Анатолий Спесивцев - «Черный археолог» из будущего. Дикое Поле Страница 37

– Я много читал книг по истории. Так вот, довелось мне заметить одну особенность. Те страны, которые изгнали евреев со своей земли, рано или поздно начинали стремительно загнивать. А у нас и страны-то пока нет. Но, ясное дело, давать волю ростовщикам и арендаторам нельзя. Издадим один закон для всех казачьих земель: «Евреям у нас под страхом смертной казни запрещено давать деньги в рост или брать землю в аренду».

– Да враги они самые лютые! Резать их без пощады, чтоб и на развод не оставалось! – заорал, брызгая слюной, цыганистого вида, с золотой серьгой в ухе, донской казак.

– Лютей татар и турок? И польских панов? Особенно здесь, на Дону. Давайте лучше о самом важном поговорим. О власти.

Аркадий помолчал, осматривая сидящих перед ним людей. Именно они и были властью на казачьем Юге. По крайней мере, значительной ее частью. И поставленный им вопрос заинтересовал присутствующих куда больше еврейского.

– В большинстве стран мира сейчас монархия, то есть наследственная единоличная власть, кое-где, правда, ограниченная. Для Московского государства или Испании такая власть естественна, значит, правильна. Но здесь, среди вольных казаков, установить монархию вряд ли получится. Своего царем не признают, каждый из атаманов будет думать: «Почему он, а не я?»

Легкий гул согласия с последним высказыванием подтвердил Аркадию, что он пока на правильном пути.

– Можно пригласить чужого принца. Ну как, например, пригласили в свое время бояре королевича Владислава.

Раздавшиеся из «публики» выкрики были сугубо отрицательными и сплошь матерными.

– Вот-вот, нам только такого не хватает. Заметьте, Россия тех лет была огромным, богатым государством. А у нас вокруг голая степь и людей, как у кота слез. Значит, оставим гетманов и атаманов. Правильно?

Вот здесь согласие старшины было единодушным и искренним. Нет, каждый из них был бы не прочь пролезть в цари, но позволить это другому? «Дурных нэма, бо повыздыхалы».

– Однако совсем все по-старому оставлять тоже невозможно. Вот знаю, что на Сечи гетманом выбирают того, чьи сторонники громче проорут или других кулаками поколотят. Думается, на Дону положение если и отличается, то не сильно. – Аркадий замолк, ожидая возможного опровержения. Его не последовало. Предмет, о котором он сейчас распространялся, старшину живо интересовал, сидели и слушали они его внимательнейшим образом.

– Если увеличить количество казаков, расширить нашу землю, прихватить всю стонущую под панами Малую Русь, окрестные земли, а там, может, и Крым, то собираться сотне тысяч казаков, несущих, кстати, службу в разных концах огромной земли, будет просто невозможно. Значит, выборы придется организовывать по-другому. Есть в центре Европы небольшое государство, Швейцария. Его жители дали по шапке своим панам и соседним королям и императорам, когда те их примучить хотели. Вот по образу их государства и стоит – как мне кажется, а вам решать – строить государство здесь. Оно у них из множества кусочков, кантонов, состоит. В каждом кантоне живут по своим законам, но и вроде бы есть несколько общих, чтоб торговля не страдала. А как появится со стороны внешняя угроза, то другие кантоны идут атакованному врагами на помощь. Предлагаю организовать государство из четырех отдельных казачьих государств. Запорожского, Донского, Терского и Гребенского. Правда, Малые ногаи у нас будут торчать, как чирей на причинном месте.

– Дак их же крымский хан в Крым к себе свел! – удивился Татаринов.

– Что, Прикубанские степи сейчас свободны?

– Ну, шастают там, конечно, разные людишки, но татар сейчас там нет.

– Так это же прекрасно! Только вот удержать их пустыми казакам долго не удастся. А значит, нужно там подселить кого-то другого, не татар. Иначе, если не ногаи вернутся, то новые татары из азиатских степей набегут.

– Кого же? – интерес к этому, тоже животрепещущему, вопросу, был не намного меньше, чем к вопросу о власти.

– Того, кто с нашей помощью сможет эти степи за собой удержать.

– Черкесам? Царю? Калмыкам?

– Черкесы, к сожалению для нас, друг дружку больше ненавидят, чем кого другого. Союзниками они будут, особенно при столкновениях с турками, ненадежными.

– Среди черкесов и христиане есть! – возразил какой-то кавказского вида запорожец.

