Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера Страница 36

– Откуда ты все это знаешь?

– Читаю! – развел руками Кузьма. – А вот что касается сигарет, то они самые опасные. Особенно для молодых девушек.

– Да ну тебя! – отмахнулась Рита.

– Самое главное: от сигаретного дыма желтеют зубы, а цвет лица становится землисто-серым, – невозмутимо продолжил лекцию Кузьма. – Потом появляются одышка, кашель и проблемы с потенцией.

– Ах ты! – Рита замахнулась. Он отпрянул, и она ловко выхватила у него трубку. – Раз сигареты вредные, буду курить трубку! – она воткнула ее в рот, прихватив зубами мундштук. – Как Шерлок Холмс, – прошепелявила, боясь раскрыть рот, чтобы не выронить.

Выглядела она при этом так комично, что Кузьма закашлялся от хохота. И не он один. Пассажир поравнявшейся с ними машины, круглолицый, лысый толстяк, увидев Риту с дымящейся трубкой в зубах, экспансивно всплеснул руками и что-то затараторил, то и дело оборачиваясь к соседям по салону. Назло ему Рита энергично втянула воздух и пыхнула дымом. В тот же момент горло ей словно клещами перехватило. Глаза, показалось, покатились наружу…

– Осторожно! – Кузьма отобрал у нее трубку и перехватил руль. – Сбавляй газ, плавно. Теперь тормозим…

Рита не помнила, как остановила машину. Жуткий, раздирающий горло кашель согнул ее пополам. Кузьма вытащил ее на воздух и, прислонив к машине, энергично растер уши, массируя при этом мочки. Рите стало лучше и она отстранила Кузьму.

– Я же говорил: нельзя затягиваться, – виновато пробормотал он. – Как ты?

– Ничего, – попыталась улыбнуться Рита. – Сейчас постою немного и поедем.

Но постоять им не пришлось. Вдали послышался звук сирены и рядом, взвизгнув тормозами, остановился полицейский автомобиль. Молодой полицейский, перетянутый белыми ремнями, выскочил и козырнул им.

– Qu'il y avait, Ю monsieur? Что случилось? (франц.)

– ю la femme il est devenu mauvais. Женщине стало плохо (франц.) – пояснил Кузьма.

Полицейский внимательно посмотрел на бледное лицо Риты и кивнул:

– Provoquer le mИdecin? Вызвать врача? (франц.)

Рита, поняв, замотала головой.

– Merci, ne faut pas. Спасибо, не надо (франц.), – пояснил Кузьма.

– Pour l'autoroute on ne peut pas se trouver. На автомагистрали нельзя стоять (франц.), – заметил полицейский, – vous pouvez aller plus loin? Вы можете ехать дальше? (франц.)

Кузьма перевел, и Рита закивала головой.

– Nous partons. Je conduis la voiture. Мы уезжаем. Я поведу машину (франц.), – сообщил Кузьма, и полицейский опять козырнул.

Полицейская машина ехала за ними до тех пор, пока "альфа" не набрала скорость, лишь затем сине-белый "пежо", звякнув на прощание сиреной, стремительно обогнал их и скрылся вдали.

– Заграница! – вздохнул Кузьма, провожая его взглядом. – Не успели остановиться, как уже тут как тут. Как ты? – повернулся он к Рите. – Голова не болит?

– Нет, – тихо ответила она. – Только спать хочется. Извини, что так получилось.

– Это ты меня, дурака, извини, – не согласился он. – Надо было сразу ее у тебя забрать. Повеселились. Хорошо, что он документы не спросил. Это благодаря тебе. Француз!

– У нас проблема с документами? – удивилась Рита.

– У меня, – пояснил Кузьма. – Права остались дома. Побоялся заезжать: вдруг там кто.

– И ты ехал через всю Европу без прав?

– Но это же Европа! Здесь полицейские просто так не останавливают. А если остановят – штраф и только. Твои-то документы в порядке.

– У тебя есть деньги на штрафы?! – разозлилась Рита. – Ты знаешь, какие они здесь? Что нам, машину потом продавать? Она моя, между прочим! Отдавай руль!

– Не сейчас, – миролюбиво отозвался Кузьма, – под ближайшим знаком. Не то эти ажаны опять прилетят…

Поменявшись местами, они проехали совсем немного, как вдруг зазвучала мелодия "Лебединого озера", воспроизводимая электронным синтезатором. Кузьма удивленно крутнулся на месте, после, сообразив, достал мобильный телефон.

– Смотри, у меня, оказывается, есть международный руоминг!

– А ты не знал? – съязвила Рита.

– Казенный аппарат, ребята оформляли.

– Хорошо быть государственным журналистом! Я за свой сама плачу. Да говори ты! Вдруг это… – она хотела сказать: "жена", но быстро спохватилась: – Кто-то из твоих.

Кузьма поднес трубку к уху. Рита вся обратилась в слух. По тому, как вытянулось от удивления лицо Кузьмы, она поняла, что это не тот звонок, которого она боялась.

