Взводный - Александр Айзенберг Страница 36

Читал в свое время, что была партия перекаленных бронебойных снарядов, которые просто сами раскалывались при попадании в броню. Так что я про них читал, вот только в каком году они были выпущены, хоть убей не помню, только что вроде за год или два до начала войны. Пока мне везло, и такие снаряды не попадались, а то не дай бог, в самый ответственный момент они попадутся.

Сейчас же на дороге творился форменный хаос, хотя не все выстрелы попали в немцев с первого раза. Одно дело – стрелять, когда танк противника на тебя надвигается, тут нужно учитывать только расстояние, но противотанковые орудия стреляют уже с дистанции прямого выстрела, как что это уже не актуально, и совсем другое, когда он едет мимо. Во втором случае уже приходится высчитывать упреждение, и хотя скорость не очень большая, но порой и этого достаточно, чтобы промазать.

Вот и тут, примерно пятая часть наводчиков промазала, хотя и скорость была не такой большой, и стреляли, считай, в упор. Немцы сразу определили, откуда по ним ведут огонь, да и по-любому, с противоположной стороны поле, и хотя оно не скошено, но вести огонь из леса намного предпочтительней, чем с открытого поля, где нет укрытий и все открыто. Вот пулеметчикам было намного проще вести огонь, хотя и расстояние достаточно приличное, но примерно каждый четвертый-пятый трассирующий патрон прекрасно позволяли корректировать стрельбу. Огненные очереди перекрещивали борта грузовиков и бронетранспортеров, и этот ад был на всем протяжении вражеской колонны.

Движение в два ряда привело к тому, что вся немецкая колонна втянулась в нашу засаду. Был, правда, тут и положительный момент: немецкие солдаты, что ехали в дальнем от леса ряду, успевали выпрыгнуть из машин и бронетранспортеров, их просто прикрывал ближний ряд. Не паникуя, они с ходу вступали в бой, вот только вскоре не смогли находиться на дороге. Один за другим загорались грузовики и бронетранспортеры, и вскоре вся дорога представляла собой огненную линию. О какой ответной стрельбе могла идти речь, если от жара горящей техники было невозможно просто находиться рядом, а когда еще в них начали рваться боеприпасы и баки и канистры с бензином, то это был верный путь сгореть самому. Уцелевшие во втором ряду грузовики и бронетранспортеры были вынуждены съехать с дороги и отойти в поле. Минут через десять стрельба затихла сама собой, как только мы добили танки и все машины с бронетранспортерами, что остались на дороге.

Кстати, передовой дозор так и остался на месте, хотя и не доехал примерно метров двести до моего заслона. Как только я начал, пушка БА-10 точным выстрелом подожгла танк, после чего пулеметчики мгновенно скосили мотоциклистов, а бронеавтомобиль перенес свой огонь на оставшийся бронетранспортер. Вторым выстрелом БА-10 поставил точку в судьбе немецкого дозора, правда, несколько солдат в бронетранспортере выжили, их лишь слегка контузило и ранило, но мои бойцы их быстро добили. Мне это было прекрасно видно, я ведь не случайно засаду именно в этом месте устроил, дорога прямая на участке в несколько километров, так что мне все отлично было видно, и что тут творится, и что с немецким дозором, и в бинокль с окончанием немцев.

Слава богу, вся немецкая колонна втянулась в нашу засаду, а то пришлось бы сейчас перебрасывать силы в конец засады и разбираться с не попавшими в нее немцами. Когда я убедился, что уцелевшие немцы отходят от дороги, то дал приказ на выдвижение. Бойцы быстро запрыгнули в бронетранспортеры и укрылись за их бортами, а те двинулись в просветы между горевшей немецкой техникой. Расстояние было минимум метров десять между машинами и бронетранспортерами, так что моя бронетехника быстро проезжала в этот зазор, а пехота пряталась за броней бортов. Как только бронетранспортеры съезжали с дороги, так сразу пехота покидала их, за исключением пулеметчиков, которые открывали огонь по немцам.

Мы все пулеметы прикрыли бронещитками, если где не было, то с подбитых снимали, так что пулеметчики достаточно неплохо защищены. Также на противоположную сторону дороги переехали и бронеавтомобили с танками, вот они открыли орудийный огонь по уцелевшей немецкой технике. Я сейчас особо в трофеях не нуждался, для меня главное сберечь своих людей. Если еще трофейная техника понадобится, так лучше ночью вылазку сделаем и добудем, так и техника не пострадает, и людей сбережем.

Немцы, отстреливаясь, бежали по полю, а мои бойцы, как в тире, упражнялись в стрельбе по бегущей цели. Стреляли только пулеметы и бойцы с винтовками, автоматчики молчали, расстояние великовато, они у меня для ближнего боя или для зачисток помещений. Не ушел никто, как говорится, не бегай от снайпера, помрешь уставшим, тут, правда, были не снайперы, но стреляли мои бойцы вполне неплохо. Пускай расстояние и не такое близкое, но две-три сотни метров не такое и большое, да еще и упреждения не нужны, так что если кто из немцев и выжил, то только те хитрожопые, кто просто рухнул в траву и тихонько пополз прочь.

Мой разведдозор докладывал, что пока никого больше нет, вот я и отдал приказ на сбор трофеев, правда, всю технику велел скрыть в лесу. Я, конечно, пока успешно дурю немцев, но может и не сработать, а попасть под бомбежку как-то не очень хочется. Голиков лишь болезненно поморщился, когда я приказал собирать трофеи, а вот бойцы восприняли этот приказ с энтузиазмом. У меня сейчас все бойцы имеют немецкие бритвенные наборы, это не говоря уже о фляжках, котелках и термосах. Все признают, что немецкие лучше, часы сейчас не у каждого советского человека есть, а у моих бойцов есть у каждого. Чтобы политуправление не так сильно воняло по поводу трофеев, приказал также собирать немецкие деньги и золото с серебром, если у кого найдут, и сдавать мне, а я потом начальству в штаб, вернее начфину. Валюта и золото нужны, а немецкие марки тоже сгодятся, и разведке для агентов, да и так, через третьи страны что купить или хотя бы просто рассчитаться с той же Америкой или Англией. Это как бы я не мародерством занимаюсь, а забираю себе только то, что нужно для войны, а остальное сдаю государству.

Кстати, Голиков тоже имеет немецкие часы и золингеровскую бритву с зеркальцем, стаканчиком и кисточкой для намыливания морды лица. Вот такой он моралист: и мародерку осуждает, и в то же время не брезгует пользоваться результатом той же