– Черкесов-христиан для удержания за собой степи не хватит. Да и живут между собой черкесы-христиане… сильно недружно. Больше между собой воюют, чем с другими народами. Себя в горах не всегда оборонить могут, хоть воины знатные, куда им степь удержать…

Аркадий сделал паузу. О черкесах он знал мало, больше из коротких реплик Васюринского, услышанных во время предварительного обсуждения с ним этой речи. Поэтому был готов внести существенные коррективы в предлагаемые планы. Но с неспособностью их действовать сообща он угадал. И продолжил:

– Далее. Царь, конечно, силу имеет немалую. Но он свои украины от татарских набегов оборонить не может, а до Прикубанской степи ему из Москвы не дотянуться сейчас. Да и нужны ли вам под боком помещики?

В который раз Аркадию удалось добиться казачьего единодушия. «Нет!» – казаки сказали дружным хором. Будто тренировались. Хотя Аркадий точно знал, что и среди атаманов Дона есть бывшие дворяне Российского царства.

– Стало быть, единственный приемлемый для нас выход – приглашать калмыков.

– А не будут ли они для нас еще горшим лихом, чем татары и ногаи? – усомнился младший из братьев Петровых, Потап. – И на вид они… звероватые. Ногаи знакомые мне про них разное рассказывали…

– Говорят, что кур доят, только верить этому не стоит. Что на вид они могут не нравиться, так тебе с их нойонами не в постели спать. Перетерпишь. Главное, они буддисты, это вера такая, призывающая к смирению, любви к ближнему. Для султана они – идолопоклонники, враги хуже вас, ему давно допекающих. С султаном у них мира надолго точно не случится. Значит, нравится это будет им или нет, жизнь вынудит их быть верными нам. Хорошо, что раз они не православные, на анафему, например, московского патриарха, спокойно наплюют.

Здесь поучательное счастье Аркадия закончилось. Ему перестали внимать без серьезных возражений. Появление рядом в степях нового народа затрагивало, так или иначе, всех казаков, и среди атаманов разразилась настоящая дискуссия. Спор между казаками по поводу Прикубанских степей разгорелся нешуточный. Об Аркадии на короткое время даже забыли. Опять подняли голову сторонники черкесов. Не случайно столицу донских казаков Черкасском звали, а запорожцев – черкасами. Немалая часть казаков жаждала подгрести их под себя, да не знала как. Были сторонники и у ногаев. Некоторые казаки считали, что старый, хорошо проверенный враг лучше, чем новый, неведомый.

Обсуждение этого, по мнению Аркадия, не самого важного вопроса заняло больше часа. Он успел и что-то укрепляющее от характерников выпить, и расслабившись посидеть. Переорать атаманов с их закаленными в спорах глотками он не пытался. Васюринский и Татаринов, с которыми обговаривались тезисы его речи, посчитали, что переселение калмыков не без затруднений, но утвердят. И казаки, выплеснув море эмоций, дали добро на переселение калмыков в Прикубанские степи.

Аркадий вернулся к разговору о власти, но будто наткнулся на бетонный забор. Старшина выслушала его рекомендации по организации постоянно действующих верховного совета и советов местных. Спешить с внедрением их в жизнь пока поостереглись.

Он также предложил подумать на будущее о правах для крестьян и торговцев, которые будут жить в их державе в будущем:

– Освободим мы всю Малую Русь от панов, возьмем ее земли себе, что с православными, там проживающими, делать? Себе будете в крепостные забирать?

Казаки таким предположением сильно и громко возмутились. Хотя наверняка себя в панах видели многие. Ну, может быть, без рабов-хлопов. Однако признаваться в этом в казацком обществе было бы самоубийством.

– Раз они будут не бесправными хлопами, то кем?

На этот провокационный вопрос ответа у собравшейся старшины не было. Мечтали-то многие о шляхетстве. Другие жили сегодняшним днем и о будущем особо не размышляли. Думали о правах освобожденных крестьян немногие. Как представители воинского сословия, пусть и вышедшие из крестьян, к земледельцам они относились свысока.

– Вольными крестьянами они будут. Разве кто из нас посмеет холопить наших братьев? – ответил за всех Хмельницкий.

– «Вольными крестьянами» – звучит, конечно, хорошо. Только если крестьянина сделать вольным и от пана, и от собственной земли, то для него это будет бедой похуже самого жестокого пана.

– Как так хуже пана? – раздался чей-то явно изумленный голос.

– Очень просто. Как раз в нынешние времена в Англии помещики сгоняют со своих земель крестьян. Говорят: «Идите куда хотите, нам ваша земля для разведения овец нужна». А заодно вводят закон против бродяжничества. Представьте себя на месте людей, которым и на земле оставаться нельзя, и ходить по дорогам, выискивать работу тоже не полагается. Поэтому одной воли крестьянам мало. Им и земля, и законные права нужны. Иначе они скоро станут относиться к вам, как сейчас к панам. Нужны советы и для крестьян, что вас кормить будут, и для торговцев и ремесленников, которые налоги на ваши нужды платить будут.