода войск, вооружения и продвижения противника, а также выяснения вводимого немцами режима на занятых территориях.»

— Молодцы, плотно работают, — после некоторого молчания сказал Судоплатов. — И какая, по твоему мнению, из групп подходит под описание «Странников»?

— Любая и никакая! — последовал ответ.

— Согласен! Составь Цанаве запрос для его резидентов, может ещё контакты были, а до нас в этом бардаке не дошло. Нарком сильно заинтересовался нашей группой

К пяти часам вечера мы уже укатили от района, где бились с эсэсовцами километров на девяносто к югу. Результат, особенно, учитывая состояние дорог, если и не выдающийся, то заслуживающий уважения. Некоторые отрезки пути вполне себе подходили под определение «как вспомню — так вздрогну»! Железную дорогу Барановичи — Минск наша колонна пересекла немного восточнее Столбцов, и теперь мы двигались на юго-восток, направляясь к Слуцку, где в условленном месте нас должен был дожидаться Бродяга с ребятами. Местность вокруг была весьма болотистая. Оно и понятно — междуречье Немана и Уссы. Немцы последние пару часов нам на пути не попадались, как, впрочем, и никто другой. Дорога, а, скорее — колея в песке, петлявшая в чащобе, была пустынна. И если бы не следы тележных колёс, то можно было подумать, что на дворе не двадцатый, а пятнадцатый век.