– Да нормально у меня все!.. – говорил Кузьма. – Подумаешь, телефон дома и на работе два дня не отвечает! На работе в курсе, я им записку оставил. Мои, сам знаешь, в Кельне… Да, да, разволновались мы! Неделями не звонишь, а тут обеспокоился. Где, где? Во Франции! Да, представь себе! Путешествую с одной красивой девушкой, если бы ты ее увидел, – в обморок упал! – Кузьма поймал взгляд Риты и подмигнул. – Точно говорю, во Франции. Подъезжаем к Безансону, а дальше путь на юг, к морю. Да, все нормально. Пока!

Брат, – пояснил он, пряча телефон. – Забеспокоился вдруг. Но он действительно упал бы, если б увидел нас вместе, – Кузьма засмеялся. – Он же до сих пор…

– Он что-то говорил тебе про меня? – закусила губу Рита. – Плохое?

– А что из того? Что он мог сказать, чего я сам о тебе не знаю? Я большой мальчик, воробышек, и сам выбираю, с кем дружить. С тобой, например, – он погладил ее по руке. – С тобой я буду дружить, даже если ты сейчас выбросишь меня из своей машины, – на слове "своей" он сделал ударение.

– Не выброшу, – пообещала Рита.

– Вот видишь, я не ошибся в выборе, – Кузьма засмеялся и снова погладил ее по руке.

– Не пожалеешь? – полушутя-полусерьезно подхватила она.

– Не пожалею, – неожиданно серьезно ответил он. – Знаешь, чего я боялся с той минуты, как мы выехали из дома? Что рано или поздно ты не выдержишь этой гонки, сорвешься, затопаешь ножками и попросишься назад. Мы проехали уже более трех тысяч километров. Это и для сильного мужика тяжело. А ты молчишь. Стиснула зубы и крутишь баранку. У тебя не только красивые ноги и глаза, Маргарита, – он почему-то назвал ее полным именем и это было к месту. – Красивых девушек много. А вот таких, со стержнем внутри…

Кузьма замолчал. Рита также молчала.,Она вела машину, не отрывая взгляда от дороги. На Кузьму Рита старалась не смотреть, не хотела, чтобы он увидел ее глаза.

– Самое смешное, – вдруг улыбнулся Кузьма, – что поначалу ты мне ужасно не понравилась. Пришла, думал, репортерка, вынюхивать, Карнеги начиталась. А когда статью твою прочитал… Не обижайся, но я даже тебя "заразой" назвал.

– А уж как я тебя с братцем называла! – засмеялась Рита. – Даже повторять не буду. Не поверишь, но я одно время думала, что вы на меня порчу наслали. Поэтому со зла ту статью и написала.

– Порчу? – Кузьма захохотал. – Зачем?

– Но я же Ангелу твоему… не уступила.

– Если бы он на всех, кто ему не уступил, порчу насылал… Полгорода б вымерло! Не может он этого. Даже если бы и очень захотел.

– А ты?

– А я не хочу.

– Но ты же можешь?.. – Рита помедлила. – Ну… Присушить девушку. Так чтобы она без тебя жить не могла, страдала по тебе, вздыхала.

– Зачем? – искренне удивился Кузьма.

– Мужикам такое нравится.

– Может, кому и нравится. Чтобы она за тобой даже в туалет… Но не мне. Хотя однажды я пожалел, что не присушил, – лицо его вдруг изменилось так, что Рите стало не по себе.

– А тебе не кажется странным, – торопливо спросила она, чтобы отвлечь его, – что это все случилось с нами? Жили себе спокойно, каждый в своей… – она поискала слово, – нише. И вдруг за каким-то чертом меня погнало к тебе, а на тебя свалился Ломтев со своими деньгами и чашей. И закрутилось!..

– Ты считаешь, что все это случай? – сощурился Кузьма. – Просто так карта легла?

– А ты веришь в судьбу?

– И в судьбу, и в Божий промысел, и в наказание за грехи. Когда все это закончится, я кое-что расскажу тебе. Обязательно. Потом, – спокойно сказал он, – потом. А сейчас, если не возражаешь, я немного сосну. Нам еще долго, и лучше, если в сумерках за рулем буду я…

Он и вправду почти мгновенно уснул, прислонившись головой к стойке окна. Рита несколько раз бросала взгляд на его спокойное и какое-то отрешенное лицо, а затем снова впилась глазами в дорогу.

– Не выброшу, – тихо сказала она вслух, – ни за что не выброшу!..

Вика бежала по длинному коридору, громко топоча своими толстыми ножками в сандаликах, оглядываясь на него и заливаясь радостным смехом. "Поймаю, поймаю!" – приговаривал он, делая вид, что хочет ее схватить, но на самом деле больше стучал подошвами, изображая бег. На очередном повороте он все же схватил ее и, подбросив в воздух, поймал и прижал к груди. Поцеловал в раскрасневшиеся пухлые щечки.

– Пусти! – уперлась она ручками ему в грудь. – Я хочу, чтоб ты ловил!

Он послушно спустил ее на пол, и она побежала, звонко хохоча. Они свернули за угол, затем еще, длинный узкий коридор с белыми стенами и таким же потолком все тянулся и тянулся, не кончаясь, и он вдруг понял, что уже не притворяется, а на самом деле бежит за дочкой.