Крах эпохи Манкурта - Владимир Опёнок Страница 36

Правитель встал и направился к окну. Вечернее небо было окрашено тревожным багрянцем. На его фоне уходящее солнце торопилось скрыться за вершиной мира. Ему осталось самую малость, когда, присев на горизонт, оно начнёт новое восхождение, дабы утром порадовать теплом и светом всё живое.

Советник наблюдал за действиями того, от кого зависела жизнь миллионов. Он пытался проникнуть в мысли собеседника, но чудес не бывает! Однако то, что правитель неожиданно его прервал, означало: сказанное достигло цели! И каким бы оно ни было неприятным, тот задумался и, не торопясь, взвешивал на невидимых весах сказанное советником. Не отрывая взор от вечернего заката, глава корпорации мысленно подводил итог разговора. Сегодня узнал много нового, и казалось, вот-вот и обнаружится ответ, благодаря которому станет возможным разрешить задачу, что уже давно сидит в печёнках. А ею, и для него это совершенно очевидно, оказалось отсутствие иерархии, устремлённой в бесконечность…

Правитель повернулся и жестом предложил завершить мысль. Советник кивнул и произнёс:

– Практически то же самое происходит с бывшими силовиками, – сказал он. – В силу рода деятельности и сложившихся навыков они эффективны в борьбе с преступностью, обезвреживании врага, иными словами, наведении порядка. Где крайние меры не только возможны, но и необходимы. На этом поприще силовикам нет равных! Это действительно призвание, и не зря кшатрии, как их называли в древности, проходят тщательный отбор. Поскольку когда речь идёт об исполнении долга, многие, не задумываясь, жертвуют жизнью. Кроме того, железная дисциплина держит в узде. Беспрекословное подчинение необходимо! Приказы не обсуждают, и это правильно. И неважно, речь идёт об армии, правоохранительных органах либо гражданской службе. Всегда следует помнить: никто и ничто не отменяло принципа пищевых или иных цепей. Мы не одни на этом свете и не можем быть изолированы от остальных субстанционно-детерминированных обстоятельств. Другое дело, что сегодня многие забыли, что чиновник – в первую очередь служащий! Находится на государевой службе, следовательно, на него распространяется всё касаемое иерархии.

Советник сделал паузу. Правитель вернулся за столик. Он внимательно посмотрел ему в лицо. Усталые глаза свидетельствовали о многом. Это для обывателя всё просто и понятно. Несведущему кажется, нет ничего проще, нежели управлять государством, устраивать людские судьбы или даже играть в футбол. Многие привычно ругают тех, на чьём месте им не суждено оказаться. Впрочем, когда ответственность не давит, отчего не порассуждать? Но подлинную власть сопровождает спрос. Они неразлучны как Иван да Марья! За каждый поступок должно нести ответ.

Советник, понимая, что накопившаяся за день усталость сказывается, стремился завершить разговор:

– Однако когда бывшие силовики оказываются в сообществе гражданских, происходит непонятная вещь. Верность присяге уподобляется оставленному в шкафу кителю с наградами. Он есть, и о нём помнят, но достают редко. Разве что по праздникам.

Правитель улыбнулся, сравнение позабавило.

– Вместе с тем, – продолжал советник, – власть начинается с семьи. Где с самого рождения мальчика воспитывают в уважении к старшим и заботе о младших. Где глава домочадцам – муж, и жена всецело ему принадлежит. Иными словами, только в таких условиях возможно взрастить ответственность за свои поступки. Но так ли это сейчас? Вопрос открытый, и на первый взгляд не имеет отношения к злоупотреблениям властью. Тем не менее именно здесь сокрыта причина коррупции, и легкомысленно не принимать в расчёт это обстоятельство, – советник сделал паузу. Она продлилась недолго, и он добавил. – Очень сложно в одночасье исправить ситуацию, создаваемую долгое время. Однако по-другому не получится. Нравится или нет, для нормального течения жизни в империи вам придётся воссоздать институт старейшин и глав родов. Составить государственный регистр семей и поимённо прописать начальников родовых образований. Только после этого возможно созвать съезд старейшин и принять соответствующие резолюции относительно старшинства по мужской линии, а также степени и меры ответственности глав родов за своё племя.

Правитель внимательно слушал, и странная улыбка заиграла на его губах. По-своему истолковывая молчание собеседника, советник продолжил:

– Кроме того, необходимо на законодательном уровне принять нормы и законы относительно семейного права и способов защиты национальных интересов в режиме сохранения базовой физиологической доминанты – нормы физиологии, в которой мужчина – мужчина, а женщина – женщина! Иными словами, правовая, социальная, идеологическая и воспитательная самодостаточность Патриархальной модели общества должна быть выражена в формировании всех институтов поддержания оной: детство и воспитание, а также стратегическая государственная политика по защите прав и интересов физиологичного семейного базового кода. Именно это, – устало завершил он, – является ключевой задачей выживания империи. Само собой разумеется, всё перечисленное нуждается в детальной проработке и выработке единого стандарта мужского авторитета, построенного по принципу качественности семей и управления мужчинами своих родовых образований. Без этого империя так и останется корпорацией, структурой для извлечения прибыли, в которой процветает коррупция…

Он замолчал и посмотрел в окно. Багровое небо нависло над крышами. За ними в далёкой дали к горизонту опускалось солнце. Едва коснувшись края земли, оно готовилось послать миру прощальный зелёный луч. Светилу предстоял отдых, чтобы наутро вновь воссиять, пробуждая в людях надежду.

Правитель поднялся с кресла, рабочий день завершился. Всё, что должно было исполниться, исполнилось. Он поблагодарил советника и проводил его до двери. Сам остался в одиночестве, размышляя, имеет ли смысл вносить в рецепт несогласованные с его создателями изменения. Ведь удел любого властителя – забота о населении. Вместе с тем и самому каждый вечер представать пред судом, что вершится временем, и нет у него других защитников, нежели собственные дела. Никому не дано взять на себя чужое, равно как избегнуть ответственности за содеянное. Правитель это знал, потому и старался выверять каждое слово, каждое действие.

В это время единственная наследница, приняв расслабляющую ванну, ступила на тёплый пол, оставляя позади пенные следы. Девушка воспользовалась полотенцем, после чего, запахнувшись в халатик, миновала кухню и вышла на балкон гостиницы. Оттуда открывался великолепный вид на дворцовую площадь и величественный купол собора, парящий, словно птица над суетой. Его позолота в наступающих сумерках отсвечивала малахитом. Парижский воздух был прохладен и свеж. Редкий прохожий брёл по мостовой. Под мышкой у него был зажат зонтик, а рядом ковыляла хромая собака, которой зачем-то купировали хвост. Но, несмотря на хромоту, она бодро виляла обрубком, не обращая внимания на сидевшего